Если так подумать. Я знала, что мой отец светлый. Я нашла его и без помощи дяди и Исы. Ведьма наверняка была осведомлена о портрете в мамином гримуаре. Рано или поздно я бы все равно встретилась с лэром Бэлимором.
Нет…
Я же отправилась на его поиски только из-за Омаса. Если бы не он, я бы и не сунулась в Свободные земли. Иса прекрасно понимала, что мне нет дела до того, кто оставил меня и маму. И в том, что мой отец светлый дракон в принципе нет ничего из рук вон выходящего. Да, смешение крови, да, общепринятые моральные устои некоторых пострадали, но не закат же мира! Тогда зачем было так осторожничать с этим письмом? Иса наложила на него довольно сильную защиту, а зная силы старухи, ей пришлось почти полностью выложиться. Для чего? Чтобы я не узнала, что мой отец светлый дракон? Не слишком ли это?
И почему я вообще решила, что Иса написала именно о нем? Потому что считала отца единственной тайной? Но что же тогда такого там написала старая ведьма, для чего использовала практически весь свой резерв магии лишь бы запечатать?!
«А письмо, что я тебе оставила, сожги, если решила отринуть прошлое. Ни к чему им губить свое будущее, Ари. Не ищи тех, кому ты не нужна, ведьмочка». Это то, что было в записке Исы из ларца с монетами. Отринуть прошло? Не искать тех, кому я не нужна? А речь вообще об отце шла?3ec623
«Сейчас за тобой многие наблюдают. Даже ковен твоей матери, отказавшийся принять тебя после ее смерти, теперь вполне изменит свое решение. Уверен, ты скоро столкнешься с кем-нибудь из него. Знаешь же — ковен Нирэйса, что в переводе с архаического «Древняя кровь», самый могущественный из всех? Вермонт тоже его часть. И таким как они не отказывают», — вспомнились мне слова Эйна. И его ответ на мое непонимание: «Ты полукровка с уровнем дара чистокровных, а учитывая проснувшийся светлый эфир, в будущем превзойдешь их. Никакой ковен не откажется от такого самородка».
Я не была полукровкой. Для других я была чистокровной ведьмочкой ожидающей своего Вознесения. Я так долго жила в этой роли, которую мне навязала Иса, что и сама верила. Но я никогда не думала разыскивать ковен мамы. Может это Малика повлияла на ее слова?
Отогнав мысли, от которых казалось, сейчас голова лопнет, я с мольбой посмотрела на Эларониса. Если раньше я только грустила об утрате письма, то сейчас меня одолевало жгучее желание заполучить его в свои руки и наконец узнать содержимое!
— Пожалуйста, верни его.
— Верну, — кивнул он.
У меня от сердца отлегло. Я уж было решила…
— Но не сейчас.
Некоторое время я просто потрясенно моргала, пыталась осмыслить его слова. Не вышло! А неприятная догадка кольнула сердце.
— Ты… читал его? — еле слышно спросила. — Читал?!
И я поняла — да!
Элай медленно шагнул ко мне, сжал пальцы на моем подбородке, вынудил запрокинуть голову и посмотреть в глаза.
— Ведьмочка моя, забыла с кем имеешь дело? — паузы и с откровенной насмешкой: — Будешь себя хорошо вести и держать рот на замке, с письмом ничего не случится. Не-то как знать. Возможно в следующий раз оно не исчезнет, а и впрямь сгорит. Или угодит не в те руки.
Эларонис даже в лице как-то изменился. Появилась надменность, с которой обычно на меня смотрят большинство адептов знатных семей. Высокомерный взгляд, снисходительная улыбка.
— Я тебя расстроил? — с губ светлого сорвался смешок.
— У тебя не было права читать письмо! — гневно выпалила я, вырвавшись из захвата.
— Так уж вышло, что все, что попадает в мое пламя становится мне известно, — отмахнулся он.
Снова приблизился и склонившись к моему уху, сказал так, чтобы услышала только я:
— А старуха была не очень осмотрительна, когда писала о запрещенной магии, которой ты однажды воспользовалась.
У меня вмиг похолодели ладони. На плечи словно опустились тяжелые валуны, дышать стало трудно, будто горло сжимали стальные тиски. Перед глазами заплясали точки, в ушах звон и картина из прошлого: ревущий огонь, кровь, крик и обугленные останки тел.
Он знает! Как Иса могла о таком написать?!
— Полагаю это послание не должны были увидеть, а? — снова шепот.
Я резко выпрямилась, подобно натянутой струне, с вызовом посмотрела на дракона.
— Чего ты хочешь? — спросила спокойным, ровным голосом, чему не было сил даже радоваться.
— Завтра во время практики, Шивьен заберет тебя. Все случившееся позже должно остаться только между нами. После я подумаю над тем, чтобы отдать тебе письмо. И сохранить твой маленький секрет в тайне, — последняя реплика была произнесена практически одними губами.
Бросив мимолетный взгляд на мага, который все так же сидел на подоконнике и похоже ничего не понимал, обвинительно воскликнула:
— Я не собиралась отказываться или разбалтывать кому-либо! Я по-твоему не в своем уме? Я не горю желанием оказаться на допросе дознавателей!
Уж это он должен понимать. О некоторых вещах лучше знать понаслышке. Особенно о работе этих малоприятных ребят.
— С самого начала я хотела лишь спокойно учиться, окончить академию и жить по собственным правилам! Эта цель не изменилась.
— Тогда у нас не возникнет проблем, — улыбнулся Элай, щелкнул меня по носу и приказал: — А сейчас возвращайся в свою комнату. Тебе нужно отдохнуть.
Не желая задерживаться здесь ни секундой дольше, я прочеканила шаг к двери, чуть ли с крючком вешалки не оторвала ремешок своей сумки и вылетела за дверь.
Эпилог
— Это все так необходимо? — Шивьен все так же стоял у окна. — Хотя нет. Спрошу по-другому. Это что к демонам было?
Элай прошел к письменному столу, устало рухнул в кресло, растер лицо ладонями и откинувшись на спинку, остервенело пробормотал:
— Из головы вылетело как конверт в первую попавшуюся книгу сунул.
— Просветить в ситуацию своего трэго желанием не горишь?
Эларонис не горел, но был вынужден дать хоть какие-то объяснения.
— Что в письме?
— Ничего важного для тебя, — бесцветно ответил Элай, постукивая пальцами по поверхности стола из таинской древесины: — Но для нее… — дракон выдержал паузу и с горечью продолжил: — Скорее всего оно разобьет ей сердце.
— И не желая этого ты повел себя как последний мерзавец? Не знаю, что ты сказал Вилиас, но выглядела она так, словно ты ей кинжал в грудь вонзил.
И тот взгляд ему не забыть никогда. Дракон готов был выть от отчаяния.
— Письмо возвращать не собираешься?
— Оттяну этот момент на сколько будет возможным.
— Ты уверен, что твой интерес к этой ведьмочке ограничивается лишь тем, что случилось в горном лесу?
От взгляда Элая любое бы умертвие впопыхах себя закопало. Но Шивьен не дрогнул.
— Кто знает.
— А ты не устаешь создавать мне проблемы, — убито выдохнул маг.
Оттолкнулся от подоконника и встав напротив Элая, оперся руками о стол.
— После твоего представления симпатия Арэи к тебе несомненно поубавилась. Лучше бы все оставить как есть. У тебя сейчас нет времени заводить романы, Эларонис. Не забывай с чем тебе придется столкнуться.
— Одна ведьмочка посоветовала послать в Бездну неугодное мне будущее, — улыбнулся дракон.
— Ты рассказал Арэи…
— Спятил? — одернул Элай мага. — Но тебе кое-что нужно знать.
Шивьен напрягся, интуиция подсказывала, что он бы предпочел этого не слышать и оказался прав.
— Я, наконец, смог рассмотреть лицо той, кто стоял рядом со мной на руинах империй Света и Тьмы.
— Хочешь сказать?!..
— Это была Арэя Вилиас.
Шивьен потрясенно замер, все еще не веря услышанному, в то время как на губах Элая играла горькая усмешка.
— Господин! Мой господи-и-ин! — жалобно провыл взобравшийся на утес горного хребта зомби.
Единственное, что выдавало в гоблине, облаченном в черную мантию, принадлежность к мертвым — это впалые фосфорические глаза. Орха вырвали из-за грани сразу же после смерти. Могущественное заклинание позволило гоблину сохранить практически живой облик, а главное сознание.
— Господин!
Молодой некромант, отбросив глубокий капюшон, устремил внимательный взгляд темно-синих, почти черных глаз на пригород Райхола, что разросся у высоких гор на границе между империями Света и Тьмы.
— Лэр Торсвар, зачем нам на границу? Давайте вернемся! Вашему брату это не понравится! — ударился в панику гоблин. — А вам ли не знать, что у старшего Торсвара голова маленько ку-ку. Он же с нас шкуры спустит! Нет, я понимаю, воспитание процесс индивидуальный и тяжкий. Но вот мой батюшка…
— И на кой я поднял умертвие с голосовыми связками? — замогильным голосом прошипел некромант, перебив поток лепета Орха.
— А как же бы вы тогда обсуждали свои коварные планы с немым? Жестами? — показательно озадачился зомби.
— Я не обсуждаю с тобой свои планы, — скривился Танаир. — Ты выяснил то, о чем я просил?
Гоблин активно начал выдавать пантомиму на тему вопроса, которую молодой Торсвар спиной увидеть не мог.
— Оглох? — нетерпеливо вопросил некромант, обернувшись.
Умертвие снова активно замахало конечностями.
— Ты что делаешь?
— Вы же просили молчаливого прислужника. Не нравится? — ехидно ухмыльнулся Орх.
— Хочешь, чтобы я тебя упокоил и поднял через пару месяцев? — прорычал Танаир, нависнув над умертвием.
Орх нахмурился, отступил, отрицательно качая головой.
— То-то же.
— Господин, вам знакомо слово «Извини»?
— Нет. Сам придумал? — невозмутимо ответил некромант.
Зомби с импровизировал тяжелый вздох и развел руками. Спорить с молодым господином себе дороже. Не то не поскупится же и выполнит угрозу.
— Один из главных источников проходит где-то здесь в горах, — ответил гоблин на ранее заданный вопрос хозяина.
Танаир снова вгляделся в пригород, вскинул голову и со зловещей улыбкой произнес:
— Пора окрасить в алый небеса империй.
Конец первого тома.