Наверное, в правильных…
Дымок в курительнице закрутился, со всех сторон послышался шорох, из зеркала вверх, в донышко медной чаши медленно выплыл призрачный луч света, стал растекаться в стороны.
Похоже, заклинание развивалось правильно, размывая границы миров.
Битали, воодушевляясь, продолжил читать заклятия громче и старательней, строчка за строчкой, пока, наконец, фраза не закончилась знаком вопроса. Юный маг разжал пальцы, роняя записку, и громко провозгласил:
– Сартан!!!
Марево над алтарем вдруг громыхнуло и разорвалось, крайние курительницы выплеснули клубы густого дыма. Четыре клубящихся потока устремились к центру алтаря, смешиваясь с серым дымком крови Темного Лорда, скручиваясь в вихрь и стремительно уплотняясь. Несколько минут – и черная фигура обрела человекоподобные очертания с рыхлым, тоже клубящимся лицом:
– Рад слышать твой призыв, Темный Лорд! Приказывай, я уничтожу вся и все!
– Мне не нужно уничтожать…
– Твоя кровь переполняет меня силой, Эриджун! – загрохотал громовыми раскатами демон, расширяясь в черные клубы. – Мне не сдержать ее! Приказывай, или я порву тебя самого!
В голове Битали молнией промелькнули наставления Элении Клеотоу о неустойчивости бесплотных духов, не способных откладывать про запас добытую силу и потому вынужденных тратить ее сразу по получении, и спешно выкрикнул:
– Сделай бурю!!!
– Да-а-а!!! – взвился ввысь первородный дух, пробив потолок пещеры, и вскоре лаз осветился стремительной чередой молний, земля сотряслась от громового грохота, внутрь потянуло влажностью. Злобно завыл ветер, подняв вихри пыли даже здесь, в самой глубине норы. Потом клубящийся демон провалился сквозь потолок обратно в подземелье, и с улицы послышался шум и плеск плотного ливня. – Твое желание выполнено, господин!
– Скажи, Сартан, в этом амулете много силы? – вскинул руку с черепами юный маг.
– Изрядно, Эриджун. Тебе всегда удавалось собрать ее куда больше, нежели иным людям.
– А ты можешь пользоваться ею, Сартан?
– Тебя опять тянет на беседы, Эриджун? – Демон сжался до размеров крупного человека, скользнул через пещеру, пропустив амулет сквозь себя, и выпрямился сбоку от юноши, став похожим на поросшего кудрями мавра.
– Мое имя не Эриджун, – не стал врать Кро. – Меня зовут Битали.
– Все, кроме Темного Лорда, вытягивая меня со дна вечности, всегда кричали: «Круши! Жги! Убивай!» И только он спрашивал: «Тебе, верно, скучно, мой верный друг?»
– Я не Эриджун. Меня зовут Битали. И я хочу спросить тебя, Сартан: тебе скучно, мой верный друг?
– Если ты не Эриджун, то по какому праву ты спрашиваешь меня, несчастный? – Демон, потеряв облик, закружил вокруг молодого человека, а потом внезапно поглотил его собой, своим облаком.
– Потому что я – Темный Лорд!
– Я чувствую, – отступил демон. – Это ты. И ты когда-нибудь узнаешь, что это за мир, царствие бестелесных. Там не скучно. Там пусто. Мы погружаемся в бездну, мы тонем все глубже и глубже, мы рассеиваемся, мы теряем себя… – Сартан снова стал походить на человека, однако парил над алтарем. – Я стал забывать свой облик, Темный Лорд. Я забываю свои желания. Свою жизнь. Наверное, я умираю… Я помню только свое имя. Когда я забуду его, меня не станет…
– Как мне помочь тебе, Сартан?
– Произноси мое имя, человек! – громогласно взмолился демон, заметавшись по пещере. – Напоминай мне имя! Я должен слышать свое имя! Доставай меня из глубины! Дай мне света! Дай мне воздуха! Дай мне голоса!
– Как Темный Лорд узнал о тебе, Сартан? – тихо и ласково спросил мечущегося духа Битали.
– Он прочитал заклинание вызова в пещере двух драконов, – остановился демон, плавно осел на камни.
– А кто его там начертал?
– Я сам…
– Сам? – удивился Битали. – Ты вырвался из потустороннего мира, чтобы начертать заклинание своего вызова?
– Я начертал его, пока был живым, – ответил демон и тонкой струйкой потянулся к браслету из черепов.
– Зачем?
– Однажды я понял, что никто не вечен. Ни ты, ни дети, ни даже я. Однажды каждый утонет в небытии. Глубина, пустота. Ни шевеления, ни событий, ни памяти. Ни имени. Мне стало страшно. И я начертал заклинание, которое сохранит мое имя. Теперь я остался последним из первородных. Их больше нет. Они утонули. Рассеялись. Только я один всплываю и всплываю, делаю глоток, вижу свет, слышу имя. Слышу и начинаю тонуть снова.
– Кем ты был при жизни, Сартан?
– Не помню, Темный Лорд… – простонал демон. – Я помню страх. Я помню имя. Но я не помню своего облика. Своих свершений. Своей жизни. Ничего. Все это было слишком давно… Я просто имя, Темный Лорд. Осталось только имя…
– За что все духи так почитают Темного Лорда? – Битали протянул руку с амулетом к черным дымным клубам.
– Никто не хочет утонуть, Эриджун… Темный Лорд поклялся, что откроет врата мира духов и впустит нас в мир живых. Чтобы мы опять увидели свет! Услышали смех! Вдохнули воздух! Чтобы мы могли вспомнить себя, прежде чем начать тонуть снова. Темный Лорд сдержал свое слово. Эриджун уговорил смертных, и они стали каждый год на один день открывать врата в мир духов. Они звали нас к себе, принимали нашу власть; смертные произносили наши имена, они говорили с нами, они дышали с нами, они смеялись с нами. Они позволяли нам вспомнить жизнь. Когда Эриджун исчез, врата закрылись. Они больше не открываются, Темный Лорд. Назови мое имя!
– Сартан.
– Ты должен открыть врата, Темный Лорд. Жаль, что я уже не могу запомнить твое имя. Мы тонем, и помнить все труднее. Открой врата! Все духи ждут этого. Называй меня по имени, Темный Лорд. Я приду и исполню твою волю.
Демон рассеялся. Так и хотелось сказать – «утонул».
Битали снова уменьшил алтарь, вышел из пещеры.
Снаружи все было залито водой, грядки превратились в ручейки, везде валялись обломки веток и куски черепицы, по небу носились обрывки туч и перепуганные вороны, кустарник за Тихим лагерем, насколько было видно Битали, буквально лежал, размазанный по земле, а несколько деревьев под стенами замка выставили на всеобщее обозрение вывернутые корни.
– Мама… – сглотнул молодой чародей. – Надеюсь, никто не знает, кто все это сделал…
Соваться на размякшее поле Кро не рискнул – обошел краем до парка, вошел в замок под своей башней, поднялся наверх.
Анита Горамник и недоморф были тут, мокрые до нитки. Точнее, мокрым был Надодух, отчетливо пахнущий псиной, а его нареченная сидела в пижаме молодого человека – вся съежившись и мелко, зябко подрагивая. Судя по всему, про высушивающее заклинание «асугарси» отличница забыла. Или ей просто нравилось, как чатия Сенусерт мечется вокруг, промокая волосы девушки полотенцем и пытаясь натянуть ей на плечи тяжелое одеяло.
– О, привет, дружище! – кивнул Битали мохнатый сосед. – Ты много упустил! Тут такое творилось… Такой ураган вдруг обрушился, чуть замок не сдуло. Мы в кронах спрятались, так их насквозь, как сеть рыболовную продувало. Пришлось драпать. Полпути бежали, половину ветром донесло. Граф де Куртене, наверное, отомстить пытается, что директор тебя не выдает.
– Поляна уцелела?
– Да, там заросли густые. А на возвышениях и вдоль окраины снесло все начисто!
– Хорошо, – облегченно вздохнул Битали. – Слушай, дружище, ты случайно не слыхал про такие дни, когда смертные призывают к себе из потустороннего мира духов, демонов, души мертвых?
– Ау, Битали, – пощелкал пальцами чатия Сенусерт. – Тебя ураган кирпичом по голове случайно не стукнул? Или ты и вправду про Хэллоуин никогда в жизни не слышал? Ты ведь вроде из Шотландии?
– А еще есть сочельник, – добавила Горамник. – И День Мертвых в Латинской Америке, праздник чертей в Европе, Карачун у нас… Вообще, такие дни почти во всем мире у смертных имеются. Совет Хартии борется с ними, называет язычеством и идолопоклонничеством, пытается вычеркнуть из памяти, но пока получается не очень… В иных народах вытравили начисто, а другие как гуляли, так и гуляют. Ты почему спрашиваешь? Что-то конкретное узнать хочешь?
Битали подошел к окну, прижался лбом к холодному стеклу:
– Я все больше и больше начинаю походить на низшего духа. Я верю в справедливость. Я общаюсь с ними и смертными как с равными. Я хочу открыть врата в мир мертвых.
– Ты вызвал демона? – рывком поднялась отличница. – Я так сразу и поняла! Зачем элениуму наш мир? Что духи пообещали тебе за это?
– В том-то и дело, что ничего, Анита, – повернулся к ней потомок Темного Лорда. – Теперь я хочу этого сам.
Битва великих родов
Страх заставил Битали вздыбить шерсть на загривке и оскалиться. Однако он все же не зарычал, чтобы не выдать себя засевшему на насесте охотнику.
Смертный прятался под самой кроной сосны, обвешанный лохматым тряпьем и ветками, в небольшой загородке. Различить его в укрытии было почти невозможно – однако запах дыма и гуталина, запах алкоголя и масла, запах гнили и пота выдавали опасного двуногого хищника так же ярко и качественно, как если бы тот стоял посреди поляны и орал во всю глотку.
Увы, враг находился над прогалиной. И у него, конечно, было ружье, несущее смерть любому живому существу, что покажется на открытом месте.
В обычное время Битали конечно же на свет бы не показался. Он вообще предпочел бы обойти источник подобного запаха далеко-далеко стороной или зарылся в землю так глубоко, чтобы и морды не разглядеть было. Но сейчас за спиной слышался собачий лай, треск веток, громкая перекличка смертных, идущих через лес. Идущих, безусловно, с ружьями. От таких не скрыться. Собаки выследят и покажут затаившегося зверя, ружья позволят убить его с безопасного расстояния. Эти – не уйдут даже от норы, запустят внутрь псов или напустят ядовитого дыма. Или отравят до смерти, или выгонят на свет – и убьют. После этих – в живых не остается никого.
Одна из собак вырвалась вперед, и Битали, услышав ее лай совсем близко за хвостом, в отчаянии рванулся вперед, мчась что есть силы, разбрасывая лапы в широких прыжках.