Роф чувствовал себя ужасно. Это было именно то, чего он так не хотел. Ему просто плохо становилось при мысли о возможной опасности, связанной с возложенной на него огромной ответственностью. Разве Тор не знал, что он недостаточно хорош? Недостаточно силен? Он позволил своим родителям умереть, повел себя, как ничтожный слабак, а не как достойный мужчина. И что изменилось с тех пор?
Только его тело. Не душа.
Он хотел сбежать от бремени, лежащего на нем с рождения, просто забыть…
Тор дрожал.
— Так долго… Мы так долго ждали, что ты спасешь нас.
Роф закрыл глаза. Безумное облегчение в голосе брата говорило, как сильно необходим был король. Насколько отчаялись многие. И пока Роф был жив, по закону никто не мог сыграть эту роль. Он осторожно потянулся и положил руку на склоненную голову Тора. Груз того, что ждало его в будущем, ждало их всех, был слишком велик, чтобы его постичь.
— Мы спасем расу вместе, — пробормотал он. — Все мы.
Несколько часов спустя Бет проснулась голодной. Выскользнув из-под сильной руки Рофа, она надела футболку и завернулась в его халат.
— Куда это ты собралась, лилан? — голос Рофа был глубоким, ленивым и расслабленным. Он потянулся, и Бет услышала, как привычно хрустнул сустав у него в плече.
Учитывая, сколько раз он занимался с ней любовью, Бет была удивлена, что он вообще в состоянии двигаться.
— Я просто хочу добыть что-нибудь из еды.
— Позови Фритца.
— Он сделал достаточно вчера вечером и заслуживает отдых. Я быстро.
— Бет, — голос Рофа прозвучал резко. — Сейчас пять дня. Солнце еще не село.
Она остановилась. — Ты сказал, что, несмотря на это, я могла бы выходить днем.
— Это возможно теоретически…
— Значит, я могла бы сейчас это выяснить.
Она была у двери, когда Роф неожиданно преградил ей дорогу. Его глаза пылали.
— Нет необходимости узнавать это в данный момент.
— Это не такое уж эпохальное событие. Я просто поднимусь…
— Ты никуда не пойдешь, — прорычал он, его огромное тело буквально излучало ярость. — Я запрещаю тебе покидать эту комнату.
Бет медленно закрыла рот.
Запрещает мне? Он запрещает мне?
«Нам необходимо полностью пресечь это в корне», решила она, ткнув пальцем ему в лицо.
— Отвали, Роф, и исключи это слово из своего словаря, когда разговариваешь со мной. Возможно, мы и женаты, но я не позволю тебе командовать мной, как ребенком. Мы поняли друг друга?
Роф закрыл глаза. Резкие черты его лица буквально источали тревогу.
— Эй, все будет отлично, — сказала Бет, прижимаясь к нему. Она приподняла его руки и положила себе на плечи так, будто он обнимает ее. — Я просто быстренько загляну в гостиную. Если что-нибудь случится, я сразу же вернусь. Хорошо?
Роф обнял ее, прижав к себе изо всех сил. — Я ненавижу быть вдали от тебя.
— Ты не сможешь защитить меня от всего.
Он снова зарычал.
Бет чмокнула его в подбородок и взлетела по лестнице, прежде чем он снова начал спорить. Когда она достигла верхней площадки, то, дотронувшись до картины, замерла в нерешительности.
Она услышала, как внизу зазвонил сотовый телефон. Роф остался стоять в дверном проеме, наблюдая за ней.
Бет толкнула картину, открывая узкий проход. Свет пронзил темноту.
Она услышала, как внизу Роф выругался и закрыл дверь.
Вампир сверлил взглядом свой телефон до тех пор, пока тот не заткнулся. Сначала он ходил по комнате. Затем сидел на кушетке. И снова ходил. А потом дверь открылась. И на пороге показалась улыбающаяся Бет.
— Я благополучно вернулась, — сказала она.
Он рванулся к ней, пробежался пальцами по ее коже. Она была прохладной и здоровой.
— Кожа совсем не горела? Ты не ощущала жар?
— Нет. Яркий свет резанул глаза, когда я вышла наружу…
— Ты вышла наружу?
— Да. Погоди-ка, — Бет схватила его за руки, потому что его колени подогнулись. — Господи Боже, ты побледнел. Вот, ложись.
Роф сделал, что она велела.
Святые небеса. Она вышла наружу средь бела дня. Его Бет гуляла снаружи в лучах солнца. Там, где он вообще не мог до нее добраться. Если бы она ограничилась гостиной, у него, по крайней мере, был бы шанс…
Она могла сгореть дотла.
Прохладные руки нежно откинули волосы с его глаз. — Роф, я в порядке.
Он посмотрел на нее. — У меня такое чувство, как будто я сейчас упаду в обморок.
— Это физически невозможно. Потому что ты лежишь.
— Проклятье, лилан. Я так сильно люблю тебя, что просто с ума схожу от страха, — когда Бет прижалась своими губами к его, он обхватил рукой ее шею, удерживая на месте. — Я не думаю, что смогу жить без тебя.
— Надеюсь, тебе и не придется. А теперь скажи мне кое-что. Какое слово вы используете для обращения к мужу?
— Хеллрен, я думаю. Сокращенно просто хелл[146].
Бет тихо рассмеялась. — Ну, надо же!
Его сотовый телефон снова зазвонил. Роф обнажил клыки на эту гребаную штуку.
— Ответь, а я пока сбегаю на кухню, — сказала она. — Ты что-нибудь хочешь?
— Тебя.
— Я уже и так твоя.
— И слава Богу.
Он наблюдал за тем, как Бет уходит, смотрел, как она покачивает бедрами и думал, что, когда она вернется вниз, он хочет снова ее взять. Роф просто не мог насытиться. Его главной и единственной потребностью было доставлять этой женщине удовольствие.
Он схватил сотовый телефон и не потрудился даже посмотреть, кто звонит.
— Да.
Повисла пауза.
А затем рык Зейдиста ударил его по ушам.
— Разве ты сейчас не должен быть до омерзения счастливым? Или день свадьбы не оправдал ожиданий?
Ну-ну, что ж. Это должно быть интересно.
— Ты чем-то обеспокоен, Зи?
— Я так понимаю, ты сегодня рано утром собирал братьев. Всех, кроме меня. Дай угадаю. Потерял мой номер? Ну, конечно, так и есть.
— Я совершенно точно знаю, как связаться с тобой.
Зи раздраженно вздохнул.
— Твою мать, я устал от того, что со мной обращаются, как с собакой. Реально устал.
— Тогда не веди себя, как одна из них.
— Да пошел ты!
— Ага, и знаешь что, Зи? Мы дошли до предела, ты и я.
— И что же мы в итоге имеем? — Зи жёстко рассмеялся. — Хотя, знаешь, не парься! Мне плевать, и, эй, у нас в любом случае нет времени на бесполезный трёп, верно? Тебе надо возвращаться к своей женщине, и я позвонил не для того, чтобы скулить из-за того, что меня не позвали.
— Так почему же ты позвонил?
— Ты должен кое-что узнать.
— От тебя? — растягивая слова, сказал Роф.
— Да, от меня, — прошипел Зи. — Брат Мариссы хочет заполучить твою голову. И он был готов заплатить мне пару миллионов за то, чтобы я тебя прикончил. Пока.
Телефон отключился.
Роф положил трубку на кровать и потер лоб.
Было бы здорово поверить в то, что Зи позвонил, потому что хотел этого. Потому что, возможно, он взял на себя обязательство, которое не собирался выполнять. Потому что, возможно, он наконец-то обнаружил у себя совесть после приблизительно ста лет абсолютно безнравственного поведения.
Вот только он ждал на протяжении многих часов. А это значит, что Фёри, скорее всего, уломал его. Заставил признаться во всем. Как еще Зи мог узнать о встрече братьев?
Роф схватил телефон и набрал номер Фёри. — Твой близнец только что звонил.
— Правда? — в голосе брата прозвучало безграничное облегчение.
— Ты не сможешь спасти его в этот раз, Фёри.
— Я не говорил ему, что ты знаешь. Роф, ты должен мне поверить.
— Во что я верю, так это в то, что ты сделаешь все, что угодно, чтобы уберечь его.
— Послушай меня, твою мать. Ты дал мне прямой приказ ничего не говорить, и я повиновался. Это было чертовски трудно для меня, но я ничего не сказал. Зи сам решил рассказать тебе.
— Тогда откуда он узнал, что остальных вызывали?
— Мой телефон звонил, а его — нет. Он догадался.
Роф закрыл глаза.
— Я должен устранить его, ты знаешь это. Дева-Летописица не согласится на что-то меньшее в наказание за его измену.
— Он тут не причем. Ему сделали предложение. Он рассказал тебе об этом. Если кто-то и заслуживает смерти, так это Хейверс.
— И он умрет. Но твой близнец согласился убить меня. Если он сделал это однажды, то может сделать снова. И, возможно, в следующий раз он не «придет с повинной» после того, как ты вправишь ему мозги, улавливаешь суть?
— Клянусь честью, он сам принял решение позвонить тебе.
— Фёри, друг, я хотел бы тебе поверить. Но однажды ты отстрелил собственную ногу, чтобы спасти его. Когда дело касается твоего близнеца, ты сделаешь и скажешь все, что угодно.
Голос Фёри дрожал. — Роф, не делай этого. Я умоляю тебя. Последнее время Зи было лучше.
— А что насчет тех мертвых женщин, брат?
— Ты же знаешь, что это единственный способ, которым он может питаться. Так или иначе, ему необходимо поддерживать жизнь. И, несмотря на слухи, до этого он никогда не убивал людей, от которых питался. Я не знаю, что случилось с теми двумя проститутками.
Роф выругался.
— Мой повелитель, он не заслуживает смерти за что-то, чего не совершал. Это несправедливо.
Роф закрыл глаза. Наконец он сказал. — Приведи его с собой сегодня ночью. Я дам ему возможность высказаться перед братством.
— Спасибо, мой повелитель.
— Не благодари. Только то, что он откроет свой рот, еще не значит, что он будет спасен.
Роф отключил телефон.
Он был чертовски уверен, что согласился на эту встречу не ради Зейдиста. Он сделал это ради Фёри. Фёри был необходим им в Братстве, а у Рофа было чувство, что воин не останется, если не будет уверен, что с его близнецом обошлись должным образом. И даже в этом случае не было никаких гарантий.
Роф думал о Зейдисте, мысленно представляя вампира.
Хейверс выбрал подходящего убийцу. Все знали, что Зи не привязан ни к кому и ни к чему, значит, «добренький» доктор был прав, предположив, что у воина не возникнет трудностей с тем, чтобы предать братство. К тому же, любому стороннему наблюдателю было абсолютно ясно, что Зи — один из тех немногих вампиров на планете, которые достаточ