Перспектива, честно говоря, так себе… Мало того что я беспомощный, так и часть дел придётся сдвинуть. Благо хоть инфосеть мне доступна.
— Хотя… — доктор задумался, после чего хищно ухмыльнулся, так, что мне стало мягко говоря не по себе: — Возможно, руническая вязь, что украшает ваше тело, поможет восстановиться быстрее?
Щербаков видел мои татуировки и раньше, но похоже, сейчас у него имелось время их изучить. Демоны! Вот это нехорошо.
Понять он их вряд ли сможет, но по своему профилю доктор часто сталкивался с проклятьями, если верить той информации, что у меня на него была. Да и чертежи прибора в его кабинете… Он явно мог почувствовать аналогию с моими татуировками.
— Увы нет… — вздохнул я, стараясь быть как можно более безразличным к поднятой теме.
— Жаль! Хотя рисунки у вас…
— Доктор! — Елена вновь стала моей спасительницей. — Мой господин наверняка утомился от этого…
— Да. Наверняка… милочка, — мужчина сдержал явно более характерное выражение, но решил не спешить. — И вообще, вам лучше всего лечь спать. Всё что нужно для более быстрого восстановления я вам уже вколол. О необходимых перевязках и медикаментах рассказал вашей слуге. Вам же нужен лишь покой. Но если ваши татуировки…
— Если они вызывают у вас интерес, возможно, стоит обсудить их, когда я буду чуть более… собранным для более длительного разговора? — я нарочито зевнул.
— Безусловно, — доктор показательно захлопнул свой саквояж и развернулся к выходу.
Но я всё же решился воспротивиться совету врача и уточнил:
— А что насчёт Елены? С ней всё в порядке? — я посмотрел на слугу, что была готова проводить доктора.
На этом вопросе девушка вздрогнула и поспешила заверить:
— Господин, со мной всё в хорошо! Вы меня спасли и это самое главное!
— Позволь решать это господину доктору, — добавил я металла в голос. — Тебя похитили и удерживали несколько часов. Я хочу знать, что с тобой всё хорошо!
— Вам настолько не жалко свой банковский счёт? — не скрывая иронии, уточнил Щербаков, разворачиваясь ко мне. — Пусть я теперь ваш семейный доктор… Но я не собираюсь делать всё забесплатно! За мою помощь… — мужчина обвёл взглядом оборудование, медикаменты и прочую мелочёвку. — Вы будете должны мне небольшое состояние.
— Плевать! — ни на секунду не задумался я. — Здоровье моих людей, прежде всего! — а затем добавил, чуть тише: — Результаты можете мне не говорить, но Елена должна получить всю необходимую помощь.
Не стану же я ему объяснять, что всё лечение, как накладные расходы, согласно букве контракта, будет оплачивать Некифоров? А вот удостовериться, что с Еленой всё хорошо — мне намного важнее денег.
Доктор лишь пожал плечами, а девушка чуть смущённо кивнула. И дверь за ними закрылась. Наконец-то я мог действительно поспать.
Глава 8
Лёгкая дрёма укрывала сознание. Ещё не сон, но уже и не бодрствование. Грань, на которую меня привели лекарства. Что-то вроде осознанного сна. Вот только осознавал я при этом не себя, а свой дом.
Он тянулся ко мне. Его энергия пыталась слиться со мной. Дом чувствовал себя виноватым за то, что не защитил Елену. Он даже понимал, что именно из-за этого я пострадал. И он хотел сделать всё возможное, чтобы помочь мне.
И я чувствовал… Чувствовал новым, необычным способом.
Лёгкая вибрация шагов на крыльце. Они, словно маленькие волны пробегали по махине дома. Незаметные, но не значит, что незамеченные. Двое — их шаги похожи, чеканные и чёткие, но одновременно чуть заметно различаются: одни более уверенные и живые, а в других чувствуется едва заметная скованность. И дом узнаёт те шаги, что более скованные — он их уже чувствовал — Виктор Александрович, глава полиции Петергофа.
Неужели за мной пришли? Странно… арестовать меня должны были либо сразу, либо вообще не арестовывать.
Я ощущал, как по дому прошла волна — то постучались во входную дверь. Лёгкая вибрация прошла по полу — то скользила Елена. Дом помнил лёгкий шаг той, кто о нем заботился. Ему нравилось тепло её рук и та нежность, с которой она хлопотала по хозяйству.
Открылась дверь, и я ощутил, что полотно двери слегка скребёт по косяку. Скрипа ещё нет, но дому это всё равно не нравится.
— Доброго дня! Мы бы хотели посетить господина Тёмного, — впитался в облицовку стен сильный голос человека в возрасте.
Дом не знал этого человека и голоса. Но вот я его узнал — старший Некифоров. Мой «любезный» заказчик, выполняя чей заказ я так надорвался.
— Господин Тёмный в данный момент восстанавливается после полученных ранений, — Елена говорила вежливо, но при этом непреклонно.
Дом чувствовал, как незаметно напряглись мышцы девушки — она была готова сражаться ради меня.
— Мы к нему по делу! — Виктор Александрович не хотел разбираться со слугой и попытался шагнуть за порог.
Дом почувствовал изменение давления.
Но вот шагнуть внутрь ему не дали — нога не коснулась пола. Зато Елена чуть изменила положение тела, преграждая полицейскому вход.
— Мой господин отдыхает! — голос Елены чуть заметно дребезжал. — Прошу, приходите завтра. Я могу вас записать на полдень, после посла Британской империи.
Намёк на то, кому приходится ждать своей очереди, был более чем прозрачный. И сказать по чести, я не знал, блефует ли Елена или говорит правду. Вот только каблук ботинка с силой впечатался в настил крыльца. Полицейский был недоволен задержкой.
Я не желал усиливать конфликт. Более того, я хотел поговорить с Некифоровым. Потому я попросил дом намекнуть Елене, что гостей стоит пропустить. И он откликнулся на мою просьбу: порыв сквозняка прошёлся по дому, открывая сразу несколько дверей по всему зданию.
Елена осмотрелась. Провела ладонью по стене дома. Задумалась. И, наконец, приняла решение.
— Либо вы можете подождать в гостиной, пока он проснётся и решит, сможет ли вас принять.
— Вот и отлично! — полицейский загрохотал внутрь помещения, не особо дожидаясь лёгких шагов девушки.
Некифоров, наоборот, оставался вежливым гостем, двигаясь вслед за сопровождающей. Виктор Александрович рухнул на диванчик так, что ножки даже на несколько миллиметров скользнули по паркету. А вот бывший военный устроился вольготно, но всё же уважительно к обстановке.
— Вам подать напитки или может что-то перекусить? — Елена пыталась быть приятной хозяйкой.
— Проверьте Тёмного! Он нам нужен!
— Виктор! Повежливее! — одёрнул товарища Сергей Анатольевич. — Милая Елена, если позволите, то мы бы не отказались от чая.
Шаги Елены заскользили в сторону кухни. И стоило ей удалиться на несколько комнат, как Виктор Александрович тихо заговорил, так, чтобы слуга не могла его услышать:
— Зря ты пришёл! Зря! Давай вернёмся! — в голосе в равной мере смешалось раздражение и злость. А ещё вызов. Словно бы полицейский знал, что его слышат, или рассчитывал, что у дома есть охранная система, за которой я слежу. — Не стоит лишний раз связываться с Тёмным. Ни к чему хорошему это не приведёт!
— Виктор, что ты на него так взъелся? — спокойствие, даже умиротворённость Некифорова в голосе нравилась дому. — Молодой человек выполнил мой контракт. Выполнил меньше чем за неделю! Роман и слышать ничего не хочет о Безрукове. Чем не показатель успешности его действий? И при этом Тёмный пострадал. Я, как человек чести, должен встретиться с ним и поблагодарить его. А как человек слова должен закрыть контракт! Все честь по чести.
— Закрыть контракт можно было просто переведя остаток суммы ему на счёт. Переться к нему — это откровенная блажь! Ты ещё пожалеешь, что заключил с ним контракт…
Виктор Александрович хотел что-то ещё сказать, но поперхнулся собственными словами. А вот нечего идти против буквы контракта о неразглашении. Вот только это не остановило гостя от продолжения своего недовольного шёпота в другом русле:
— Может, он и выполнил твой контракт, но при этом подставился! Или ты думаешь, что Безруковы спустят на тормозах, что их сына публично унизили? И тебе, а также Роману лучше не быть рядом с Тёмным, когда его попытаются раздавить!
— Обвинений Тёмному не предъявили! — строго и веско припечатал Некифоров. — Роман мне рассказал, что там произошло. Пусть сами Безруковы молятся, чтобы Тёмный им обвинения не выставил. Мой сын тем более готов выступить свидетелем.
— Не глупи! Тёмный для Безруковых на один зуб. Они его раздавят и не заметят. Никакие обвинения не помогут. И твоя поддержка в том числе. И вообще, единственное, почему ему не предъявили обвинений — стрим, который вела Владовски с самого начала. Романтическая история о спасении слуги, — полицейский чуть не сплюнул, столько в его голосе было желчи. — Но он лишь отсрочит неизбежное…
В комнате повисла тягостная пауза, ознаменовавшая собой появление Елены. Лёгкий звон посуды стал символом поданного чая и сладостей. Запах коснулся панелей гостиной.
Дом не мог чувствовать вкусы или запахи. Но вот ощущение текстуры, лёгкое изменение влажности, перепад давлений — это всё ощущалось, словно мягкое поглаживание.
Но стоило девушке удалиться, как зазвучали слова:
— Просто признай, что ты в ярости, что тебе пришлось закрыть своё любимое детище — «Арену».
— Она разрушена! Почти до основания! — рык Виктора Александровича проник во все щели дома. — И это всё вина этого англичанина! Я не знаю, что он там сотворил во время боя… Но никакая это не «эрозия фундамента»! Это он всё разрушил! Не бывает таких совпадений!
— Виктор! Он аристократ В-ранга! Он не способен на такие разрушения, — словно ребёнку начал втолковывать прописные истины Сергей Анатольевич. — Да, у него, возможно, специфическая магия… Да, он дошёл до своих лимитов. И ты видишь, к чему это привело. Он едва живой!
— Всё это брехня! — я ощутил колебание пола — полицейский поднялся на ноги. — И я не хочу в этом участвовать!
— Не психуй… — попытался усмирить друга Некифоров.
— Иди к нему один! От меня можешь передать, что пока что к нему у полиции Петергофа нет претензий. Но это лишь пока… пусть ждёт слова Безруковых!