Я нахмурилась. Как такое может быть, я ведь сегодня пользовалась магией Водных Демонов, и со мной ничего не произошло… Ладно, пока никому не буду об этом говорить, тем более Дакхару.
– Тана, скажи, пожалуйста, а Дакхар в курсе, что я его (меня аж передернуло) невестой стала?
Варла хлопнула всеми четырьмя руками по своим маленьким бедрам:
– Тю-ю, да откуда же ему это знать-то, он ведь после того, как оставил тебя в этой комнате, сразу же ломанулся в Приемный зал эсх, чтобы попытаться устранить тот погром, что ты учинила, ну и защиту, само собой, заново поставить. Пусть и маленькую, но все же. И ничего-то у него не вышло: без магии брата ее не восстановить до того состоянии, которое было. Он носился по всему залу: глаза от гнева красные, желваки на скулах ходуном ходят, мышцы шеи напряжены, а потом, у-у-у, он принял свой истинный облик – Демонический, а он его, к слову, о-о-чень редко принимает. Так что, девочка, не до тебя ему было, – хихикнула варла.
Я от ее слов аж подпрыгнула.
– Тана, Таночка, помоги мне, я не хочу становиться его невестой, а раз он ничего еще не знает, то давай пострижем мои волосы? Уберем это разноцветное безобразие, тогда он точно уже не узнает ничего! Я не хочу принадлежать ему. Теперь на мне нет ни ошейника, ни браслетов, поэтому я буду сопротивляться ему, а если я приму статус невесты, – я всхлипнула, – он…он…
Я смотрю на опешившую от моих слов варлу, которая покачивает головой. В ее взгляде читается сочувствие.
– Кошмар какой – остричь такую красоту! Ты с ума сошла? И не жалко будет?
– О-о-о, ты даже и представить себе не можешь, как я жажду избавиться от этой разноцветной копны!
Тана почесала свой кучерявый затылок и, немного подумав, согласно кивнула:
– Хорошо, подожди немного, сейчас вернусь.
И она с легким хлопком исчезла из комнаты, прихватив с собой кружку, чай из которой по моей вине оказался пролит на ковер.
Не прошло и пары минут, как варла вернулась с ножницами в руке:
– Держи, – протянула она мне сей инструмент, – но стричь будешь сама: мне жалко портить такие роскошные волосы.
Я лишь хмыкнула и, схватив ножницы, без какого-либо сожаления отчекрыжила косу по самое "ни фига себе!" – коротко, в общем; затем ринулась в ванную и уже там, перед зеркалом, избавилась от фиолетовых прядок, чуть-чуть подравняла, и, вуа-ля, почти прежний вид!
Говорят, что саму себя стричь ни в коем случае нельзя, – типа жизнь свою укорачиваешь, – да и фиг с ним, главное, что избавилась от этого разноцветного ужаса, который не оставлял мне никакого выбора, кроме как принять статус невесты Дакхара. А теперь… Ура-а-а-а! Аж голове легче стало.
Моя радость не знала границ, поэтому я, чуть пританцовывая, с довольной моськой покинула ванную.
– Все! – счастливо оповестила Тану.
Варла грустно вздохнула:
– Жаль, красивые бы…
Не успела она договорить…
Эх, радость моя была недолгой… Не успела Тана договорить, как меня окутало легкое белое облачко, и я почувствовала легкий зуд на голове. "Что происходит?" – в душе зародилась паника.. И тут… на грудь опустилась косища, только немного длиннее, да и… вот ведь!.. выкрашенная в разноцветные прядки, которые теперь переплетались между собой. "Это что же получается: раньше у меня было только две фиолетовые пряди, идущие от висков, а теперь они расползлись на всю голову, да притом еще и по всей длине? И красные тоже? И мой собственный цвет волос? А-а-а-а!!! Я только хуже сделала! А-а-а-а!!! Помогите-е-е!" Страшно, мне страшно до жути, и этот страх начал заполнять меня изнутри, не позволяя нормально дышать. Астма? Нет, вряд ли. Тогда, тогда…Что же это? Паника? У меня случился приступ паники! От обиды и несправедливости, что эти жутчайшие волосы заново отросли, словно я их и не остригла, на глаза навернулись слезы, захотелось зареветь в голос, как маленькой.
И, ну ё-маё, в этот же, самый неподходящий момент зашел Дакхар, и, ошарашено глядя на меня, выдал:
– Ирина?
"Капец! А кого он еще тут ожидал увидеть – зарду расфуфыренную? Конечно это я!" – возмущенно подумала, уперев руки в бока. Кажется, слово "зарда" начинает превращаться в ругательство.
Стоит, смотрит, ага, глазами хлопает, ноздри раздуваются, как у быка, и что-то беззвучно губами шлепает. У-у-у, губошлеп черноглазый!
Я же, нахмурившись, гаркнула:
– Чего вылупился? Не видишь что ли, я это, я!
И тут же ехидно добавила:
– Невеста твоя.
Оэр, тяжело дыша, прикрыл глаза и, кажется, даже слегка пошатнулся. "Сердечный приступ от нежданного счастья? Да хоть бы," – злорадненько подумала я, тихонько хихикнув.
– Э-э, – предупредила я его. – Ты мне тут только в обморок не свались, а то я твою тушу бодибилдерскую с пола поднять не смогу и до кровати точно не дотащу, – и чуть тише добавила: – Да чтоб ты при падении башней своей венценосной об пол саданулся, а я тебя из чувства сострадания, так уж и быть, попинаю малёх.
Дакхар открыл глаза и зло глянул в мою сторону.
– Как такое могло произойти, как? – голос дрожит от едва сдерживаемого гнева. – Магия, что находилась в той колонне, которая по твоей милости, между прочим, теперь разрушена, вырвалась на свободу и фактически уничтожила Приемный зал моих рабынь. А ты, – он указал на меня пальцем. ("Фу, как не культурно.," – подметила я.) – Ты должна была погибнуть, ну или, на худой конец, стать "овощем". Но вместо этого ты не только выжила, но еще и огрызаешься, как ни в чем не бывало!
Кажется, он только что зарычал.
Я возмущенно взмахнула руками, делая уверенный шаг по направлению к Дакхару.
– Ты вообще офигел?! А напомни-ка, не из-за тебя ли я совершила тот опрометчивый поступок, а? Да я же теперь разукрашенная, как павлин во время брачных игр! Что ты на это скажешь, женишок доморощенный?
При моих последних словах он так поморщился, словно нюхнул пробку от уксуса: противный и резкий запах, между прочим.
– Не невеста ты мне, а всего лишь очередная рабыня, как и многие во дворце, а волосы, выдающие твой новый статус, они… – он ненадолго призадумался. – Ну, это не проблема, сейчас исправлю сие недоразумение.
И не успела я что-либо вякнуть, как это…это чучело недоразвитое, взмахнул пару раз руками, и… (капец, блин!!) мои разноцветные волосы осыпались к ногам, точно осенние листья, которые ветер нещадно стряхнул с веток деревьев. А я… я стою и изумленно хлопаю глазами, созерцая свои волосы, небольшой кучкой лежащие у ног.
Осторожно, боясь сделать резкое движение, рукой я потянулась к голове, чтобы… чтобы издать жуткий вопль. Я осталась без волос! Совсем! Я лысая!
– Ах, ты, – налетела я на Оэра, который, видимо, опешил от такого преображения, – шимпанзе недоразвитое (бью туда, докуда руки дотягиваются, а этот гад чуть склонился и голову руками прикрыл, дрожа всем телом), чучело неандертальское, горилла глюканутая, хмырь облезлый!
Я быстро устала, пока его избивала, да и руки уже больно, а он стоит, голову руками закрывает и дрожит, – даже жалко его как-то стало, а потом… а этот…
Дакхар, поняв, что его прекратили избивать маленькие кулачки одной не особо адекватной особы, убрал свои руки от головы, и я заметила, что он широко улыбается. Улыбается он, блин! Жалость к нему тут же испарилась, сменившись гневом. Оэр же, глянув на меня, он… он заржал, сотрясаясь всем телом! Заржал! Конь, блин, педальный!
– Ты чего ржешь, тестостерон пучеглазый? Что смешного нашел? Я же теперь по твоей милости совершено лысая, прямо как девичья коленка!
– Ага, тебе о-о-очень идет.
И… и он снова заржал, хватаясь за живот.
– Сволочь, – обиженно буркнула, отворачиваясь от него, чтобы устремиться к кровати, но не успела пройти и половины намеченного пути, как меня, знакомо уже, окутало белое легкое облачко.
"Опять!" – панически подумала я, снова ощущая легкий зуд на голове. "Ну, хуже-то уж точно не будет." На плечи снова легла разноцветная коса, совершенно не изменившаяся на вид, но мне почему-то показалось, что что-то явно не так, и мою догадку подтвердил Оэр:
– Э-э, Ирина, – Он уставился на меня широко раскрытыми глазами, – у тебя это… на голове…
Тут же я поднесла руку к голове, чтобы почувствовать… А-а-а-а-а!!! Что это такое?! Это.. это… Рога?! Мамочки мои, не может быть, у меня выросли рога! Сантиметров десять в длину, не меньше, да еще и слегка загнутые назад!
– Ты что со мной сделал, а? – чуть не плача, заорала я. – Я же теперь… я же… да я теперь на козу похожа! Рогатую!
А эта сволочь стоит и ржет надо мной:
– Ага, идет коза рогатая – забодаю-забодаю.
Снова накинулась на него с кулаками, стараясь побольнее ударить этого бесчувственного чурбана. Не, ну а чего он дразнится? У меня горе рогатое, а он смеется.
– Я убью тебя. Я убью тебя! – кричу на Дакхара.
А он еще и издеваться вздумал, с легкостью уворачиваясь от моих жалких попыток его ударить:
– Как? Забодаешь, что ли?
А я… А мне так обидно стало, что я, перестав изображать из себя деву-воительницу, позорно разревелась.
Дакхар тут же перестал веселиться и, подойдя ко мне, крепко обнял и прижал к своей груди, в которую я и уткнулась носом, заливая слезами его черную рубаху, которая, как оказалось, была наполовину расстегнута.
– Ну все, успокойся, – тихо приговаривал он, поглаживая одной рукой мою спину. – Ничего страшного не случилось, поверь. Эти милые беленькие рожки – часть твоей второй сущности – демонической. Думаю, скоро ты полностью изменишься, став той, кем на самом деле и являешься. Просто тебе нужно постараться научиться контролировать свое превращение. Так что все, успокойся, Снежинка.
И вот стою я, уткнувшись носом в его широкую грудь, которую лишь слегка прикрывает, потому как расстегнута, черная шелковая рубаха, и понимаю, что непроизвольно вдыхаю запах его тела: чуть терпкий, но приятный и совершенно не отталкивающий, чем-то напоминающий запах свежезаваренного кофе, который я так любила пить по утрам; чувствую еле ощутимый запах дыма, и не тот, что от сигарет, а тот, что остается на тебе, когда слишком близко сидишь у костра. М-м-м, обожаю эти запахи с самого детства – вдыхала бы их и вдыхала.