— Извините, Егвений Евгеньевич, на стрельбище задержали…
— НА ТЕБЯ БЕЖИТ МЕДВЕДЬ!!! — Жихарев тут же спародировал Йохансона.
— Да-да, именно. Но у нас всё на низком старте, сейчас всё быстренько доготовлю, — сказал я и взялся за нож, разумеется, нормального, человеческого размера.
— Ну так под готовку самое оно тяпнуть, правильно? — Жихарев по-звериному принюхался. — Так. Где она?
— В холодильнике. Вон там, в тумбочке.
— Отлично! — он открыл холодильник и достал одну бутылку. — О-о-о, «Столичная»!
Я получил от Дильки первые инструкции и начал чистить авокадо, а Евгений Евгеньевич по-хозяйски очистил часть стола, поставил водку, морс и посуду. Три рюмочки и три стаканчика.
— Я не буду, — сказал Веневитин, но под строгим взглядом начальника тут же передумал. — Если только чуть-чуть.
— Ну? Будем!
Мы с Веневитиным закусили помидоркой, а Жихарев занюхал панамой.
— Кстати, — начал он досужий разговор. — Хотел спросить, Чернов. А откуда у тебя русская водка-то взялась? Я её в Арапахо-Сити видел всего раз, в рюмочной. И стоила она там, как слёзы феникса!
— О! Давайте я расскажу!
Я даже пикнуть не успел, как Егорка вызвался ответить. Повеселел, стервец. Капля в рот попала, ага. Неведомые психические механизмы получили смазку и пришли в движение, вот только некстати это сейчас, ой как некстати.
— Он её по пути сюда выиграл на спор у немцев из соседнего купе.
— О чём спорили?
— О том, что Артём в одиночку закроет блуждающий разлом.
В этот момент Жихарев как раз решил отхлебнуть морса и подавился.
Он не стал ни шумно удивляться, ни задавать уточняющих вопросов, но судя по его задумчивому лицу я понял, что он понял. Затем Евгений Евгеньевич хмыкнул, поймал мой взгляд и понял, что я понял, что он понял. Короче говоря, все кроме Веневитина всё поняли.
Сложить два и два Евгений Егвеньевич явно умел, иначе не был бы на своём месте. И что же получается? Сначала к нему на базу прибывает новичок, который ещё по дороге умудрился закрыть разлом в одного. Затем он, — Жихарев, — рассказывает новичку о геморройных разломах и, — вуаля! — следующим же утром они тоже закрываются.
Совпадение?
Эх, Веневитин. Проболтался, зараза такая.
— Кстати, белки как раз из того разлома, прибились к Артёму! — продолжил Егор сливать меня, как ни в чём ни бывало, и я с головой ушёл в готовку, чтобы не слушать. — С этим немцем ещё забавная история вышла…
Итак. Чеснок, лук и перец нашинковать. Помидорку очистить от семечек и тоже мелко нарезать. Авокадо кинуть в ступку, туда же всыпать соли, выжать половинку лайма и оливкового масла. перемудошить авокадо пестиком в зелёную кашицу, затем всыпать всё остальное и перемешать.
Диля наваливала инструкции чётко и конкретно, суя свой любопытный нос мне под руки в попытке тщательно контролировать весь процесс. «Может, ты на голову ко мне залезешь и за волосы дёргать будешь?» — возмутился я, в конце концов, и белка немного успокоилась. Впрочем, ненадолго.
— Какие у тебя интересные лаймы, — прокомментировал Жихарев и лукаво улыбнулся. — Разломные небось?
Ну да, точно. Я и сам спалился. Должно быть, после того как Веневитин побежит к своей лекарше, меня ждёт серьёзный разговор.
«Готово — сказала Диля. — Можно есть». И в этот же момент отдохнувший Чип выскочил на стол с пачкой треугольных кукурузных чипсов в руках. Белкус разорвал пакет, достал одну чипсину, отломил от неё треть и зачерпнул жижу из ступки.
— Чипчипчип!
О-хо-хо! А я и не знал, что бельчачье щачло может разверзнуться так широко.
— Чипчипчип, — клянусь, он улыбался.
Чтобы не кормить уважаемых господ из пакета, — мы всё же не в подъезде, — я пересыпал начос в глубокую миску. Жихарев разлил ещё по стопке, и каждый повторил за Чипом ритуал зачерпывания гуакамоле.
— Ну, что? За дружбу двух империй, получается. Российской и Ацтекской, — произнёс тост Жихарев, мы выпили и сразу же закусили.
А кстати вкусно. А кстати очень-очень вкусно. Когда-то и от кого-то я слышал, что в хорошем блюде должно быть сочетание всех основных вкусов сразу — и кислота, и острота, и соль, и горечь. А в идеальном блюде все эти вкусы должны раскрываться друг за другом, по порядку. Такая вот типа карусель, одно ушло, другое пришло.
«Я бы сюда ещё кинзы добавил для свежести» — сказал я Диле.
«О! Хозяин знает толк в высокой кухне!» — ответила белка, выходя из ванной, чтобы присоединиться к столу. Пушистая, как шар. Отмывалась от хрючева, по всей видимости.
— Так, господа, — Веневитин взглянул на часы. — Боюсь, вынужден вас покинуть. Артём, а можно я возьму немного этой чудо-штуки? Очень вкусно, хочу Мию угостить.
— Да бери, конечно. Мы себе если что доделаем.
— Спасибо! — расплылся он в довольной улыбке.
Веневитин добыл откуда-то из своих вещей два аккуратных пластиковых бокса. В один начерпал пасты, а в другой насыпал начос.
— Ну всё, я побежал!
— Беги-беги, — отмахнулся я.
Мы с Евгением Евгеньевичем остались наедине. Ну… если, конечно, не считать белок. Молчание было долгим. Молчание было неловким.
— Кхм-кхм, — начал Жихарев и разлил ещё по одной. — Помнишь, я тебе вчера рассказывал про жёлтые разломы, которые мы уже давно закрыть не могли?
— Помню, — кивнул я.
— Так вот прикинь, Чернов. Вчера ночью три из них закрылись. А группу даже никто не посылал.
— Дела-а-а, — я, не чокаясь, намахнул свою стопку.
— Ага. И, главное, ладно бы это вольный егерь был, так нет же. Ни отчётов, ни запросов, ни-ху-а-шечки, — Жихарев тоже выпил. — Знаешь, я, конечно, ни на что не намекаю, Артём. Но если бы это был кто-то из наших, то я бы посоветовал ему впредь закрывать разломы официально. За это ведь вознаграждение полагается. Неплохое такое вознаграждение, понимаешь?
— Понимаю, — кивнул я.
— Немаловажный момент — пока разлом закреплён за егерем и его группой, — он покосился на моих белок, — в него никто не зайдёт, никаких конфликтов не будет. Да и добычи можно вывезти сколько хочешь, пока разлом не закрылся. Хоть телегу, хоть машину, хоть фуру целую, а не… скажем, мешок лаймов.
— Угу, — ещё раз кивнул я.
— Ну ты меня понял, да?
— Понял, Евгений Евгеньевич, — согласился я. — А подскажите-ка один момент. Я тоже совершенно ни на что не намекаю и всё это исключительно теоретически…
— Ну конечно! — Жихарев хрустнул чипсиной.
— Если вдруг кто-то из… допустим, курсантов, почему бы нет… захочет стать этим самым вольным егерем. Как ему это сделать?
— Врать не буду, Чернов, не знаю. Это вопрос к юристам. Йеллоустоун — это же самая настоящая правовая жопа, и территория эпицентра хрен поймёшь под чьей юрисдикцией находится. По правде говоря, я даже зубы в городе лечить боюсь. Подпишешь чего-нибудь не то, а индейцы тебя на алтарь снесут и ножиками затычут.
— Понятненько, — вздохнул я.
— Но я постараюсь узнать, — неожиданно вызвался Жихарев. — Думаю, такие вещи лучше знать… на всякий случай.
Разговор подошёл к логическому финалу. Мы немножечко помолчали и выпили ещё.
— А забавно у тебя с немцами вышло, — наконец-то подал голос Евгений Евгеньевич. — Помню, у нас тут тоже случай был…
Ох… Даже не знаю, как так получилось. Мы сидели, без фанатизма выпивали, травили байки и ждали девяти часов вечера, чтобы отправиться в город. Я уже рассказал Евгению Евгеньевичу про Изель и её подругу, и тот согласился отправиться со мной.
Дескать, так и так, какой же он егерь, если обречёт девушку скучать в такой прекрасный вечер.
Сидели мы, выпивали и… как бы это поделикатней?
Солнышко начало опускаться за горизонт, а у нас с Евгением Евгеньевичем ни с того ни с сего начало подниматься… э-э-э… либидо.
— Чернов! — Жихарев нервно притопывал ножкой. — Авокадо тоже были разломные⁉
— Ага, — кивнул я, тоже почувствовав неладное.
— Из жёлтого портала⁉
— Угу…
Ну вот и всё, собственно говоря. Маскарад закончен. Как я уже говорил, все всё поняли.
— Там ещё озеро круглое и пониголовые страусы⁉
— Они, да, — вздохнул я.
— И много у тебя их ещё осталось? — Жихарев приподнял бровь.
— Да полный рюкзак, — пожал я плечами. — Ну плюс-минус.
— Чернов, да ты хоть знаешь, сколько они стоят⁉ Пацаны, которые туда ходили, сбывали их фармацевтам по двадцать теоку за штуку! А знаешь для каких целей⁉
— Дога-а-адываюсь, — тоскливо протянул я.
— Афродизиак! — заорал Жихарев и вскочил со стула. — Сильнейший возбудитель! Так… Короче, Артём, вызывай машину. Ждать больше нечего, срочно едем в кабаре. Если твои ацтечки опоздают, значит найдём других, но я здесь больше ни на минуту не останусь!
Я налистал в телефоне номер Ильи и хотел было уже набрать, как вдруг остановился и… заржал.
Веневитин! Ах-ха-хах, сука! Он же с собой целую миску этой бурды захватил, так ещё и барышню свою накормить ею собрался! Ах-ха-ха-ха! Что ж, походу сегодня трепетные аристократические цветочки вместо прогулки под луной сольются в оголтелой пролетарской долбёжке! Злой и бескомпромиссной, с рёвом и брызгами! Ах-ха-ха-ха-ха!
— Чернов, ты чо ржёшь?
— Да я о своём, Евгений Евгеньевич, — у меня аж слеза покатилась. — Всё, звоню…
По дороге я созвонился с Изель и уточнил, всё ли у нас в силе. Оказалось что да и, — вот это удача, — они с подругой решили прийти пораньше, так что уже ждут нас на месте.
— Потерпи, Евген Евгеныч, — после первой бутылки я перешёл с начальником на «ты». — Потерпи!
— А что мне остаётся-то, Чернов? Терплю.
Илюха остановил у парадного входа, и мы выскочили на улицу. За срочность я накинул таксисту денег и одну авокадину, для его милой. А чтобы не возникла ещё одна неловкая ситуация, принцип действия я ему, конечно же, по дороге объяснил.
По многочисленным ступеням мы с Жихаревым пошли вверх, к огромному пирамидальному зданию в ацтекском стиле. Как я и предполагал в день приезда, вход в кабаре светился будто новогодняя ёлка. И даже прожектора в небо били.