— Боже правый, из-за чего я должна его испытывать?
— Потому что ты знаешь о том, что случилось.
— С твоими родителями? — от удивления она открыла рот. — Правильно ли я понимаю? Ты думаешь, что я почувствую отвращение из-за того, что тебе пришлось пережить жестокое убийство своих отца с матерью?
— Я ничего не сделал, чтобы их спасти, — огрызнулся он.
— Ты был заперт.
— Я был трусом.
— Нет, не был, — злиться на мужчину было, вероятно, несправедливо, но почему Роф не может яснее увидеть прошлое? — Как ты можешь говорить…
— Я прекратил кричать! — звук его голоса отрикошетил от стен, заставив ее вздрогнуть.
— Что? — прошептала она.
— Я прекратил кричать. После того, как они разделались с моими родителями и додженом, я прекратил кричать. Лессеры обыскивали наши покои. Искали меня. А я хранил молчание. Прижав ладонь ко рту. И молился, чтобы они меня не нашли.
— Ну конечно, ты молился, — мягко произнесла она. — Тебе хотелось жить.
— Нет, — выпалил он в ответ. — Я боялся смерти.
Ей хотелось коснуться его, но она была уверена, он отодвинется.
— Роф, как же ты не видишь? Ты был такой же жертвой, как и они. И единственная причина, по которой ты сегодня здесь, состоит в том, что твой отец достаточно сильно любил тебя, чтобы позаботится о твоей безопасности. Ты молчал, потому что хотел выжить. В этом нет ничего постыдного.
— Я был трусом.
— Не говори ерунды! Ты только что пережил убийство своих родителей! — она покачала головой, досада сделала ее тон резче. — Говорю тебе, ты должен пересмотреть случившееся. Ты позволил тем страшным часам оставить шрамы в твоей душе, и кто посмеет упрекнуть тебя в этом? Но ты смотришь на эти события совершенно неверно. Совершенно неверно. Кончай нести этот бред о воинской чести и завязывай уже себя мучить!
Молчание.
Ах, черт. Вот теперь она напортачила. Парень раскрыл перед ней душу, а она наорала на него. Чудесный способ поддержать между ними близость.
— Роф, прости, мне не следовало…
Он прервал ее. Его голос, равно как и его лицо, были оба подобны камню.
— Никто никогда не говорил со мной подобным образом.
Вот дерьмо.
— Я правда сожалею. Я просто не могу понять, почему…
Роф притянул ее к себе и до боли стиснул в объятиях, вновь заговорив на том, другом языке. Чуть отстранившись, он закончил монолог словом, прозвучавшим как «лилан».
— Это что-то вроде «стервы» по-вампирски? — спросила она.
— Нет. Вовсе нет, — он поцеловал ее. — Скажем просто, я чертовски тебя уважаю. Несмотря на то, что не могу согласиться с твоей точкой зрения на события моего прошлого.
Бет положила руку ему на шею, слегка встряхнув его голову.
— А ты в ответ смирись с тем фактом, что случившееся никоим образом не меняет мое мнение о тебе. Хотя я и испытываю огромное горе за тебя, твою семью и всё, что вам пришлось пережить.
Пауза была долгой.
— Роф? Повторяй за мной: «Да, Бет, я понимаю и верю, что ты сказала правду о своих чувствах ко мне», — она снова потрясла его за шею. — Давай скажем это вместе.
Еще одна пауза.
— Прямо сейчас.
— Да, — сквозь стиснутые зубы.
Боже, если бы эти губы были сжаты чуть сильнее, то просто разломали бы ему передние зубы.
— Да, что?
— Да, Бет.
— «Я верю, что ты будешь честна со мной по поводу своих чувств». Давай же. Произнеси это.
Он неохотно проворчал фразу.
— Молодец.
— А ты в курсе, что чертовски упёртая?
— Приходится, раз уж я планирую оставаться рядом с тобой.
Внезапно он обхватил ладонями ее лицо.
— Я хочу этого, — горячо произнес он.
— Чего?
— Чтобы ты была рядом.
У Бет перехватило дыхание. Слабенькая надежда затеплилась в груди.
— Правда?
Вампир прикрыл свои пылающие глаза и покачал головой.
— Да. Это чертовски глупо. Это безумие. Это опасно.
— Что идеально впишется в сценарий твоей жизни.
Роф рассмеялся, вглядываясь ей в лицо с высоты своего роста.
— Да, примерно так.
Боже, этот его нежный взгляд буквально разбивает ей сердце.
— Бет, я хотел бы остаться с тобой, но, пойми, ты станешь мишенью. И я не знаю, как обеспечить тебе достаточную безопасность. Я не знаю, как, черт побери…
— Мы выясним это, — сказала она. — Мы сможем сделать это вместе.
Он поцеловал ее. Долго. Медленно. Невероятно бережно.
— Так теперь ты останешься? — спросил он.
— Нет. Мне действительно нужно ехать на работу.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, — его пальцы обхватили ее подбородок. — Я ненавижу тот факт, что не могу быть с тобой днем снаружи.
Тем не менее замки щелкнули, и дверь открылась.
— Как ты это делаешь? — поразилась она.
— Возвращайся до сумерек, — это была отнюдь не просьба.
— Я вернусь где-то после заката.
Роф зарычал.
— И обещаю позвонить, если случится что-нибудь странное, — Бет закатила глаза. Черт, ей придется пересмотреть значение этого слова. — Я хочу сказать, еще более странное.
— Мне это не нравится.
— Я буду осторожна.
Она поцеловала его, а затем направилась вверх по лестнице. Отодвигая картину, скрывавшую проход от посторонних глаз, и выходя в гостиную, Бет все еще ощущала на себе его пристальный взгляд.
Глава 32
Бет заехала к себе в квартиру, накормила Бу, и уже к обеду была на работе. Что удивительно, она совсем не чувствовала голода, поэтому весь обеденный перерыв проработала. Ну, если это можно было назвать работой. На самом деле она совершенно не могла сосредоточиться, поэтому в основном занималась перекладыванием кучи бумажек на столе.
За день Батч оставил ей два сообщения, напоминая об их оговоренной встрече у нее дома около восьми вечера.
Но к четырем она решила отменить ее.
Ничего хорошего из этого все равно не вышло бы. Она ни за что не сдала бы Рофа полиции. И даже если где-то глубоко в душе Бет надеялась, что, раз она нравилась «Крутому мэну» и встреча будет проходить в ее квартире, он не будет напирать, то попросту обманывала себя.
Но и прятать голову в песок Бет тоже не собиралась. Она знала, что рано или поздно ее вызовут на допрос. Как иначе? Ведь пока Роф был в числе подозреваемых, она тоже попадала под раздачу. Все, что ей сейчас оставалось, так это найти себе хорошего адвоката и ждать, пока ее вызовут в участок.
Идя от ксерокса к своему месту, она выглянула в окно. Послеобеденное небо полностью затянуло тучами, и в воздухе веяло грозой. Но Бет пришлось отвести взгляд. Ее глаза побаливали, и неприятное ощущение не ушло даже после того, как она несколько раз поморгала.
Вернувшись на рабочее место, Бет выпила две таблетки аспирина и позвонила в участок в надежде переговорить с Батчем. Но Рикки сообщил ей, что его отправили в административный отпуск, и тогда она попросила соединить ее с Хосе. Он сразу поднял трубку.
— На счет отстранения Батча — когда это случилось? — спросила она.
— Вчера после обеда.
— Его уволят?
— Не для протокола? Скорей всего.
Значит, Батч все-таки не собирался показываться у нее на пороге.
— Где ты, Би-Леди? — спросил Хосе.
— На работе.
— Ты мне врешь? — в его голосе скорее слышалась грусть, нежели желание затевать спор расспросами.
— Проверь определитель номера.
Хосе издал долгий вздох. — Мне нужно доставить тебя в участок.
— Я знаю. Можешь дать немного времени, чтобы я могла найти адвоката?
— Думаешь, он тебе понадобится?
— Ага.
Хосе выругался. — Лучше держись подальше от того парня.
— Я перезвоню позже.
— Прошлой ночью убили еще одну проститутку. Почерк тот же.
Бет замерла. Она не могла точно сказать, что делал Роф во время своего отсутствия. Но если подумать, что смерть одной проститутки могла ему дать?
А если точнее — двух.
Внезапно ее охватило чувство тревоги, вызывая боль в висках.
Нет, она никогда не поверит, что Роф, зарезав какую-нибудь бедную, беззащитную женщину, оставил ее умирать в переулке. Да, он был смертоносен, но не жесток. И хотя он действовал вне рамок закона, Бет даже представить себе не могла, чтобы он убил кого-то, кто не угрожал его жизни. Особенно после того, что произошло с его родителями.
— Слушай, Бет, — вздохнул Хосе. — Мне нет нужды говорить тебе, насколько серьезна эта ситуация. Тот парень — наш главный подозреваемый в трех убийствах, и по закону, препятствие правосудию является серьезным обвинением. Хоть это и убьет меня, но я кину тебя за решетку.
— Он никого не убивал прошлой ночью, — у нее в желудке все скрутило.
— Так ты признаешь, что знаешь его местонахождение.
— Мне пора, Хосе.
— Бет, пожалуйста, не защищай его. Он опасен…
— Он не убивал тех женщин.
— Это ты так думаешь.
— Ты был отличным другом, Хосе.
— Черт возьми, — выругался он и добавил еще несколько слов на испанском. — Найди себе адвоката, Бет, и побыстрее.
Она повесила трубку, схватила сумочку и выключила компьютер. Еще не хватало, чтобы Хосе заявился сюда и увел ее в наручниках. Ей нужно было как можно скорее добраться домой, собрать кое-какие вещи и быстрее вернуться к Рофу.
Возможно, они просто исчезнут вместе. Это может быть их единственным выходом. Ведь здесь, в Колдвелле, рано или поздно их обязательно найдет полиция.
Когда Бет вышла на Трейд-Стрит, у нее вдруг схватило живот, а стоящая на улице жара, казалось, высасывала из нее все силы. Наконец оказавшись дома, она налила в стакан немного ледяной воды, но как только попыталась ее выпить, все ее внутренности свело судорогой. Похоже, у нее было расстройство пищеварения. Закинув в рот два леденца, Бет подумала о Рейдже. А что, если она подхватила что-то от него.
Господи боже, эта боль в глазах просто убивала ее.
Но как бы там ни было, она знала, ей нужно начинать собираться. Выбравшись из своей рабочей одежды, она надела футболку с шортами и села на диван. Бет всего лишь хотела сделать небольшую передышку, но как только присела, оказалось, что она уже не в силах подняться.