Также я сразу почувствовал его мощный магический резерв. Это был либо очень сильный извершитель, либо уже архимаг.
— Я не верю в то, что смогу покинуть эту проклятую тюрьму, — произнес он хриплым голосом. — Но я точно собираюсь выйти из клетки и прибить столько Канваров, сколько только смогу.
— Да! — закричал кто-то из соседней камеры. — Пусть эти ублюдки заплатят!
— Убить их всех! — поддержал третий.
— Лучше погибнуть в битве, чем гнить здесь и дальше! — выразил общее мнение четвёртый.
По коридору прокатилась волна одобрительных выкриков. Заключенные поднимались, хватались за решетки, в их глазах вспыхивал огонек надежды и жажды мести.
Удивительно, но оживились даже многие из тех, в ком казалось бы уже едва держалась душа. Настолько сильно было их желание наказать своих надсмотрщиков.
— Лифэнь, открывай замки, — приказал я.
Щелчки механизмов прозвучали почти одновременно по всему коридору. Двери камер распахнулись.
Но времени на радость не оставалось. В темницу ворвались еще несколько охранников Канваров. Они увидели открытые камеры и освобожденных заключенных, и тут же завязалась драка.
Татуированный гигант оказался магом огня. Его руки вспыхнули пламенем, и он с рыком бросился на ближайшего монаха.
Другие заключенные подхватили бунт, используя кто магию, кто подручные средства, кто просто кулаки.
Симон же не стал участвовать в схватке. Он быстро двигался вдоль опустевших камер, заглядывая в каждую и ища нужного человека.
— Арджун! — позвал он. — Арджун Сундарам!
Лифэнь смогла передать примерное расположение камеры, где находился учёный. Но табличек с номерами на стенах не наблюдалось, поэтому Симон решил, что позвать будет надёжнее.
Слабый голос послышался откуда из дальних клеток:
— Здесь…
Симон вошел внутрь и увидел человека, лежащего на грязной циновке на полу. От здорового молодого мужчины, каким Арджун был на фотографиях, осталась лишь бледная тень. Он выглядел очень больным и слабым, щеки ввалились, глаза запали.
— Арджун, это Симон, — сказал он, осторожно помогая учёному приподняться. — Помнишь меня? Я и мои друзья вытащим тебя отсюда.
Арджун удивлённо пробормотал:
— Симон? Ты не похож на Симона, хотя голос…
— Потом объясню, — отмахнулся Фаверо. — Сейчас надо бежать.
Однако, любому было понятно, что учёный не то что бежать, а даже идти вряд ли сможет. Я заметил заражение которое развивалось на одной из ног. И, судя по тому, как оно выглядело, мы подоспели вовремя.
Ещё чуть-чуть и Арджун бы вообще лишился ноги, а что вернее — жизни. Не похоже, что Канвары были заинтересованы в том, чтобы лечить своих пленников.
Симон подхватил учёного на руки и перебросил через плечо. Не слишком удобно для больного, но сейчас не до церемоний.
Тот весил теперь не больше подростка, так что атлетичный Фаверо должен легко вынести его из тюрьмы. Главное, чтобы больше не пришлось сражаться.
И он поспешил к выходу, прорываясь прямо сквозь битву между Канварами и их пленниками и уклоняясь от летающих вокруг заклинаний.
Но когда они выбрались из темницы в коридоры башни, навстречу им шел еще один отряд. Трое Канваров в боевой готовности.
Что ж, похоже, кролику предстоит ещё раз сыграть роль прикрытия.
Шерстяной монстр рванул прямо на Канваров. Те, думая, что он просто хочет их протаранить, даже не шелохнулись, рассчитывая, что он никак не сможет пробить их щиты.
Но у меня были другие планы.
Бабах!
И кролик взорвался прямо среди Канваров.
И не просто взорвался, он разлетелся на куски, которые тут же превратились в ядовитые осколки гниющей плоти.
Враги закричали, хватаясь за лица и тела, по которым расползались черные пятна некротических ожогов.
Я усмехнулся. А теперь остальные!
К месту боя подоспели выжившие в других местах курица, поросенок и утка.
Они тоже взорвались, добавив хаоса и боли врагам.
Но самое интересное началось потом. Их останки не просто лежали мертвым грузом. Они превращались в рой хищных мясных мух, которые тучами набрасывались на ослепленных и раненых Канваров.
Моё любимое заклинание! Самое простое, и при этом одно из самых эффективных.
Симон, не будь дураком, воспользовался суматохой и скрылся в боковом коридоре, неся на руках едва живого Арджуна.
— Молодец, — похвалил я. — Теперь к выходу, и побыстрее. У нас мало времени.
Теперь, когда последний из моих мёртвых питомцев взорвался, я уже не мог лично проследить, как именно Симон прорывается сквозь башню к выходу.
Мясные мухи питомцами в полном смысле слова не являлись, а были просто боевым заклинанием, так что в роли разведчиков я их использовать не мог.
Оставалось только ждать.
Мы с Ольгой стояли на другой стороне воздушного моста, вглядываясь в освещённые окна башни. Время от времени оттуда доносились звуки сражений, крики, взрывы заклинаний, лязг металла.
— Макс, он же справится? — Ольга нервно сжимала кулаки. — Там столько Канваров, а он один…
— Не волнуйся, — успокоил я ее. — Мой новый ученик не так прост, как кажется. Он справится.
Ольга кивнула, но продолжала беспокойно поглядывать на башню. Я понимал ее чувства, всегда тяжело ждать, пока кто-то рискует жизнью ради твоих целей, а ты ничем не можешь ему помочь.
— Ты бы видела, как он расправился с некоторыми из Канваров, — добавил я. — Симон знает, что делает.
Внезапно из башни донёсся особенно громкий взрыв, и несколько окон озарились красным пламенем. Видимо, татуированный гигант продолжал свою месть.
— Вот и хорошо, — усмехнулся я. — Надеюсь пленники устроят там настоящий хаос. А кто-то может быть и сумеет выбраться… но пока думать об этом было рано.
Зато на выходе из башни, наконец, появилась знакомая фигура. Симон быстро бежал, придерживая на плече худощавую фигуру Арджуна.
Даже на расстоянии было видно, что учёный в ужасном состоянии. Безвольно свисающие руки, бледное лицо.
— Есть! — радостно воскликнула Ольга. — Он это сделал!
Симон не стал медлить. Он сразу же ступил на воздушный мост и начал осторожно, но быстро переходить через пропасть. Мост, как обычно, делал всё, чтобы заставить того сбить шаг, но мы уже все видели, что если не нужно притворяться, то даже с грузом, переход по нему не вызывает у Фаверо никаких особых сложностей.
— Молодец, — подбодрил его я. — Осталось совсем немного!
Но тут из башни выскочил ещё один человек.
Я уже и почти забыл о его существовании, настолько незначительной была его фигура на фоне Канваров.
Однако, теперь перепуганный Хаято метался у входа, не веря своим глазам. Его лицо выражало полный шок от происходящего и от того, что в этом хаосе был замешан его скромный носильщик.
— Стой! — истерически завопил он. — Что ты делаешь? Остановись немедленно!
Очевидно в голове у нашего женишка уже промелькнули все жуткие картины того, что сделают с ним Канвары, если вскроется, что это он провёл в тюрьму организатора побега.
Симон, разумеется, никак не отреагировал и продолжил свой путь. Он уже преодолел примерно половину моста, а Арджун всё ещё висел у него на плече.
— Я приказываю тебе остановиться! — визжал Хаято, — Ты мой слуга! Ты обязан мне подчиняться!
Видя, что крики не помогают, Такахаши в порыве ярости бросился за Симоном по мосту.
Вот только ему этот переход давался в разы труднее. Не владея магией ветра на должном уровне, он шатался из стороны в сторону и едва держался на ногах. Но всё-таки упорно шёл вперёд.
— Идиот, — выдохнула Ольга, — Куда он лезет?
Но тут что-то изменилось.
Огонь на башне маяка, который до этого горел ровным светом, начал пульсировать, то ярче, то тусклее. Воздух наполнился низким гудением, похожим на сирену.
Похоже, что наши враги наконец-то подняли тревогу.
Гудение усилилось, и вдруг воздушный мост просто исчез.
Развеялся, словно его и не было.
Симон с Арджуном на плече и Хаято, который был уже в нескольких метрах позади них, рухнули в тёмную пропасть.
Глава 20
— Нет! — закричала Ольга рядом со мной.
Её крик слился с диким воплем гнилого женишка Минжу, в то время как мой ученик, напротив, не издал ни звука.
Время словно замедлилось. Я смотрел в тёмную пропасть, где быстро исчезали три их фигуры. Симон с Арджуном на плече и идиот Хаято, чей голос с каждым мгновением становился всё тише, пока не замолк окончательно.
И если судьба Такахаши меня не волновала от слова «совсем», то выживаемость моего ученика и учёного, ради которого всё это и затевалось, наоборот заставила напрячься.
Тем более, что сейчас был тот редкий момент, когда у меня не имелось никакого запасного плана.
Летать я не умел, а Птер и другие летающие химеры, способные поднять человека, остались в Рихтерберге.
И даже то, что я уже размышлял о том, что можно сделать в такой ситуации, если вдруг мост исчезнет, не давало мне хороших ответов.
Все способы, которые приходили мне в голову, требовали либо времени, либо ресурсов, которых прямо сейчас я при себе не имел.
Да, можно сделать что-то вроде верёвки из крыс, если заставить их вцепиться друг в друга, но люди падают гораздо быстрее, чем сооружается такого рода конструкция.
Уже не говоря о том, что её надёжность останется под большим вопросом.
Так что, всё, что я мог — это довериться своей интуиции, которая хоть и редко меня подводила, но всё-таки не являлась стопроцентной гарантией удачного исхода.
И сейчас, вопреки любому здравому смыслу, она говорила мне подождать. Не делать преждевременных выводов. Не хоронить ни Симона, ни Арджуна.
Было что-то в моём ученике, что заставляло меня думать, что он способен выпутаться даже из такой ситуации. И именно это предчувствие ещё недавно стало тем решающим аргументом, благодаря которому я доверил ему столь сложное и опасное задание.
Секунды тянулись мучительно долго. Где-то внизу, в черноте пропасти, решалась не только судьба вс