Он вышел на шум подъезжающей машины и теперь с удивлением наблюдал, как мы погружаемся уже за воротами, внутри территории фирмы.
Зачем-то, возможно, на автомате, он прихватил с собой огромный хромированный револьвер и шомпол и теперь крутил их в руках, не зная, куда деть.
— Ты как раз вовремя, — сообщил ему я, — для тебя есть ответственное поручение.
— Какое? — моментально подобрался он.
— Вот, присмотри за ними, — кивнул я.
Два мелких пацана уже вылезли из химеромобиля и теперь с любопытством осматривались. Дети вообще легче адаптируются к новому, чем взрослые. Те бы уже давно начали орать.
Выражение лица Алана мгновенно изменилось с удивлённого на испуганное. Судя по ужасу в его глазах, детей он боялся не меньше, чем моих гончих.
А то и больше.
— Давайте, ребятки, поиграйте пока с дядей Аланом, — ухмыльнувшись, мягко подтолкнул я их к бойцу.
Те, словно только и ждали команды, сразу подбежали к нему и изрядно заинтересовались оружием.
— А это настоящее? — спросил тот, что постарше.
Алан растерянно перевёл на нас с Прохором взгляд, видно, ожидая спасения, а сам поднял руку с револьвером повыше.
Дети уже вовсю к нему тянулись и просили показать поближе.
— Но я не могу! — воскликнул он, — я вообще не понимаю детей. Я не умею! Найдите им другую няньку!
По нему было видно, что он очень хочет выразиться покрепче, но сдерживается. Правильно.
— Это не просьба, Алан, — напомнил я ему о необходимости подчиняться приказам, — ты видишь здесь другую няньку? Я — нет. Так что немедленно забирай детей и займи их чем-нибудь. У нас сейчас другие дела.
Он тяжело вздохнул и обречённо повёл детей в гараж. Похоже, решил, что это безопасней, чем оружейная.
А вот мы решили пойти как раз в оружейную и тир, где особенно хорошая звукоизоляция. Мало ли что, вдруг будет шумно.
Шанса завладеть оружием у наших пленников не было, а их близость, напротив, могла поспособствовать желанию быстрее всё рассказать.
Но сначала надо было всех туда доставить.
Мужика из багажника пришлось привести в чувство и развязать ему ноги. Элю в этот раз нёс Прохор.
Арнольд же, хоть и чудовищно хромая, но всё же шёл сам. С хмурым и задумчивым лицом.
А затем, словно решившись, угрюмо сказал:
— Вы мне дачу спалили.
— И что? — мгновенно спросил Прохор.
— А то, что это подсудное дело, — почти прошипел финдиректор, — я обо всём сообщу властям.
— Если ты, идиот такой, до этого доживёшь, — не выдержал Прохор, — да ты бы уже сдох, если бы не мы!
Я положил Калинину руку на плечо, напоминая, чтобы он зря не тратил время.
— Иди лучше стулья принеси, — приказал я. — Посадим их рядом с мишенями.
Прохор мрачно кивнул, передал мне Элю и скрылся в одной из офисных комнат, я же повёл остальных дальше, и через пару минут мы уже были на месте.
— А ты вообще кто такой, что здесь командуешь? — снова попытался быкануть Арни, — думаешь, если деньги есть, то закон не писан? Вы не имеете права незаконно меня удерживать!
Наглость этого человека просто изумляла.
— Советую просто рассказать, когда ты предал своего босса и стал работать против Чистилища, — пояснил я. — А не заниматься ерундой.
— Что? — почти искренне возмутился он, — я ничего не делал! Я требую, чтобы мне объяснили, в чём меня обвиняют и где ваши доказательства?
Актёр из него, конечно, так себе.
Я хмыкнул и оставил его без ответа. Но он не унимался, продолжая требовать к себе уважительного отношения или хотя бы сейчас же отвезти его в клинику, или вызвать скорую.
Надоело мне всё это очень быстро.
Так что я просто выдернул кляп изо рта нашего второго пленника и засунул его Арни.
А тут уже и Прохор подоспел со стульями. Так что мы быстренько всех их усадили.
А я, наконец, получше рассмотрел выжившего бойца Диккенсов. То, что на них работали одарённые, стало сюрпризом.
Правда, в очаги маги старались не ходить, слишком серьёзно скверна воздействовала на энергетическую структуру.
Но для операций против обычных людей, одарённые были опасным оружием.
Этот был магистром, как и двое его дружков. Но пользоваться магией не пытался, потерял много энергии.
Благодаря мне.
У него была смуглая кожа и большой нос, через который он сейчас шумно и тяжело дышал, так что ноздри раздувались, как у быка.
— Как тебя зовут? — почти дружелюбно обратился я к нему.
— Я ничего вам не скажу! — моментально отозвался он, буквально выплюнув эти слова в нашу сторону. — И вы пожалеете, что нам помешали.
— Мы и так знаем достаточно, — спокойно пояснил я, — ты работаешь в интересах Молота и Диккенсов. И при этом стесняешься назвать своё имя?
— Я не стесняюсь, — сразу оскорбился он, как ребёнок, — просто вы от меня ничего не узнаёте. Я не нарушу клятву верности, хоть режьте меня на кусочки.
В его взгляде пылала тупая решимость. Что ж, раз ему так больше нравится, то тратить время я больше не планировал.
— Как хочешь, — ответил я и положил руки ему на голову.
Мои силы росли, а вместе с ними и возможности. Теперь мне не нужны были живые враги, чтобы с ними побеседовать.
Эта форма не-жизни называлась «нгомбе».
На одном из языков чёрного континента это означало «говорящая кукла». Что, собственно, я и собирался сделать.
Его тело умрёт, но мозг примерно на полчаса останется жив и сохранит абсолютно все воспоминания нетронутыми.
Вот только все его ментальные барьеры и убеждения станут ничем, по сравнению с желанием служить некроманту, который его воскресил. Как и у любой другой нежити.
Правда, мне придётся самостоятельно жёстко контролировать работу его мозга и поддерживать его в рабочем состоянии.
Причём, прямым контактом. Когда он прервётся, жертва сразу же потеряет память и часть сознания, став уже обычным умертвием.
А те, хоть иногда и сохраняют какой-то осколок личности, но для допроса уже совсем не годятся.
Мне пришлось потратить несколько минут, чтобы точно удостовериться, что всё идёт как надо, и только после этого я окончательно разорвал нить его жизни.
— Как тебя зовут? — снова спросил я.
— Якуб Камински, — немедленно отозвался он, чем изрядно удивил Арни.
Толстяк внимательно наблюдал за нами, совершенно не понимая, что происходит и почему вдруг в поведении этого Якуба случились такие резкие изменения.
Всё это легко читалось в его глазах. Но его очередь ещё не настала.
— Что вы делали в доме у Зеппельта?
— Допрашивали его.
— О чём?
— Хотели узнать, как давно он переметнулся обратно к Калинину. И подробности их планов.
Единственный недостаток такого способа это то, что отвечать нгомбе будет только кратко и по существу. Так что постоянно приходится задавать уточняющие вопросы, если нужно углубиться в тему.
Но в конце концов, я всё-таки выяснил у него всё, что мне было нужно. Хотя нового узнал не так уж и много.
В основном мы с Прохором получили подтверждения того, о чём и так уже знали.
Да, они работают на Диккенсов. Да, Диккенсы хотят разорить Чистилище и выкупить остатки.
А вот подробности договора с Арнольдом он уже не знал.
Только то, что начальство думает, что это он их предал, причём точно так же, как сначала подставил Прохора.
Из чего я сделал вывод, что, видимо, Зеппельт имеет какие-то связи среди организаторов аукциона, и Диккенсы об этом знают. Иначе как по их мнению он вообще это провернул?
Но, когда я спросил Калинина, тот лишь покачал головой.
— Если он и начал водить с кем-то оттуда полезные знакомства. то мне не сказал.
— Понял. Что ж, если у тебя не осталось вопросов к нашему новому приятелю, — я кивнул головой на нгомбе, — то пора допросить нашу крыску.
Калинин всё-таки задал ещё пару вопросов.
Его интересовало, какие новые ловушки Диккенсы подготовили для Чистилища. Но тут, увы. Камински тоже ничего не знал.
Так что, я прекратил поддерживать в нём жизнь. И даже нежизнь.
И теперь он, как самый обычный труп, безвольно висел на верёвках, которыми его привязали к стулу.
А в глазах Арнольда уже отражался натуральный ужас. Я спросил:
— Ну что? Сам начнёшь говорить по делу или мне повторить с тобой этот же трюк?
Прохор по моему знаку вытащил из его рта кляп, и Арни тут же затараторил:
— Я всё скажу! Всё. Что вы хотите узнать? Да, я продался Диккенсам, но уже жалею. Очень жалею, правда. Простите меня.
— Заткнись, — приказал я ему, — а теперь объясняй по порядку. Как, когда и почему?
— Первый раз со мной связались ещё месяцев восемь назад. Тогда у Клода как раз начались первые проблемы. И Диккенсы только прощупывали почву, не говоря ничего конкретного.
Он так старался отвечать быстро, что успел запыхаться, словно от бега. Отдышавшись, он продолжил:
— Через три месяца Молот уже выкупили. И со мной связались снова. И на этот раз пригласили меня туда и провели подробную экскурсию. Показывали, сколько денег уже вложили в свою новую фирму. И сколько ещё готовы вкладывать. Они прямо мне говорили, что Чистилище больше никогда не сможет конкурировать с ними на равных.
Он снова замолчал и вдруг спросил:
— А что с Элей? Она придёт в себя?
— Это не твоя забота. Давай дальше.
— Да это, в общем, и всё. Мне предложили место директора Молота, если я ускорю процесс поглощения Чистилища. Тогда я понял, что они правы, Чистилищу не выиграть в этой конкуренции. И придумал несколько вариантов, как быстрее нас разорить, — признался он.
— А та история с переходной «гаммой» тоже твоя идея? — уточнил я.
Арни опустил взгляд:
— Моя.
На этом моменте, глаза Прохора уже пылали яростью.
— И ты, козлина, ради денег подставил наших ребят? Отправил их на верную смерть⁈ Да что ты за чудовище-то такое? Никогда не думал, что ты настолько конченое дерьмо.
Калинин сжал кулаки и отошёл на несколько шагов назад. Пытался сдержаться, чтобы не накинуться на бывшего друга.