– Он мой брат, – грубовато бросил он.
– А твоя сестра? Она в Сан-Франциско?
– Ну, она замужем, и счастлива, у нее двое детей, и недавно они переехали в новый дом. – Ник улыбнулся. – Наверное, и теперь тоскует по диким денечкам.
– Диким?
Ник явно смягчился.
– Она была настоящим сорванцом, Джейн, и ужасно упрямой. Я до сих пор понять не могу, как это она умудрилась стать настоящей леди.
– Тебе их не хватает. Граф отвел взгляд.
– Давай съездим к ним.
Граф молча посмотрел на нее, и Джейн заметила что-то темное и тревожное в глубине его глаз; хуже того, она ощутила тревогу.
– Разве Чеду не следовало бы познакомиться с тетей и дядей, с кузенами, с бабушкой и дедушкой?
Граф, уставясь в стол, вертел в руках нож.
– Да.
Джейн умолкла. Что было не так? Она не хотела быть настойчивой, не сейчас, когда их отношения были еще слишком хрупкими, но она чувствовала страдания Ника, отчаяние – что-то такое, темное и тяжелое, что требовало помощи.
Граф наконец тяжело вздохнул.
– Я уже думал о том, чтобы свозить Чеда в Техас. Это ведь его наследство, такое же, как Драгмор. – Полные боли глаза Ника посмотрели на Джейн. – Я ведь там родился и вырос.
Джейн промолчала.
– Это было так давно, – пробормотал граф, и Джейн поняла, что он говорит о своей последней встрече с родителями.
– Твои родители здоровы?
– Да. – Он с трудом улыбнулся. – Они хотят, чтобы я приехал домой. Они уже несколько лет просят меня, чтобы я отправился к ним на запад.
– Похоже, они очень по тебе скучают, – сказала Джейн. – А ты хочешь поехать?
Он колебался, переводя взгляд со стола на окно.
– Да… Нет…
Джейн накрыла его руку ладонью.
– Когда бы ты ни решил ехать, я буду готова.
Он посмотрел ей в глаза, не скрывая благодарности.
– Спасибо, Джейн.
Глава 47
В этот же день, поздно вечером, граф остановился на пороге спальни жены. Джейн читала, сидя в постели; в рубашке из тонких французских кружев, с распущенными волосами она являла собой потрясающее зрелище. Она оставила гореть лишь одну лампу, так что спальня была едва освещена. Джейн была воплощением Красоты, и Ник любил ее…
Ощутив его присутствие, она подняла голову и улыбнулась, откладывая в сторону роман.
Но он не улыбнулся в ответ. Просто не смог. И не смог шагнуть вперед. Он смотрел на нее. И внутри у него все было натянуто до предела.
– Николас? – в голосе Джейн прозвучало легкое беспокойство. – Что случилось?
Ему следует быть готовым. Ему следует понимать, что она может отвергнуть его так же, как отвергла Патриция. Но он все-таки надеялся, что она не возненавидит его, когда узнает, что он на четверть индеец. Ему никогда не забыть ужас и истерику Патриции. А он тогда любил Патрицию… хотя то чувство и сравнивать нечего с тем, что он испытывал к Джейн. И если Джейн откажется от него (а какая-то часть души графа твердила, что скорее всего так оно и будет), он просто не будет знать, что ему делать, как жить. Ему нечем было защититься от презрения и насмешки, которых он ожидал и боялся. А в том, что они последуют, как только она узнает правду, он был уверен. Но все равно он не мог уйти, не испытав Джейн. Ему необходимо было знать.
– Николас! – Джейн напряженно выпрямилась и побледнела. – Что-то случилось! Ты меня пугаешь!
Он наконец медленно вошел в спальню, двигаясь как сомнамбула, и остановился в ногах кровати. Он смотрел на Джейн. Отвергнет ли она его?
– В чем дело? – умоляюще воскликнула Джейн.
– Я хочу кое-что тебе сказать, – ровным тоном, не выдающим никаких чувств, произнес он.
– Что?
– Мой отец был полукровкой, – сказал он и замолчал, ожидая ее реакции.
Джейн непонимающе моргнула.
– Извини?
– Мой отец, – повторил он, повышая голос, – Дерек Брэгг. Он полукровка, наполовину индеец, наполовину белый.
Глаза Джейн расширились.
– Так что я, – хрипло продолжил граф, – на четверть краснокожий. Ты поняла?
Она смотрела на него во все глаза.
Он ждал, не осмеливаясь дышать, и ему становилось все хуже; он предвидел взрыв презрения, отвращения, ненависти.
Неожиданно Джейн улыбнулась, но тут же постаралась скрыть улыбку.
– О, извини, я подумала кое о чем забавном… но, похоже, сейчас не время веселиться. Николас, иди ко мне.
– Что ты подумала? – напряженно спросил он, не обращая внимания на ее призыв. Да, теперь она может и посмеяться над ним. На это он почему-то не рассчитывал.
Губы Джейн изогнулись:
– Я подумала, что именно поэтому у тебя такая темная кожа!
Он заморгал:
– Не понял?
Джейн, вскочив с постели, подошла к нему и, сунув руки в расстегнутый ворот его рубашки, погладила бронзовую кожу.
– Ты поэтому такой темный. – Она посмотрела ему в глаза и соблазнительно усмехнулась. – Мне определенно нравятся смуглые мужчины.
Сердце графа вдруг яростно заколотилось.
– У тебя это не вызывает отвращения?
– Нет конечно, – мягко сказала она, гладя его по щеке. – С какой стати?
Он почти не мог поверить этому, он был просто ошеломлен. А она с улыбкой погладила его плечи, руки, обхватила его бедра, сжала ягодицы.
– Мне определенно нравятся смуглые мужчины! Он зарычал и подхватил ее на руки.
– Лучше бы тебе нравился только один смуглый мужчина, – завопил он и набросился на нее с яростными поцелуями, словно желая съесть ее. А она крепко обнимала его в ответ.
Он отнес ее на кровать, уложил и мгновенно очутился на ней. Он дрожал от страсти – и от облегчения.
Джейн с трудом оторвалась от его жадных губ и погладила мужа по плечу.
– Николас, все хорошо, – прошептала она. – Все в порядке.
Он вжал ее в постель, зарываясь лицом в ее шею, в волосы, и застонал, низко и протяжно, освобождаясь от тяжкой душевной муки. Она гладила его по волосам, по спине, а он содрогался с головы до ног, лежа на ней, все его мышцы сводило судорогой. Наконец он поднял голову.
– Позволь мне любить тебя, Джейн… – умоляюще прошептал он.
В ответ она обхватила ладонями его лицо и осыпала страстными поцелуями… и ощутила губами слезы.
Граф лежал на спине, глядя на полог над головой. Джейн лежала рядом, на боку, прижавшись к нему. Они говорили о том, чтобы в начале следующей недели уехать в Драгмор.
– Джейн, – спросил граф, поворачивая голову, – ты уверена, что не хочешь еще остаться в Лондоне и поработать?
Она поцеловала его в плечо.
– Ты милый… Нет, я твердо решила уехать в Драгмор. – Она усмехнулась. – А ты ведь знаешь, какая я упрямая.
Он улыбнулся, влюбленно глядя на нее.
– Ты, в самом деле, упрямая?
– С самого детства! – заявила она. – Если уж я решила что-то сделать, то я это сделаю.
– Например, решила напугать деревенского хулигана и напугала? Как там его звали?
– Тимоти Смит, – сказала Джейн. – Ну, он этого заслужил! Только это ерунда! Знаешь, я однажды выиграла сто фунтов в мужском клубе, в «Будли»!
– Что?!
Джейн расхохоталась.
– Это был спор… ну что я не смогу пройти в «Будли». Мне было четырнадцать, и это случилось как раз перед тем, как я оставила труппу и переехала жить к Матильде и Фреду. Несколько молодых актеров поспорили со мной; они были уверены, что выиграют пари. Но выиграла, само собой, я! – И она презрительно сморщила нос.
– Ну нет, не верю!
– Но я это сделала! Я переоделась мальчишкой, немножко подгримировалась и отправилась туда с двумя лордами, имевшими репутацию любителей юношей. Они решили, что им ночью предстоит отличное развлечение, и были просто в восторге. Им и в голову не приходило, что я девушка. И никто и не подумал остановить меня, когда я подошла к игорным столам – наверное, там решили, что забавно понаблюдать за молодым дураком, ищущим удачи.
Граф зарычал:
– А потом? Как ты избавилась от этих развратных покровителей?
– Сбежала! – просто ответила Джейн.
Они замолчали. Джейн придвинулась ближе к мужу и стала ласкать плоский, твердый, как железо, живот графа. Он снова уставился на полог кровати.
– Я хочу рассказать тебе одну историю, – произнес он наконец очень тихо.
Джейн посмотрела на него, но глаза графа были закрыты.
– Жила однажды молодая женщина, недавно вышедшая замуж и недавно овдовевшая. Она была ошеломляюще прекрасна, но очень хрупка… она была даже изящнее, чем ты. Воспитывалась она в монастырской школе во Франции… – Он замолчал.
Джейн с удивлением смотрела на него, пытаясь угадать, что это за история и зачем граф решил рассказать ее. А он все не открывал глаз.
– Она жила в Техасе, на самой границе. Когда она добиралась туда из Франции – пешком вдоль Миссисипи, она случайно встретила одного человека, команчеро, наполовину индейца. Он был поражен ее красотой и захотел заполучить ее. И он, вообще-то, сумел ее похитить перед ее первым замужеством, но техасские рейнджеры спасли ее вовремя, он не успел причинить ей вреда. – Граф снова замолчал.
Джейн тревожно пошевелилась. Она хотела спросить, знал ли граф эту женщину… впрочем, она и так была в этом уверена и побоялась перебивать мужа. Он говорил таким ровным, странным тоном и старался не проявлять никаких чувств, – и это пугало Джейн.
– Ее первый муж умер – погиб в обычной на границе стычке. На границе тогда была жестокая, суровая жизнь. Она снова вышла замуж – за рейнджера, спасшего ее. Это случилось очень быстро, и в этом не было ничего необычного, потому что в той глуши женщина просто не могла выжить одна. И вот однажды, когда ее муж был на дежурстве в полку, на их дом напал команчеро со своими людьми и увез ее.
Джейн, не удержавшись, воскликнула:
– Боже! И что случилось?
– Он изнасиловал ее, – невыразительно ответил граф.
– Но… но он ее не убил?
– Нет. К счастью, неделей позже рейнджеры отыскали его лагерь, уничтожили всю банду и освободили женщину. А ее муж сам убил команчеро Чейвза.
Джейн содрогнулась.