— Ты не любишь… нас, верно?
— Во-первых, половина того, что течет в твоих венах, у тебя от отца. А, во-вторых, с чего бы мне любить людей? До моего Перехода я служил мячиком для битья, и единственная причина, по которой никто не рискует связываться со мной сейчас, это страх, испытываемый ими при виде меня. Я пугаю их до усрачки. И если вдруг общественности станет известно о существовании вампиров, то на нас начнется травля не только со стороны Общества Лессеров. Людей страшит все, что отличается от них и чего они не могут понять. Их единственная реакция — всегда нападение. Они — как уличные хулиганы, обижающие слабых и улепетывающие от сильных, — Роф потряс головой. — Да и к тому же они меня раздражают. Взять хотя бы, как их фольклор изображает наш вид. К примеру, этот Дракула, ради всего святого, злобный кровосос, охотящийся на беззащитных. А еще ужасное второсортное кино и порно. Я вообще молчу обо всей этой катавасии на Хэллоуин: пластиковые клыки, черные накидки. Единственное, в чем эти идиоты не ошиблись, так это в том, что мы пьем кровь и не выносим солнечного света. Все остальное — полный бред в чистом виде, состряпанный, чтобы отгородить нас от людей и зародить страх в их массах. А эта выдумка, создающая своего рода мистический ореол вокруг нас, просто оскорбительна. В итоге скучающие людишки начинают думать, что темная сторона — это Диснейленд, полный веселья.
— Но на самом деле вы же не охотитесь на нас, так ведь?
— Не используй это слово. Теперь это на них, Бет, не на нас. И сейчас-то ты не совсем человек, а вскоре и вовсе перестанешь им быть, — он сделал паузу. — И нет, я не охочусь на них. Но если кто-то из них окажется на моем пути, считай, что он серьезно влип.
Она поразмыслила над его словами, пытаясь игнорировать панику, подступающую каждый раз, как она думала о Переходе, который, предположительно, должна вскоре пройти.
— Но когда ты вот так напал на Батча… Он, конечно же, не… как их там… лессер.
— Он пытался оградить тебя от меня, — Роф сжал челюсти. — Я сравняю с землей кого угодно и что угодно, прежде чем снова допущу подобное. Любовник он тебе или нет, но если он попробует повторить нечто такое еще хоть раз…
— Ты обещал мне, что не убьешь его.
— Я не собираюсь приканчивать его, но и по головке гладить не буду.
«Возможно, «крутому мэну» как раз и не помешает небольшой урок», подумалось Бет.
— Почему ты ничего не ешь, — спросил Роф. — Тебе нужна пища.
Она опустила голову и посмотрела в тарелку. Пища? Ее жизнь внезапно превратилась в роман Стивена Кинга, а он беспокоится о ее диете?
— Ешь, — он кивнул головой в сторону ее тарелки. — Для Перехода тебе нужно быть как можно сильнее.
Бет подняла ложку лишь за тем, чтобы он, наконец, отвязался от нее. На вкус суп больше походил на клей, хотя она могла себе представить, как тщательно это готовилось и приправлялось.
— Ты и сейчас вооружен, так ведь?
— Да.
— А ты когда-нибудь оставляешь свое оружие?
— Нет.
— Но когда мы… — Она замолчала прежде, чем с ее губ слетело занимались любовью.
Он слегка нагнулся вперед.
— Я всегда держу какое-то оружие поблизости, даже когда овладеваю тобой.
Бет с трудом сглотнула. Жаркие образы боролись с пугающей реальностью. Либо он настоящий параноик, либо зло и впрямь всегда крадется рядом.
«Аа, черт», подумала она. «О Рофе можно многое сказать. Но истерия — это не по его части».
Воцарившаяся между ними тишина продолжалась до тех пор, пока не появился Фритц, чтобы забрать тарелки с супом и подать блюда с ягненком. Она заметила, что порция Рофа была порезана для него на мелкие кусочки. «Странно», отметила она.
— После ужина я хотел бы кое-что показать тебе, — он взял вилку, но смог наколоть мясо только со второй попытки.
В этот момент Бет поняла, что он даже не смотрел на тарелку. Его взгляд был направлен вдоль стола.
У нее по спине пробежал холодок. Что-то было не так.
Она внимательно посмотрела на его солнцезащитные очки.
И в ее памяти всплыл момент их первой ночи, когда его пальцы слегка касались ее лица, ощупывали его, словно он пытался представить, как она выглядит. Он всегда носил эти очки, и не просто для того чтобы укрыться от солнца, он будто прятал свои глаза.
— Роф? — тихо сказала она.
Он потянулся за бокалом с вином, но взял его лишь после того, как его ладонь коснулась бокала.
— Что? — спросил он, поднеся было бокал ко рту, но сразу же поставив его на стол. — Фритц? Нам нужно красное вино.
— Сию минуту, хозяин, — через секунду Фритц вернулся с другой бутылкой. — Хозяйка, не желаете?
— А, да, спасибо.
Когда дверь на кухню захлопнулась за Фритцем, Роф сказал, — Ты еще о чем-то хотела меня спросить?
Бет откашлялась. В ее голове крутилась мысль, не преувеличивает ли она. Она так отчаянно пыталась найти в нем хоть какую-то слабинку, что убедила себя, будто он слеп.
Если бы она была поумнее, она бы сразу прошлась по списку своих вопросов, и затем немедля отправилась домой. Но в данный момент ее благоразумие — весьма спорный факт.
— Бет?
— Да… эээ, значит, это правда, что ты не можешь находиться на солнце?
— Вампирам противопоказаны солнечные ванны.
— Почему? Что тогда произойдет?
— Ты мгновенно получишь ожоги второй-третьей степени. А за ними последует полное испепеление. Поверь, ты не захочешь рисковать, выходя на солнышко.
— Но сейчас же я могу спокойно выходить в дневное время.
— Ты еще не прошла изменение. Хотя кто знает? Возможно, и после него ты сможешь выносить прямые солнечные лучи. С теми, у кого один из родителей человек, все по-другому. Вампирские гены могут ослабеть. — Он сделал глоток из бокала и облизал губы. — Но ты, тем не менее, близка к Переходу, а значит, кровь Дариуса все-таки сильнее.
— Как часто мне придется… питаться?
— Поначалу довольно часто. Дважды, может, трижды в месяц. Но опять же, нельзя сказать наверняка.
— После того, как ты поможешь мне в мой первый раз, как я смогу найти мужчину, от которого буду…
Ее остановил сорвавшийся с губ Рофа рык. Когда она подняла голову и посмотрела на него, то, что она увидела на его лице, заставило ее съежиться на стуле от страха. Он снова был в бешенстве.
— Я позабочусь о том, чтобы найти кого-то для тебя, — сейчас его акцент был сильнее, чем обычно. — До тех пор это буду только я.
— Будем надеяться, что это ненадолго, — пробормотала она, посчитав, что он не очень обрадовался тому, что ему придется так долго ее терпеть.
Линия его рта искривилась, когда он взглянул на нее. — Торопимся к кому-то еще?
— Нет, просто я подумала, что…
— Что? Что же ты подумала? — его тон казался ледяным, как и взгляд, который она могла почувствовать даже через стекло очков.
Очевидно, что сама мысль — быть связанным с ней — была ему, мягко говоря, противна. Бет и сама понимала, что ей будет лучше без него, но, тем не менее, отказ больно ранил.
— Я… Тор сказал, что ты являешься королем вампиров. Я просто предположила, что это занимает много времени.
— Моим парням нужно подучиться держать язык за зубами.
— Это правда? Ты действительно король?
— Нет, — выпалил он.
Что ж, похоже, перед ее носом только что с шумом захлопнули дверь.
— Ты женат? Я имела в виду, есть ли у тебя пара? Или, быть может, две? — быстро выговорила она, боясь, что может сболтнуть лишнее. Настроение у него уже все равно было чернее тучи. И она вряд ли смогла бы усугубить его еще больше.
— Иисусе, нет.
Что ж, хоть какой-то камень с души упал. Хотя стало очевидным, что он думает об отношениях как таковых.
Он немного отпила из бокала.
— В твоей жизни вообще есть женщина?
— Нет.
— Так от кого же ты тогда питаешься?
Последовала тишина. И она совсем не обнадеживала.
— Был кое-кто.
— Был?
— Был.
— И когда же все изменилось?
— Недавно, — он пожал плечами. — Мы были чужими друг другу. Этот союз оказался неудачным.
— И к кому же ты теперь обращаешься?
— Черт возьми, да ты репортер до мозга костей, верно?
— К кому? — настаивала она.
Какое-то время он не сводил с нее глаз. Затем черты его лица смягчились, казалось, вся его агрессия испарилась в один момент. Роф медленно положил вилку на тарелку, его вторая рука лежала на столе ладонью кверху. — А-а, чтоб тебе…
Даже несмотря на то, что он выругался, сам воздух вокруг будто смягчился.
Сначала она не поверила перемене в его настроении, но затем он снял свои очки и потер глаза. А когда снова надел их, Бет заметила, как он набрал воздуха в легкие, словно собирался с силами.
— Господи Боже, Бет, я думаю, я хотел бы, чтобы это была ты. Даже несмотря на то, что я не смогу остаться с тобой надолго после Перехода, — он встряхнул головой. — Черт, да я просто полоумный сукин сын.
Бет на секунду закрыла глаза, при мысли, что Роф будет питаться от нее, чтобы выжить, по ее телу прокатилась волна сексуального желания.
— Но не волнуйся, — заверил он. — Ничего этого не произойдет. И я быстро найду тебе другого мужчину.
Он отодвинул тарелку, так и не доев.
— Когда ты в последний раз питался? — спросила она, вспомнив ту борьбу с безумной жаждой, свидетелем которой стала.
— Прошлой ночью.
Боль в груди стала настолько невыносимой, что казалось, будто ее легкие сдавливают тисками.
— Но ты не укусил меня.
— Это случилось после того, как ты ушла.
Бет с пугающей реалистичностью представила его с другой женщиной. Когда она потянулась за бокалом вина, ее рука дрожала.
Ну и ну. Сегодня ее эмоции практически преодолели звуковой барьер, побив все возможные рекорды. За какой-то час ее напугали до полусмерти, довели до бешенства, и в довершение заставили испытать безумную ревность.
Тут впору призадуматься, что же ее ждет дальше.