– Помни о крысином яде, – наклонившись, шепнул ей в самое ухо юный маг и нежно чмокнул в щеку.
– Чего-то устала я дурью маяться. Может, пойдем? Нам еще за ужином целый час лизаться и ворковать. Давай сделаем перерыв?
– Никогда не думала, Битали, – уже раздеваясь ко сну, сказала Юлиана. – Что любовь – это такая тяжелая работа. Вот когда в охотку было, я так и бегала за парнями – и целовалась, и обнималась, и прямо как на крылышках порхала. И с каждым лобзанием все легче и легче… – Девушка взмахнула руками, словно крылышками. – А вот теперь сказали: надо. И вроде как то же самое делаю… Но такое чувство, будто раствор цементный целый день лопатой месила. Язык на плечо, ноги не шевелятся, и это самое… губы опухли!
– Скажи Аните, она исцелит.
– Да я не о том! – отмахнулась смертная. – Я о том, что если брак по расчету заключать, то ведь это каждый день так надо? Причем всю жизнь! У-у-у-у… Это же сколько бабла нужно с мужика поиметь, чтобы на подобное согласиться? Е-е-е-е… А ведь была у меня когда-то такая мысль. Это же как я могла влипнуть!
– Твой рейтинг – это не по расчету? – напомнил Битали.
– У меня там только те, кто нравится, это другое. То есть с ними я все же слегка «припархиваю»… Битали, ты ко мне приставать будешь или нет? Если нет, то я в пижаме лягу. А то зябко.
– Да хоть в шубе!!! – не выдержал Кро.
– В шубе жарко, – зевнув, забралась под одеяло страшилка. – Спокойной ночи, дорогой.
– Спокойной ночи, милая, – рефлекторно ответил юный маг и тоже зевнул.
Он думал над предупреждением северянки, над советом не расставаться с оружием ни на миг. Однако спать в поясе-амулете юному магу показалось уж очень неудобным. Битали решил поступить середина-наполовину: пояс снял, но намотал на руку и сунул под подушку. Дернул себе на плечо край одеяла – и вскоре провалился в полудрему.
Во сне он невероятно долго метался от дома к дому, прорываясь через кустарник и грязь. Раз за разом его манила к себе Франсуаза, но, добежав и распахнув дверь, он неизменно видел за ней смеющуюся Юлиану – старую и сморщенную, с бельмами на глазах и единственным зубом в верхней челюсти.
Из липкого ночного кошмара юного мага вырвало осторожное прикосновение к плечу. Кро перекатился на спину, и Юлиана с нежностью поцеловала его веки, сперва одно, потом другое:
– Ты тревожишься, моя ненаглядная драгоценность? Чудо мое, моя мечта. Давай я тебя успокою… – Девушка снова с нежностью его поцеловала. На этот раз в губы.
– Да, милая, конечно. – Кро отполз в сторону, откинул одеяло: – Извини, мне нужно на пару минут отлучиться.
– Возвращайся скорее, драгоценность ненаглядная, – откинулась на спину Юлиана, разметав руки.
Потомок Темного Лорда выскочил в коридор, сбежал по лестнице на два пролета, пробежался до гостевых комнат, постучал в крайнюю. Из-за двери доносился оглушительный храп – возможно, из-за этого его не услышали, – и он вскинул палочку:
– Онберик! – метнулся вперед… и врезался лбом в дерево. Створка была защищена заклинаниями. – Вот проклятье!
По счастью, после этой неудачи внутри послышался скрип, возле косяка появилась темная щель, через которую наружу взглянула сонная северянка:
– Битали? Что-то случилось?
– Юлиана сейчас ласкала меня, целовала, гладила…
– Ты пришел в три часа ночи поделиться этой своей радостью?
– Мадам Снежана! Рябая язвительная тварь назвала меня не «сахарком» и не «карамелькой», не «зазнавшимся аристократом» и даже не «милым Квазимодо», а «ненаглядной драгоценностью».
Спросонок женщина думала долго. Потом кивнула:
– Подожди… – закрыла дверь, но почти сразу вернулась, уже в халате. – Пойдем со мной.
Направилась она не наверх, к Красной спальне, а вниз, до самого первого этажа, там открыла небольшую комнату и села в кресло перед пультом, над которым были развешаны экраны.
– Что это? – не сразу понял Кро.
– Штатная система наблюдения. В замке множество скрытых видеокамер. Смертные изобретательны, и Жан уже давно воспользовался этой возможностью. С дворней у него, как ты помнишь, не очень, да и маг он не самый умелый… Так, вот спальня Вантенуа, сейчас отмотаю запись… Ну да, само собой. Все наши старания прахом, руны побоку, амулеты вдрызг. Вот что значит хранитель!
На черно-белом экране было видно, как Генриетта Вантенуа вышла сквозь стену из своей комнаты, быстро зашагала по коридору, экран за экраном и поворот за поворотом, поднялась по лестнице, остановилась перед Красной спальней, подняла руки ладонями вперед. Двустворчатая дверь распахнулась. На постели, над Юлианой, задрожало одеяло, потом затихло. Дверь закрылась, и Вантенуа пошла обратно к себе.
– А вот тут я чего-то не поняла… – отмотала назад женщина, стала смотреть видеозапись повторно.
– Заклинание «итребейс», – объяснил Битали. – Для его использования нужно знать точное местоположение предмета. Генриетта была глазами Артура Бронте. Посмотрела на девушку, директор благодаря этому определил точку ее нахождения и забрал. Вместо смертной оставил морок, ее копирующий. Не знаю, как его сотворить, но Цивик такие штуки делать умеет. Когда мы прогуливали, он оставлял наши копии в классах. Его мороки от нас почти не отличались. Разговаривали, двигались, даже отвечали преподавателям. В общем, мы не попались ни разу.
– Вы вели себя плохо, – констатировала северянка. – Но странно, что забрали Юлиану, а не тебя.
– Я спал с оружием, – пожал плечами потомок Темного Лорда. – Один раз я профессора убил, вполне могу справиться с этим снова. Зачем ему рисковать? А может, ему просто нравится надо мной издеваться. Ожерелье Эриджуна задушило его любовницу, и он хочет, чтобы я увидел нож у горла своей любимой. Хочет не просто победить, а увидеть мой позор.
– Или все вместе одновременно, – подвела итог Снежана. – Плюс твое вооружение является хорошим защитным амулетом, и пока оно с тобой, заклинания бессильны.
– Генриетта не виновата, – указал на монитор с комнатой Вантенуа Битали. – Она тотемник, она не способна защитить свое тело от хозяина. Она даже не знает, что натворила.
– Так я ее карать и не собираюсь, – успокоила его женщина. – Равно как и развеивать морок нашей веснушки. Пусть хранители думают, что мы ничего не заметили, и завтра они застанут нас врасплох.
– Завтра?
– Сегодня свободные не нападут, – поднялась с кресла Снежана. – У твоего директора было много хлопот с похищением, и он захочет отдохнуть, набраться сил перед битвой. Так что, завтра. Пойду, предупрежу мужа, чтобы отозвал дальние дозоры, собрал отлучившихся и скликал вообще всех, кого можно. А ты подтягивай духов и демонов, они тебя уважают.
– Сейчас Темному Лорду не верит почти никто, мадам.
– Я помню, мой мальчик, – кивнула ему северянка. – Но даже если отзовутся единицы, это все равно помощь. Нас мало, каждый боец на счету.
Всего за день общения со слащавым мороком Битали внезапно понял, что Юлиана ему нравится. Но не эта, липко приторная – а прежняя, пусть хамоватая, но независимая. Которая не липла, но на которую можно было опереться. Которая нагло требовала то, что считала своим, но и сама умела помогать, даже не требуя за это благодарности. Которая умела и посмеяться, и подколоть, и поддержать. Теперь же у него на плече висело чучело с ее внешностью, которое то льстило и клялось в любви, то хвасталось тряпьем и украшениями, то требовало ласки, не замечая больше ничего и никого…
Если с реальной Юлианой он задумывался разве об остроумных ответных колкостях – то эту уже через час был готов просто задушить.
Блаженство наступило поздно вечером – когда морок растаял.
По замыслу директора колледжа эта пропажа наверняка должна была вызвать у потомка Темного Лорда непонимание, страх, побудить на поиски и обеспечить тревожную бессонную ночь – но Битали лишь с облегчением вздохнул и крепко выспался, с наслаждением растянувшись поперек огромной постели.
Судьба похищенной девушки юного мага, как ни стыдно признать, его сильно не тревожила. Артуру Бронте пленница требовалась живой и здоровой. Так что холить ее он, может быть, и не станет – но и вреда не причинит. Его целью был потомок Эриджуна. Профессору даже пытать любимую Темного Лорда было не интересно – если этого не увидит главная жертва и не будет страдать от бессилия.
С рассветом вдоль границ замкового парка появилась и поднялась на добрую сотню метров переливчатая радужная стена, похожая на пленку мыльного пузыря. Снаружи, наверное, она оставалась вовсе незаметной, демонстрируя городку чистое голубое небо и колышущиеся кроны деревьев. Хранитель есть хранитель – даже готовясь к битве, он в первую очередь позаботился о том, чтобы жестокая схватка осталась незаметной для смертных. Тем более что размеры парка и разбитых в нем клумб, лужаек и полян позволяли вместить несколько тысяч воинов и оставляли им при том пространство для маневра.
Обитатели замка стали выходить на кольцевую дорожку перед замком первыми – чтобы хранители Хартии не смогли выстроиться слишком близко к укреплению. Впереди в три линии встали варвары, закованные в кольчуги и похожие на драконью кожу чешуйчатые доспехи. За ними собрались местные друзья мечника Дедяты и Жана Печера. Ростом они были вдвое ниже северян и, несмотря на цельнокованые кирасы, крупные шлемы и латные наручи, рядом с дикарями смотрелись несерьезно. Однако, если враг прорвет где-то строй передовой линии – здешние маги вполне могли ударить навстречу и выправить положение.
Маги и колдуны на волшебные палочки особо не полагались – ведь все чародеи всегда пользовались в битвах самыми сильными своими оберегами и защитными амулетами. Очень часто такие амулеты сводили магическое воздействие просто к нулю, и потому, пытаясь сразить врага заклинаниями – запросто можно получить в ответ копье с посеребренным наконечником в живот или палицу по голове. Меч или секиру остановить амулетом довольно сложно – хотя иногда случается и такое. Но надежнее взять щит или палаш.