больше подходишь на эту роль, – Ратхар слегка замялся, но взглянув на хмурого брата, вздохнул и все же продолжил: – В любом случае после моей смерти власть унаследуешь ты.
– Так, я не понял, а почему ты заговорил о своей смерти? – настороженно спросил Дакхар, подозрительно прищурив глаза.
– Потому что собираюсь отомстить за смерть того, кого мы так любили, – на одном дыхании ответил Ратхар, уверенно глядя брату прямо в глаза.
– Месть, – хмыкнул молодой мужчина, скептически глядя на того, с кем рос всю свою сознательную жизнь, с кем разделял и сладкое чувство радости, и неприятный привкус горечи. – Это твой довод? Что за бред возник в твоей голове? Арахсшарсцы слишком сильны, чтобы сражаться с ними хотя бы на равных, не говоря уже о том, чтобы победить. Так что выкинь эту безумную идею из головы, этим ты все равно ничего не добьешься.
– Возможно, и так, – кивнул мужчина, чувствуя, как те чувства, что он пытался ото всех скрыть, начинают пробиваться наружу, грозя и вовсе вырваться на поверхность. – Но брат, я хочу показать всем, кто желает отобрать власть у нашей семьи, что мы не так просты, что мы сила, с которой им придется считаться. Я возглавлю наше войско, если это потребуется, но сперва хочу договориться мирным путем, чтобы нам просто выдали того, кто оборвал жизнь нашего отца.
Ратхар нервно вздохнул.
– Понимаю, – сочувственно отозвался Дакхар, положив руку на плечо брата. – Но и ты пойми…
– Да что ты понимаешь? – горько воскликнул Ратхар, сбрасывая руку Дакхара со своего плеча и отходя от него на несколько шагов. В душе его начала разворачиваться настоящая буря, которая могла сокрушить всех и все на своем пути.
В глазах полыхнул багрово-пурпурный огонь, а в руках образовалось фиолетовое пламя, которое перерастало в настоящую бушующую от ярости стихию. Через короткий миг Ратхар уже был полностью объят огнем, который, к счастью, не причинял ему вреда.
– Брат, прошу, успокойся… – взволнованно произнес Дакхар, уставившись на брата во все глаза и видя, что тот впервые проходит через боевую трансформацию. Этого не должно было случится. Слишком рано она началась. Слишком.
– Не могу, – сипло выдавил тот, хватаясь за грудь, которую разрывало от переполнявших эмоций: ярость, легкое безумие, паника и лютая печаль по отцу, вместе с выворачивающимися наизнанку костями причиняли невыносимую боль. Хотелось выть, но к горлу подкатил ком, не дающий проронить ни звука. Казалось, что это длится мучительно долго, хотя на самом деле прошло не более пары минут. Все смешалось. И именно в тот момент, когда мужчина думал, что сойдет с ума от невыплеснутых эмоций, от жуткой пытки, что корежила его тело, все вдруг прекратилось. Ратхар тяжело осел на пол и прикрылся кожистыми крыльями с фиолетовыми жилками, тем самым заслоняясь от брата, из его глаз брызнули горькие слезы потери, а из груди вырвались сдавленные рыдания.
Наконец-то все, что накопилось в душе Ратхара, все те эмоции, что он так тщательно ото всех скрывал, когда погиб отец, выплеснулись наружу, принося ему небольшое облегчение.
Проснулась я от того, что по моим собственным щекам текли слезы – горькие слезы оттого, что прекрасно понимала, как тяжело пережить потерю того, кого любил всем сердцем. Это не передать словами – слишком больно. Ведь я еще сама не так давно оплакивала ту, кто подарил мне жизнь, лишь позже узнав, что мама все же жива и находится в этом мире.
Но то чувство потери и безысходности разрывало душу на части, оставляя в ней лишь глубокую и зыбкую пустоту.
Сон. Странный сон, в котором я видела братьев-близнецов. Они так похожи внешне, но так отличаются внутренне. Дакхар более сдержан в отличие от Ратхара. В старшем брате эмоции били через край, в то время как младший лишь удивленно смотрел на него. Почему они так сильно отличаются? Значит ли это, что Ратхар более чувствителен, нежели его, как теперь поняла девушка, непробиваемый и бесчувственный брат? И каков старший сын Оэра на самом деле?
Я не понимала, почему увидела все это, почему ощущала все те эмоции, что переживал Ратхар. Я ничего не понимала. В голове роилось слишком много вопросов, на которые я никак не могла найти ответов.
Как же это все странно. Что это? Прошлое из жизни близнецов или воспаленная фантазия, играющая с мои разумом?
В голове что-то щелкнуло, и я снова погрузилась в сон, но уже без сновидений, вновь забывая обо всем, что увидела, словно ничего и не было.
Дакхар находился в своих покоях, лежа на кровати, вальяжно закинув руки за голову и уставившись в потолок, думая о той, кем ему так хотелось обладать. Ирина. Красивая и дерзкая. Совершенно не умеет подчиняться его приказам и желанию, которое в нем бурлит, точно раскаленная лава в жерле вулкана. Не проходило ни дня, чтобы он не мечтал о том, как сможет насладиться ею в полной мере, как разденет ее, разглядывая каждую часть прекрасного тела, как проведет руками по манящим изгибам бедер, как приласкает грудь, заставив затвердеть ее соски так, чтобы они превратились в розовые жемчужины, которые ему хотелось взять в рот и приласкать языком, как уложить эту строптивицу на кровать и придавить ее своим телом, чтобы продолжить ту мучительную ласку, от которой она станет гореть и захочет большего, чем простые прикосновения; как он, разведя ее ноги в сторону…
Но додумать ему не дали: в комнату вошла та, кого он меньше всего желал сейчас видеть. Кэйра, его анайя. Но она сейчас была не такая, как обычно, а какая-то помятая: волосы всклокочены, некогда милое полупрозрачное платье порвано в нескольких местах, а на руках начали проступать красновато-фиолетовые следы. Синяки? Но откуда?
Она прошла по комнате, нервно передергивая плечами, и остановилась у подножия кровати.
– Что тебе нужно? – довольно грубо осведомился он, нахмурив брови. – Я же тебя уже, кажется, предупреждал, чтобы ты не показывалась мне на глаза в течение недели, иначе я подарю тебя Арахсшарским демонам.
Кэйра состроила недовольно-обиженную гримасу на лице и ответила:
– Я помню, мой Оэр, но дело, которое привело меня к Вам, не терпит отлагательств.
Дакхар жестко усмехнулся:
– Да что ты говоришь? – прозвучала ирония в его голосе. – Ты пришла за тем, чтобы я как следует поимел тебя? Соскучилась?
Женщина сглотнула и опустила свой уже наполненный откровенной похотью взгляд на его восставшее мужское достоинство. Ей и в голову не пришло, что он в данный момент желает не ее, а ту, что применила к ней магию, от которой она пострадала. Нахалка! И как только эта презренная эсха посмела ей ответить той же монетой, что и она сама? Применила к ней магию. Правда, ее магия показалась ей какой-то не такой: необычной, странной.
– Да, мой Оэр, я соскучилась без Вашего внимания ко мне, по Вашим ласкам, но не это привело меня к Вам.
Она склонила голову в смиренном ожидании.
Дакхар приподнялся на локтях, с презрением разглядывая свою любовницу. Да, а Ирина не такая, она никогда бы не пришла по свой воле к нему, говоря, что соскучилась без его внимания. Хотя… почему, никогда? Он рано или поздно добьется ее внимания и слепого повиновения.
– Так что же тебя тогда привело ко мне, если не желание твоей похотливой натуры? – иронично выгнув правую бровь, спросил он.
– Я хотела Вам сообщить, что эсха Ирина ведет себя неподобающим образом, приглашая в свою комнату мужчину и развлекаясь с ним за Вашей спиной. А еще она применила магию, ударив так, что меня из ее комнаты вынесло вместе с дверью. Не подобает так обращаться с анайей Оэра. Все об этом знают! – высокомерно произнесла она, сложив руки на груди.
– Она об этом не знает. И я не собираюсь это менять. Если она ударила тебя магией, которая в ней теперь проснулась, то, значит, у нее были на то причины. Я ведь знаю, какая ты любопытная и как любишь совать свой симпатичный носик туда, куда не следует, – усмехнулся он. – А насчет того, что в ее комнате находился мужчина, с которым она, якобы, развлекалась, ну, я в это не верю. Ирина не из тех девушек, которые уложат в свою кровать первого встречного. Она не такая, как ты.
Эти слова, как жесткая пощечина, хлестнули по Кэйре, отчего она скривилась, гневно сузив красные глаза.
– Значит, Вы мне не верите?
Оэр отрицательно покачал головой.
– Да она же на нем сверху лежала! – взвизгнула она так, что Дакхар поморщился. – Эта маленькая похотливая дрянь елозила по нему, словно добралась-таки до…
– Замолчи! – гневно перебил ее мужчина, резко поднимаясь с постели. – Не смей говорить о ней такое!
– А то что? – гордо вскинув голову, с вызовом во взгляде осведомилась она.
– А то пожалеешь, – утробно зарычав, ответил он.
Кэйра содрогнулась всем телом, почувствовав, как становится влажно между ее ног. О да, ей нравилось, когда Дакхар становится таким: несдержанным и властным. Недолго думая, она скинула с себя те лохмотья, что свисали с ее идеального тела, оставшись совершенно голой.
– Тогда заставьте меня пожалеть, – проникновенным шепотом произнесла она, подавшись в сторону Дакхара, который слегка опешил от ее выходки. Но уже через мгновение в его взгляде появился голодный огонь похоти.
С того памятного дня, когда Ирина появилась в его дворце, он только пару раз использовал Кэйру по назначению, пытаясь ослабить то желание, что разбудила в нем та невинная девушка. Но оно не утихало, а только еще сильнее начало сжигать его изнутри, заставляя желать малышку с такой силой, что мозг начинал плавиться. Именно поэтому он тогда пришел к ней в комнату и не смог сдержать себя, едва не изнасиловав ее. Но Ирина удивила его, ударив магией Снежных демонов, которая в ней проснулась. Да, он сильно разозлился в тот момент, но и был отчего-то горд тем, что она смогла ему противостоять. Она смогла дать ему отпор! В следующий же раз у нее этот трюк не прокатит, потому что он будет готов к ее атаке, он больше не позволит себя ударить.
Пока он думал, Кэйра вплотную подошла к нему и стала тереться о его обнаженную мускулистую грудь своей грудью. Он никогда, находясь в своих покоях, не надевал рубашку, чтобы не стеснять движения, давая немного отдохнуть напряженному телу.