— Вот, Ваше Величество, извольте ознакомиться, — принялся он рассказывать. — Три варианта архитектурного решения. Современный комплекс из двенадцатиэтажного главного корпуса с панорамным остеклением и четырёх корпусов поменьше.
Фёдор Олегович указал на первый эскиз — впечатляющий комплекс из высотного здания со стеклянными фасадами и каменной набережной. Со стороны моря виднелись аккуратно расчищенные от джунглей площадки, где разместились открытые бассейны и декоративные фонтаны.
— «Московские сезоны в тропиках», — гордо произнёс архитектор. — Новейшие технологии строительства, полное кондиционирование, энергоэффективные стеклопакеты. Пятьсот номеров различной категории, от стандартных до президентских апартаментов. Два ресторана, конференц-зал, спа-центр, подземный паркинг. Лечебный корпус в цокольном этаже, с выходом к морю и отдельным бассейном.
Не то, всё не то, мелькнуло у меня в голове, когда я рассматривал эскиз. Словно кусок Москва-Сити решили перенести на нетронутый остров.
— Потребуется серьёзная зачистка территории от растительности, — продолжал Фёдор Олегович, — но оно того стоит. Весь комплекс можно построить примерно за год, при наличии магической поддержки, конечно.
— А это что? — Голицын указал на второй проект, выполненный в более традиционном стиле.
— О, это «Всесезонный курортный город», — оживился архитектор. — Здесь мы ориентировались на лучшие средиземноморские курорты. Центральная площадь с магазинами и ресторанами, два корпуса по четыреста номеров, медицинский центр как отдельное здание. Всё в одном месте — бассейны, рестораны, клубы…
Я взглянул на Аню — она явно разделяла моё недоумение. Такое ощущение, что нам предлагали построить Сочи в миниатюре, игнорируя то, что мы уже имеем. Зачем искусственный пляж, когда настоящий в двух шагах? Зачем клубы и торговые галереи, если основная цель — восстановление раненых?
— Полностью монолитное строительство, — с гордостью продолжал Фёдор Олегович, — всё из железобетона, с отделкой под натуральный камень. Конечно, потребуется серьёзное энергоснабжение для обслуживания всего комплекса…
— А откуда вы планируете брать столько энергии? — не выдержал я. — В разломе электричество в дефиците, генераторы здесь не работают. Только солнечные батареи.
Архитектор запнулся, но быстро нашёлся:
— Мы рассчитывали, что магия компенсирует этот недостаток.
— И где размещать гостей, пока будет идти строительство? Нам надо запуститься… — Аня взглянула на отца, — в течение максимум месяца.
— При всём уважении, Ваше Высочество, это абсолютно нереально, — покачал головой Фёдор Олегович и потянулся к третьему эскизу. — А вот третий вариант, компромиссный…
Но я уже не слушал. Это вот совсем не то, что нам нужно. Неужели этот опытный архитектор не понимает, что на нетронутом острове нельзя возводить бетонные монстры? Красота места именно в его естественности, в гармонии с природой.
— Фёдор Олегович, — я не дал ему закончить, — а вы сами-то часто отдыхаете на курортах?
— Конечно, — кивнул архитектор с лёгким недоумением.
— А доводилось приходить в себя после ранений? Вы, кажется, служили?
Он замялся, и я продолжил:
— Мы ведь говорим о санатории для людей, переживших серьёзные ранения, в первую очередь — магические, когда даже целители не способны помочь. Вся идея санатория внутри разлома — в естественном магическом фоне. И чтобы это работало, раненым надо в буквальном смысле быть ближе к земле. Им нужны тишина и покой для работы с собственной энергетикой, для медитаций. А где, по-вашему, лучше медитировать — на природе или в шумном развлекательном комплексе?
— К тому же, — Ариэль впервые вмешалась в разговор, — здесь сложно организовать строительство в привычном вам понимании. Нельзя завезти тяжёлую технику, бетономешалки, подъёмные краны… И строить всё это придётся…
— … пердячим паром, — усмехнулся я. — В наших планах минимальное вмешательство в природу. Адаптация к ландшафту, а не его изменение. И постепенное, органичное развитие. Сначала немного домиков, потом, если понадобится, ещё. Мне казалось, Егор Викторович, — повернулся я к Еловицкому, — мы с вами в прошлый раз отлично друг друга поняли.
— Так а я с тобой, Артём, согласен, — кивнул тот, степенно отхлебнув из кружки. — Об этом мы перед вашим приходом и спорили. Но архитекторы такой народ, творческий, у них на всё своё видение. А строить, как ни крути, надо по чертежу, чтоб не было… ну ты меня понял.
Император хмыкнул, глядя на растерянное лицо архитектора, и тоже пригубил пива.
— Фёдор Олегович, думаю, вам стоит пересмотреть концепцию. Здесь нужен особый подход.
Инженер покраснел, а потом принялся оправдываться:
— Ваше Величество, понимаете, Его Сиятельство сказал решение нужно срочно… а такие проекты не делаются за один вечер, и нам ничего не оставалось как адаптировать уже существующие эскизы…
— Федя, покажи тот эскиз, — в улыбающихся глазах князя заплясали чертенята.
— Ваше Сиятельство, но это… — Фёдор Олегович наткнулся на твёрдый взгляд патрона и вздохнул: — Как пожелаете.
Из-под всех бумаг он достал ещё один эскиз. Даже не эскиз, а простой рисунок, сделанный от руки. Причём рисунок был сделан поверх распечатанной на чёрно-белом принтере фотографии из Аниного блога, я эту фотографию сразу узнал. Мы тогда только-только вошли в разлом и уничтожили первого злобоглаза. Аня сняла видео боя, а потом ещё и несколько панорамных фотографий сделала. Одну из которых и выложила в блог.
И вот, кто-то распечатал её на формате А0, а сверху основательно поработал цветными карандашами. И мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что это именно то, что нужно.
Пляж, на котором находился вход в разлом, окружён довольно крутыми холмами, поросшими довольно прозрачным лесом. Чтобы попасть вглубь острова, эти холмы проще обойти, что мы каждый раз и делали. Вправо от пляжа — долина наших друзей циклопов. За холмами — джунгли, небольшая речка, образующая приличных размеров заводь. А сами холмы…
Предыдущие архитекторы предполагали, наверное, что мы с помощью магии их сроем. Или переместим куда-нибудь. Но это, конечно, даже для Ярика было бы весьма затруднительно.
Автор же последнего рисунка явно мыслил иначе. И, кажется, понимал, как работает магия камня. Ландшафт, и даже растительность на его эскизе оставались нетронутыми. Хотя и появились круглые дверные проёмы и косые оконные, придававшие утопленным прямо в склоны холмов фасадам сходство с глазом. Сотни таких «глаз» органично вписывались в рельеф, словно сама природа их создала. Разместились извилистыми террасами, опоясывающими склоны и соединёнными тропками и лестницами.
— Ух ты! — выдохнула Аня, склонившись над рисунком. — Они прямо в скале!
Я внимательно рассмотрел деталь, на которую она указывала. Действительно, домики — или номера? — не выглядели как искусственные пристройки к холму. Они буквально были его частью — с вереском и цветами на крышах, с вьющимися по стенам белыми корнями пальм, с редкими стройными кипарисами и кустами можжевельника, которые художник, кажется, хотел сохранить при строительстве. Большая часть конструкции находилась внутри скалы, а снаружи оставались только фасады, и те были оформлены так, что издалека заметить их было не так-то и просто!
В углу листа располагалось несколько пояснительных эскизов, с разрезами и планировкой «типового» номера. На плане даже имелся небольшой бассейн перед входом.
— А это что? — император указал на плавное сооружение, расположенное в промежутке между двумя холмами.
Фёдор Олегович прокашлялся, его лицо заметно покраснело.
— Ваше Величество, это… — он замялся. — Это не совсем законченный проект. Если честно, я даже не планировал его показывать.
— Но ведь это административный и медицинский корпус, верно? — Голицын продолжал рассматривать плавные контуры здания, напоминающего песчаный бархан, изящной дугой соединившее вершины холмов.
— Технически да, — нехотя подтвердил Фёдор Олегович, поджимая губы. — Но там масса… нетрадиционных решений.
Вместо террас и открытых бассейнов в этой части комплекса были предусмотрены затенённые галереи, делающие фасад комплекса похожим на Римский Колизей, только вывернутый наизнанку.
— Скажите, кто автор этого эскиза? — поинтересовался я, уже понимая, что это именно то, что нам нужно.
Фёдор Олегович потупил взгляд.
— Моя дочь, — произнёс он так тихо, что едва можно было расслышать. — Она на третьем курсе архитектурного. Увидела фото в блоге принцессы и… увлеклась. Я ей говорил, что так не строят. Это ведь… это же норы какие-то, а не здания! — он с трудом сдерживал возмущение. — Как вести работы? Сколько породы вынимать? Где технику размещать? А коммуникации?
— И ты этот проект забраковал? — уточнил князь с улыбкой.
— Разумеется! — всплеснул руками Фёдор Олегович. — Она, видите ли, вдохновилась какими-то сказками и решила, что может игнорировать все инженерные принципы! Я, конечно, извиняюсь, но здания должны возвышаться над землёй, а не зарываться в неё! — Он осёкся, вспомнив, с кем разговаривает. — Простите мою горячность, Ваше Величество. Просто я пытался воспитать в ней правильный подход к профессии, а она…
— Гениальна, — закончил за него Голицын. — Ваша дочь поняла самую суть проекта, в отличие от опытных архитекторов.
— Но… как же… — строитель растерянно переводил взгляд с императора на князя.
— Фёдор Олегович, — я ободряюще улыбнулся, — в обычной ситуации вы правы на все сто. Но здесь другой случай. С учётом наших возможностей этот проект для нас просто идеален. И, кажется, ваша студентка отлично понимает, как использовать магию камня с полной отдачей.
— Я могу сформировать эти помещения изнутри скалы! — пояснила Аня, проведя рукой над рисунком. — Мне даже вынимать ничего не потребуется. Просто немного подвинуть…
— Но зачем вообще надо углубляться в скалу, Ваше Высочество? — непонимающе спросил Фёдор Олегович.