Тут тоже была небольшая хитрость, ведь за стеклом ничего не было. Там была пустота, а сам меч был составной частью стеклянной крышки. Он свалился к моим ногам вместе с обломками хрусталя. Красивый, невидимый, так как был частью стекла, а его клинок переливался разными цветами. Рукоятка была очень удобной, точно по моей руке. Я взял его в левую руку, а обычный, стальной, в правую и посмотрел по сторонам. Что-то опять подтолкнуло меня к этому и сохранило мне жизнь в очередной раз. Мне было еще рано хвататься за мечи, потому что на меня веяло ледяным холодом, как всегда, когда рядом находилась Эйдери.
Быстро сунув стальной меч под мышку, я выхватил из-за пояса Хрустальную Маску и надел ее, а затем вынул Жезл Власти.
Только тогда я повернулся к ней. Какое-то странное сияние исходило от нее, но Маска искажала все, что я видел, как фильтр.
Я увидел мертвого Матолча, Медею, пытающуюся пока безуспешно встать на ноги. Ллорин в упор смотрел на Эйдери, но уже потерял нить происходящего. Только глаза его оставались живыми, а лицо приобрело безразличное выражение.
Эйдери, чью изящную маленькую головку я теперь видел, стояла спиной ко мне. Впервые я увидел капюшон ее откинутым на плечи.
В этот момент Ллорин сморщился, как воздушный шар, из которого выпускают воздух. Его жизнь и душа покидали оболочку. Он упал рядом со своим поверженным врагом, ненадолго пережив его.
Эйдери повернулась ко мне.
Господи! Какая же она малюсенькая, подумал я. И личико у нее совсем детское. Разглядеть больше подробностей мешала Маска, да еще какое-то жжение. Откуда оно? От него захватило дух, и я снова почувствовал оцепенение. На мою голову словно надели железный обруч, и я перестал что-то соображать.
А в глазах Эйдери горел мрачный огонь.
Конечно, как я не догадался сначала! Смертельная радиация была в этом взгляде. Огромная доза излучения, в сотни раз превышающая предельно допустимую, как сказали бы ученые умы. Если бы успели что-то сказать. Мутация Эйдери привела к чудовищному явлению, и это тоже не было волшебством, а скорее биологическим извращением.
Со мной ничего не произошло, меня спасла Маска-фильтр, защитив от радиации и нейтрализовав ее.
Настало мое время атаковать, и я поднял Жезл Власти.
Из него вырвалось пламя и потянулось к Эйдери. У нее не было защиты от моего оружия, и огонь делал свой дело. Я видел, как он выжигает участки ее лица и одежды. Но она, еще уверенная в себе, все пыталась сжечь меня своим радиационным взглядом.
Я увидел, что Медея уже встала на ноги и отступает вместе с ней. Они пятились к лестнице, которая вела наверх.
Я продолжал направлять на Эйдери свой жезл, а огонь уже жег ей глаза, рот. Она не выдержала и отвернувшись от меня, бросилась прочь.
Медея попыталась посмотреть на меня и просящим жестом заломила руки, но я уже переводил жезл на нее, поэтому она решила не мешкать и побежала вслед за Эйдери.
Ну вот, железный меч мне больше не нужен, его можно выбросить, что я и сделал. А теперь наступала самая ответственная часть моей битвы. Вся остальная амуниция мне еще пригодится, решил я, и пошел по лестнице вслед за убегающими дамами.
Но только моя нога моя стала на первую ступеньку, все вокруг загудело. Это было предупреждение Ллура. Как жаль, что я призвал его на помощь и теперь он наблюдал за мной и, конечно, знал о моих намерениях. Но иначе у меня не было возможности справиться с Медеей. Она бы точно меня сгубила, и сейчас я бы сидел в какой-нибудь башне и ждал своей дальнейшей, явно печальной, участи.
Весь Кэр бился в такт пульсу Ллура. И его громкие удары отдавались в моих ушах.
На самом верху, на фоне сияния Золотого Окна, показались две фигурки, они забирались все выше и выше, убегая от меня. У меня оставался только один путь — следовать за ними.
Каждый шаг давался труднее предыдущего. Это Ллур, зная, что я задумал, не хотел пускать меня наверх и пустил невидимый поток, напоминавший ураганный ветер, пытающийся скинуть меня с лестницы и вырвать Хрустальный Меч из моей руки.
Но я упорно двигался вперед. Окно сверкало уже совсем ярким желтым пламенем. Искры и молнии мелькали непрерывно, к ним еще добавился гром, который перешел в несмолкаемый рокот. Но ничто и никто не могло меня остановить. Я знал, что я дойду. Ведь Гэст Райни сказал, что я сделаю это.
Я почувствовал, что позади кто-то есть.
Но я шел вперед, не оборачиваясь. Мне казалось, что если я повернусь назад, то поток скинет меня с лестницы. Уже из последних сил я добрался до самого верха и вышел на ровную площадку. Чуть отдышавшись, я осмотрелся и увидел огромную черную глыбу, светящуюся с одной стороны. Как раз лицом к этой стороне я и стоял.
Посмотрев вниз, я увидел где-то далеко каменный пол, а ветер, густой сильный ветер, все еще дул, пытаясь скинуть меня и покончить со мной.
— Неужели все так примитивно? — я удивился.
У самого окна стояли Медея и Эйдери. А вот в самом центре было нечто.
Просто сплошная грозовая туча, только выдержанная в золотых тонах. Постоянно мелькали молнии и грохотал гром, в каком-то своем ритме. Вероятно, эти вспышки и грохот и были пульсом Ллура.
Гэст Райни предупреждал меня, что с годами Ллур сильно изменился и стал гораздо сильнее, чем в то время, когда был в человеческом облике.
Теперь было уже не определить, кто или что он — частично машина, частично чистая энергия — вся мощь Ллура лилась на меня из этих с виду красивых облаков, и поэтому мне было не до терминологии. Я знал только одно: надо быстрее с эти покончить.
Вдруг Жезл выпал из моей руки. Крепко держа Хрустальный Меч, я с трудом сделал еще один шаг вперед. А следующая атака Ллура была просто неимоверной, и я остановился. Шевелиться я не мог, только бороться, чтобы не оказаться скинутым вниз с края платформы.
Все громче гремел гром. Ко всем силам Ллура опять добавился страшный взгляд Эйдери. Лицо Медеи сильно изменилось, оно больше не казалось приятным, а превратилось в лицо злой ведьмы из книжных иллюстраций. Необычный ядовито-желтый свет добавлял мистики к чертам Эйдери и Медеи.
Все-таки я попробовал сделать еще шаг вперед, но вместо этого меня откинуло назад. Но что-то подхватило меня и не дало упасть вниз.
Я понял, что такой силой могла обладать только Фрейдис. Да, это ее сильные руки поймали меня. И ее гигантская сила спасла меня и удержала на платформе да и в самой жизни.
Лицо она завязала какой-то тряпицей, пряча глаза, чтобы защититься от взгляда Эйдери. Конечно, она ничего не видела. Но упорно толкала меня вперед. Вероятно, она чувствовала нужное направление.
По-прежнему вокруг сверкали молнии и гремел гром, а навстречу мне дул жуткий ветер. Уже даже не ветер, а жидкий поток пытался столкнуть меня обратно. Но Фрейдис подталкивала сзади, и я сантиметр за сантиметром продвигался вперед. По дыханию Фрейдис я чувствовал, как тяжело ей приходится. Все-таки тряпка защищала от Эйдери хуже, чем моя маска, да еще ей приходилось подпирать меня. Не могу точно сказать, сколько прошло времени, пока мы прорывались сквозь вихревой заслон. Но наконец я стоял перед самым Окном. Откуда-то я знал, что мне надо делать. Моя рука сама поднялась, и меч, сверкнув в последний раз, сильно ударил по Золотому Окну.
Меч раскололся, рассыпавшись на мелкие осколки, а его сиянье ушло в Окно, которое просто пропало. От него не осталось никаких следов.
По всему Кэру прокатился грохот и затрясло стены. Мне показалось, что началось землетрясение. Но Кэр выстоял, все тучи, облака исчезли в Окне. Медея и Эйдери тоже.
Их обезумевшие лица промелькнули передо мной последний раз. Обгоревшее детское личико Эйдери и искаженное от ужаса незнакомое лицо Медеи. На нем все еще была мольба, но даже если бы я захотел ее спасти, теперь был бы не в силах это сделать.
На мгновение я увидел то, что было за Окном. Описать это невозможно: то ли огонь, то ли огромный колышущийся океан. Он пожирал Медею и Эйдери и поглощал в себя Ллура, вернее, те золотистые тучки и яркий свет, то, что были Ллуром.
Как и говорил мне Гэст Райни, Ллур уже не был ни человеком, ни богом. Это было нечто, которое старик затруднился описать и сейчас я находился в таком же затруднении.
Для всех троих их существование в Темном мире закончилось. Все стихло, Кэр уже больше не трясло, грома тоже больше не было.
На огромном камне теперь не было Золотого Окна, он был весь черный.
16. Сам против себя
Это было последним, что я увидел до наступления ночи. Она наступила совсем внезапно, полностью спрятав окружающее от моих глаз. Кроме темноты на меня нахлынула дикая усталость. Врагов не осталось, а только борьба с Ллуром держала меня на ногах. Теперь его не стало, и я почти замертво упал там, где стоял.
Не знаю, сколько времени я так пролежал, но постепенно я пришел в себя, и снова передо мной стали проявляться очертания Кэр Ллура. Значит я немного отдохнул и набрался сил, а то, что я упал, было просто очень сильной усталостью, от которой подкосились ноги. Но даже после сна мое тело было разбито.
Позади лежала Фрейдис, видно, усталость и ее свалила с ног, и она, как стояла за мной, так и рухнула на каменные плиты. Повязка по-прежнему была у нее на глазах, а руки раскинуты в разные стороны. Какие-то земные ассоциации зашевелились у меня в голове. Кто-то в земной мифологии, кстати, тоже женщина, вот так же с повязкой на глазах вершила правосудие. Да! Еще у нее были весы, и все это было в Древнем Риме. А в Темном мире начиная с сегодняшнего дня будет только правосудие Ганелона, без всяких повязок. Будто бы услышав мои мысли или почувствовав, что я смотрю на нее, Фрейдис пошевелилась. Она начала приходить в себя. И сначала сдернула повязку со своих глаз. Ну что ж, пусть пока живет, мы же соратники, и нам, возможно, еще сражаться вместе. А потом уже разберемся между собой.
Я окончательно проснулся и потянулся. Тут же послышался звон, это Маска, спасшая меня от Эйдери, упала на каменный пол и разлетелась на мелкие, хрустальные осколки. Теперь уже не разобрать, где осколки от меча, а. где от маски, хотя какая была