Вскоре впереди показалась большая неоновая вывеска, изображавшая бокал с коктейлем. Вывеска призывно мигала. Тед тоже ее заметил и жестом показал, чтобы я ехала туда. Я заметила, как дрожат его пальцы, и догадалась, что отца интересовала вовсе не еда.
Вот, значит, в чем дело, подумала я, вспомнив, что говорила Диана. «Он никогда не изменится». Разумеется, я могла бы настоять на своем и взять ему в драйв-ин гамбургер и порцию картошки фри, но это означало бы просто отсрочить неизбежное. Тед все равно найдет выпивку – с моей ли помощью или без нее, – поэтому, выступая в роли блюстительницы трезвого образа жизни, я только поставлю себя в дурацкое положение. Принимать непопулярные решения, воспитывать кого-то, кому мои усилия, равно как и добрые намерения, глубоко параллельны, – нет уж, с меня хватит! Я уже пробовала воспитывать собственную сестру, но ничем хорошим это не кончилось.
И я свернула к мексиканскому ресторанчику.
В ресторане почти никого не было, и неудивительно – на часах было только начало двенадцатого и обеденный наплыв посетителей еще не начался. Стены зала были оформлены под необожженный кирпич, с потолка свисали ярко раскрашенные глиняные игрушки-пиньяты, по углам стояли искусственные кактусы. Из колонок доносились мексиканские мелодии с преобладанием духовых.
Мы заняли столик в дальнем углу, и прежде чем я успела взять в руки меню, Тед уже заказал нам по «Маргарите».
«Если не можешь победить – присоединяйся», – прозвучал у меня в ушах голос Лекси.
– Я за рулем, – напомнила я.
Принесли коктейли, Тед очень быстро употребил первый и принялся за второй. Я прикусила язык и ничего не сказала, но он все равно сделал успокаивающий жест:
– Не переживай, это, по сути, просто подслащенная вода. Кроме того, мне все равно нужно взбодриться, прежде чем ехать с тобой в этот богом проклятый дом!
Тед не выносил Ласточкино Гнездо, называя его «замком Дракулы». И не имело никакого значения, что свадьбу они с мамой справляли именно там, в бабушкином саду. Впоследствии мне приходилось слышать, что Тед поначалу настаивал на вечеринке в ресторане, но бабушка взяла дело в свои руки, и ему пришлось уступить. Наверное, с тех пор дом тещи и стал для него замком Дракулы.
– Нет, вы только представьте!.. – рассказывал он нам с Лекси, когда мы были совсем маленькими. – Вместо «Гряди, голубица» орга́н играл что-то вроде похоронного марша, а с колокольни пикировали вниз сонмища летучих мышей…
– В Ласточкином Гнезде нет летучих мышей, – со смехом поправляла его Лекси. – И колокольни тоже!
– Значит, они слетали с чердака, – нашелся Тед. – Их были сотни, тысячи, и все они пикировали прямо на нас. Не меньше десятка этих тварей запутались у вашей мамы в волосах. Я уже не говорю о пауках, привидениях и вампирах, которые так и кишели вокруг… Не может быть никаких сомнений: ни на одной свадьбе еще не было таких странных гостей. Ну а когда пришло время разрезать свадебный пирог… Нет, я даже говорить не хочу, что́ было тогда!..
К нашему столику подошла официантка, я заказала нам по порции начос с сыром и соусом гуакамоле. Я была совсем не голодна, но не хотела, чтобы Тед пил на пустой желудок.
– Ты что, болел? – спросила я.
– Спасибо, Джекс, ты тоже отлично выглядишь, – парировал он.
– Нет, серьезно, с тобой все в порядке? По правде говоря, вид у тебя еще тот…
– А какой у меня должен быть вид? Одна из моих дочерей только что умерла. Кроме того, я был на особой диете. Называется макробиотика[6], слыхала?.. Видишь ли, я встречаюсь с одной женщиной, ее зовут Ванесса. Она сказала, что мне нужно очистить свое тело и душу, и… – Он подался вперед и, опираясь локтями на стол, наклонился ко мне: – Что тебе известно? Что случилось с Лекси?
– Она перестала принимать лекарства. Думаю, в этом все дело.
Тед допил «Маргариту», побренчал подтаявшими ледяными кубиками в бокале, провел кончиком пальца по ободку и сунул его в рот, слизывая соль.
– Не надо было ей оставаться в этом доме одной, – проговорил он неодобрительно. – Этот дом – он… – И Тед мрачно покачал головой.
– Бабушка завещала его ей. А Лекси всегда любила Ласточкино Гнездо.
– Эта зима далась ей очень тяжело, Джекс. – Тед холодно посмотрел на меня. «Впрочем, тебе-то откуда знать?» – словно говорил его взгляд.
– Но Диана сказала – у нее все было в порядке, – возразила я.
– Диана видела только то, что Лекс позволила ей видеть. Но на самом деле… – Он посмотрел на свой пустой бокал, потом снова поднял взгляд на меня: – Когда ты говорила с ней в последний раз, Джекс? Я имею в виду – говорила по-настоящему?
Я не ответила. Острое чувство вины снова зашевелилось у меня в груди и вцепилось в сердце стальными когтями.
– Она мне звонила… – продолжал Тед. Его голос звучал задумчиво и как-то нерешительно, словно он не был уверен, стоит ли рассказывать мне все, что ему известно. Лекси умерла, но он по-прежнему боялся ее предать. Впрочем, так было всегда, когда дело касалось моей сестры. Тед очень дорожил существовавшими между ними доверительными отношениями и готов был на многое, лишь бы сохранить их общие секреты.
– Когда?
– Три дня назад. Буквально перед тем, как… перед тем, как это случилось. – Он откинулся на спинку своего пластикового кресла.
– И что она сказала?
– Да ничего особенного, вот только ее голос… Она была какая-то взвинченная. Впрочем, ничего из ряда вон. Бывало и хуже.
Я невольно вздохнула. Лекси связывали с отцом совершенно особенные отношения, каких у меня никогда не было. Они понимали друг друга с полуслова, с полунамека. Она звонила ему, когда бросала принимать лекарства. Он звонил ей, когда его посещало вдохновение и он сутками напролет не выходил из мастерской. И самое главное: и Лекси, и Тед всегда брали трубку.
– Что она тебе сказала? – повторила я.
– Она расспрашивала меня о Рите. Ее интересовали любые мелочи, какие я только смогу припомнить. Но больше всего она хотела узнать… – Тед ненадолго замолчал, с тоской глядя на пустой бокал. – Она хотела знать, действительно ли смерть Риты была несчастным случаем. Как я понял, ей удалось обнаружить что-то, что дало ей основания предполагать: Риту убили.
– Убили?! – Мой голос прозвучал резко, почти сердито. «Похоже, вы оба спятили!» – чуть не сказала я, но сумела сдержаться. Сделав несколько глубоких вдохов, я более или менее взяла себя в руки. «Будь объективной, – сказала я себе. – Используй свое умение слушать. Постарайся узнать все, что можно, и только потом принимай решение».
– О’кей, – проговорила я как можно спокойнее. – А еще что-нибудь она сказала? Может быть, Лекси хотя бы намекнула, что́ ей удалось узнать?
Тед покачал головой:
– Она говорила очень быстро и довольно бессвязно. Я понял только, что она выяснила что-то очень важное.
Я кивнула:
– Ну хорошо. А что ты сказал ей?
Он уставился на свои сложенные на столе руки.
– Я сказал ей правду.
– А именно? – Я невольно напряглась, готовясь к самому худшему.
– Я сказал, что твоя мама знала: в ту ночь Рита была у бассейна не одна. Что она кого-то встретила.
– Что-о?! – Этой части истории я никогда не слышала. Я привыкла, что отец и Лекси не говорят мне всего, но что мама тоже… Нет, это было уже слишком!
– Как рассказывала Линда, ночью она вдруг проснулась и увидела, что Риты нет. Она хотела ее искать, но вместо этого подошла к окну. Комната была та же, в которой потом спала ты, поэтому бассейна ей было не видно, но она слышала голоса – Ритин и еще чей-то. Сначала твоя мама решила, что Рита снова играет с Мартой, но…
Я кивнула. О Марте – воображаемой подруге моей тетки – я слышала не раз. Бабушка рассказывала, как Рита требовала, чтобы за ужином на стол ставили одну лишнюю тарелку, которую она относила своей подруге. Не раз и она, и моя мать, и Диана слышали, как Рита беседует с Мартой: она сама говорила за свою воображаемую подругу высоким, немного визгливым голосом. И конечно, я помнила рисунок и надпись на внутренней стороне крышки от коробки с игрой «Змеи и лестницы»: «Марта В. 7 лет».
– …Но на этот раз, – продолжал мой отец, – это не Рита разговаривала сама с собой разными голосами, как она обычно делала, когда играла в Марту. Второй голос был незнакомым и… совсем другим. Линде очень хотелось посмотреть, с кем разговаривает Рита, но она боялась угодить в неприятности или подвести сестру, поэтому снова легла в постель и заснула.
– И именно в эту ночь Рита утонула?
Тед кивнул.
– Твоя мама всю жизнь винила себя в ее смерти. Именно поэтому она никогда никому не рассказывала о той ночи – ни своей матери, ни Диане, ни полицейским, которые расследовали этот случай. Линда боялась, что ее начнут спрашивать, почему она не вышла к бассейну, почему не позвала сестру домой. Я – единственный, кому она в конце концов доверилась…
Я попыталась представить себе, каково было моей маме жить с таким грузом, каково ей было бесконечно гадать, как могло все повернуться, если бы в ту ночь она вышла из дома. Бассейн, несомненно, превратился для нее в орудие пытки, служа постоянным напоминанием не только о том, что́ случилось с Ритой, но и о том, что она могла бы спасти сестру. Неудивительно, что мама возненавидела Ласточкино Гнездо и никогда не купалась в бассейне даже в самую жару.
– Но с кем Рита могла разговаривать ночью у бассейна? – спросила я. – Кто это мог быть?
– Возможно, там никого и не было. – Тед пожал плечами. – А если был, теперь уж этого не узнать.
– И ты рассказал все это Лекси? – Я раздраженно фыркнула. – Как ты мог?! – Моей сестре было не много надо, чтобы вбить в голову очередную бредовую идею, и Тед прекрасно это знал.
– А что мне было делать? – Он беспомощно развел руками. – Мы с Лекс никогда и ничего друг от друга не скрывали. Кроме того, ты сама знаешь: от нее просто невозможно было ничего скрыть. Лекси вс