Рэдни медленно нагнулся, схватил ярко-красный резиновый мяч и медленно выпрямился. В его глазах играл таинственный огонек.
– А я что-то знаю.
Чудила Мартин опустил взгляд.
– Ты что-то знаешь?
Рэдни подался вперед:
– Вы мертвый.
Чудила Мартин сидел неподвижно.
– Вы взаправду мертвый. – Малыш Рэдни Беллоуз говорил шепотом. – Я один взаправду это знаю. Я вам верю, мистер Чудила. Я и сам как-то попробовал. Умереть то есть. Это тебе не раз плюнуть. Потрудиться нужно. Я час пролежал на полу. Но тут зачесался живот, я его почесал, кровь побежала в голову, голова закружилась. Потом… я перестал. Почему? – Рэдни опустил взгляд на свои ботинки. – Потому что мне понадобилось в ванную.
Бледные щеки на длинном костлявом лице Чудилы Мартина оформились в медленную, понимающую улыбку.
– Да, это тебе не раз плюнуть. Потрудиться нужно.
– Я иногда о вас думаю, – сказал Рэдни. – Видел, как вы гуляете мимо моего дома. По ночам. Бывает, в два часа ночи. Я просыпаюсь. Знаю, вы ходите под окнами. Понимаю, что должен выглянуть, выглядываю, а вы там, бродите и бродите. Не куда-нибудь, а просто так.
– Некуда идти. – Неуклюжие мозолистые руки Чудилы лежали у него на коленях. – Я пытаюсь придумать… куда бы это… пойти… – Он притормозил, как лошадь, когда натянут удила. – Но думать трудно. Я пытаюсь и… пытаюсь. Иногда почти пойму, что делать, куда идти. Потом забываю. Однажды мне пришло в голову: пойду-ка я к доктору, пусть напишет, что я мертвый, но как-то… – Он говорил медленно, тихим, хриплым голосом. – Как-то ноги не доходят.
Рэдни посмотрел прямо Чудиле в лицо:
– Если хотите, я схожу с вами.
Чудила Мартин бросил рассеянный взгляд на заходившее солнце.
– Нет. Я устал, утомился, но подожду. Раз уж дотянул до сейчас, любопытно посмотреть, что будет дальше. Когда наводнением смыло мою ферму со всеми коровами и меня накрыло водой, как цыпленка в ведре, я вышел оттуда налитый, что твой термос, до краев. Но я знал, что я мертвый. Лежу, бывает, по ночам и слушаю, но сердце не стучит ни в ушах, ни в груди, ни в запястье, хотя лежу тихо, даже не шелохнусь. Внутри у меня только мрак, расслабленность и понимание. Однако должна же быть причина, почему я до сих пор хожу по земле. Может, я был слишком молодым, когда умер. Двадцати восьми лет, и не женился еще. Я всегда хотел жениться, но времени не было. И вот я делаю разную работу там-сям по городу и коплю деньги, потому что есть я не ем – какая, к черту, еда? – и так мне, бывает, сделается кисло и непонятно, что слягу я в канаву и жду, чтобы меня подобрали и засунули в сосновый ящик – дозревать. Но одновременно… одновременно и не хочу этого. Хочется еще чего-то. Такое случается, когда мимо пройдет мисс Уэлдон и волосы у нее на ветру трепещут, как коричневые перышки… – Он вздохнул и смолк.
Рэдни Беллоуз чуть подождал, откашлялся и кинулся прочь, стукая мячом.
– До свиданья!
Чудила уставился на место, где только что стоял Рэдни. Прошло пять минут, и он мигнул.
– А? Кто здесь? Вы что-то сказали?
Из бакалейного магазина вышла, неся корзинку с провизией, мисс Уэлдон.
– Не проводишь ли меня домой, Чудила?
Они шли в непринужденном молчании; она старалась не спешить, потому что он ступал с большой осторожностью. Ветер шелестел листвой придорожных кедров, вязов и кленов. Несколько раз его губы вздрагивали, он косился на мисс Уэлдон, потом захлопывал рот и переводил взгляд вдаль, словно рассматривал что-то на самом горизонте. Наконец он произнес:
– Мисс Уэлдон?
– Да, Чудила?
– Я долго копил деньги. Набралась порядочная сумма. Я почти ничего не трачу, и… вы удивитесь, – сказал он искренне, – у меня скопилось около тысячи долларов. Может, больше. Бывало, считаю-считаю, устану и брошу. И… – Внезапно у него сделался озадаченный и немного раздраженный вид. – Мисс Уэлдон, чем я вам приглянулся? – спросил он.
Она немного удивилась, но потом ответила улыбкой. В обращенном на него приязненном взгляде чудилось что-то детское.
– Потому что. Ты тихий. Потому что. Ты не крикливый и не вульгарный. Как те, клиенты парикмахерской. Потому что. Я одинока, и ты был ко мне добр. Потому что ты первый вообще на меня посмотрел. Остальные меня не видят, никогда. Говорят, у меня нет в голове мыслей. Говорят, я глупая, потому что не окончила шесть классов. Но я так одинока, Чудила, и для меня так много значит, что я могу с тобой перекинуться словом.
Чудила крепко сжал ее маленькую белую ручку.
Мисс Уэлдон облизала губы.
– Мне хочется, чтобы они перестали склонять твое имя. Не обижайся, но вот бы ты не рассказывал им, что ты мертвый, Чудила.
Чудила остановился.
– Выходит, вы тоже мне не верите.
– Когда ты говоришь «мертвый», Чудила, это значит только, что тебе смертельно недостает хорошей женской стряпни, любви, благополучия. Вот об этом ты и вел речь, больше ни о чем!
В глубине его серых глаз проглядывала печаль.
– Я вел речь об этом? – Он посмотрел на ее взволнованное, светлое лицо. – Ну да, именно об этом. Ты правильно угадала. Об этом.
Они шагали рядом, шаги сносило ветром, как листву, а вечер темнел, звуки стихали, на небе показались звезды.
В тот же вечер около девяти под уличным фонарем стояли двое мальчиков и две девочки. Вдали медленной спокойной походкой шел какой-то одиночка.
– Это он, – сказал один из мальчиков. – Том, спрашивать будешь ты.
Том испуганно нахмурился. Девочки засмеялись. Том сказал:
– Ну ладно, но ты иди со мной.
По улице шагал Чудила Мартин, то и дело останавливаясь, чтобы рассмотреть облетевший лист и пошевелить его носком ботинка.
– Мистер Чудила? Эй, мистер Чудила!
– А? О, привет.
– Мистер Чудила, мы… – Том сглотнул и огляделся в поисках поддержки. – Мы тут… мы хотели… ну… мы хотели пригласить вас на нашу вечеринку!
Оглядев чистенькое, пахнувшее мылом лицо Тома и красивый голубой жакет его шестнадцатилетней подружки, Чудила отозвался:
– Спасибо. Но я не знаю. Наверное, я забуду прийти.
– Нет, не забудете. Ведь нынче Хеллоуин!
Подружка Тома потянула его за рукав.
– Пошли, Том. Не надо. Пожалуйста, не надо. Он не годится, Том.
– Почему это он не годится?
– Он… он недостаточно страшный.
Том высвободил руку.
– Я сам разберусь.
Девочка зашептала умоляющим голосом:
– Пожалуйста, не надо. Он просто грязный старикашка. Пусть лучше Билл возьмет свечу, вставит в рот те страшные фарфоровые зубы и подрисует зеленым мелом глаза – мы все вусмерть перепугаемся. Только его не надо! – Она бойко вскинула непокорную голову, указывая на Чудилу.
Чудила Мартин стоял и разглядывал листья у себя под ногами. Он прислушивался к собранию звезд в небе и не сразу понял, что четверо молодых людей ушли. Из его рта выкатился, как галька, сухой круглый смешок. Дети. Хеллоуин. Недостаточно страшный. Билл лучше. Свеча и зеленый мел. Просто старикашка. Чудила попробовал свой смех на вкус – вкус оказался странный и горький.
И снова утро. Рэдни Беллоуз кинул мяч в стену магазина, поймал и кинул снова. Кто-то хмыкнул у него за спиной. Рэдни обернулся.
– Привет, мистер Чудила!
Чудила Мартин шагал, считая на ходу зеленые долларовые бумажки. Потом он остановился и застыл на месте. Его глаза смотрели бессмысленно.
– Рэдни, – крикнул он. – Рэдни! – Его ладони щупали воздух.
– Да, сэр, мистер Чудила!
– Рэдни, куда я шел? Вот сейчас – куда я шел? Шел куда-то купить что-то для мисс Уэлдон! Рэдни, помоги мне!
– Да, сэр, мистер Чудила. – Рэдни подбежал и остановился в его тени.
Рука опустилась, в ней были деньги, семьдесят долларов.
– Рэдни, сбегай купи платье для… мисс Уэлдон… – Ладонь раскрылась, деньги выпали, ладонь раскрылась шире, глотая воздух, желая чего-то, корчась, вопрошая. На лице Чудилы выразились немой ужас, страсть, волнение. – Место, я забыл место, о боже, помоги мне припомнить. Платье и пальто. Для мисс Уэлдон, в… в…
– В универмаге Краусмана? – подсказал Рэдни.
– Нет.
– Филдера?
– Нет!
– Мистера Лейбермана?
– Ага! Лейберман. Вот что, Рэдни, беги в…
– Универмаг Лейбермана.
– …И купи новое зеленое платье для… мисс Уэлдон, и пальто. Новое зеленое платье с рисунком из желтых роз. Купи и принеси мне сюда. Нет, Рэдни, подожди.
– Да, сэр?
– Рэдни… как ты думаешь, можно мне будет привести себя в порядок у вас в доме? – осторожно спросил Чудила. – Мне нужно… помыться.
– Не знаю, мистер Чудила. Не угадаешь, что придет в голову родителям. Не знаю.
– Хорошо, Рэдни. Я понял. Гони!
Рэдни погнал во всю прыть. Чудила Мартин стоял на солнцепеке, что-то напевая сквозь зубы. Пробегая с деньгами мимо парикмахерской, Рэдни сунул голову внутрь. Мистер Симпсон, стригший мистера Трамбалла, застыл и уставился на мальчика.
– Эй! – крикнул Рэдни. – Чудила Мартин что-то поет!
– Что именно? – спросил Симпсон.
– Наподобие этого. – Рэдни напел мелодию.
– Боже правый! – воскликнул Симпсон. – Так вот почему мисс Уэлдон не явилась сегодня на рабочее место! Эта мелодия – свадебный марш!
Рэдни снова сорвался с места. Дурдом!
Крики, смех, журчанье и плеск воды. Задняя комната парикмахерской была целиком заполнена паром. Работа нашлась каждому. Мистер Симпсон опорожнял ведро горячей воды на спину Чудилы Мартина, сидевшего в оцинкованном корыте. Мистер Трамбалл, вооруженный большой лохматой мочалкой с ручкой, постукивал и возил ею по бледной спине Чудилы. Старик Гилпатрик оросил его полуквартой жидкого мыла, которое пенилось, пузырилось и источало нежный запах, а Коротышка Филлипс время от времени спрыскивал Чудилу одеколоном. То и дело поскальзываясь, все весело мельтешили в пару. «Полей еще!» Льется вода. «Щеткой потри!» Щетка скребет спину Чудилы. Мистер Симпсон, с резинкой во рту, посмеивался: «А я ведь все время твердил: женитьба – это то, что тебе нужно, Чудила!» Кто-то еще, воскликнув: «Поздравляю!», окатил его лопатки ледяной водой из бидона. Чудила Мартин этого даже не заметил. «Теперь ты прямо розовый букет!»