Мусасимару чаще мелькал в спортивной колонке. Эксцентричный самодур с неограниченной властью, он заживо похоронил чуть ли не главную японскую развлекуху. В какой-то момент он увлёкся сумо, а потом и вовсе головой тронулся — начал профессиональную спортивную карьеру. А кто ему, собственно говоря, запретит?
Бороться в полную силу с действующим самодержцем ни у кого из бойцов не хватало духу, и потому Мусасимару вот уже двадцать лет кряду был бессменным Ёкодзуной — чемпионом типа — страны по сумо.
Однако всё это не значит, что он глупец. Всё-таки провернуть одномоментный захват части соседней Империи, будучи островным государством — это прям хорошо. Это я прям даже поаплодировал бы ему, не будь несколько предвзят.
— Алло⁉ — на столе у Голицына зазвонил телефон. — Вася⁉ Ты на месте⁉
Тут Его Величество встретился со мной взглядом, кивнул и нажал на кнопку громкой связи.
— … происходит какой-то беспредел! — закончил граф Фирсов вводную мысль.
— Да я уже в курсе.
— Прошу простить за дерзость, Ваше Величество, но вряд ли вы в курсе всего, — продолжил Василий Фёдорович. — По местному телевидению только что вышел занимательный выпуск новостей. Граф Люберецкий выступил с официальным обращением к населению, мол, старый губернатор Приморского края не смог достойно принять благую новость о смене власти и пустил себе пулю в висок…
— С-с-с-ука, — прошипел Голицын, обращаясь сразу же ко всем и ни к кому в частности.
— … ну а его, графа Люберецкого, назначили новым губернатором. Назначал лично Император Японии, плюс ко всему с присвоением княжеского титула. И теперь эта падаль у нас никто иной, как князь Люберецкий, ко́шаку Урассу, губернатор Приморского края.
— Какую кошаку?
— Наместник значит. Урассу — это на их картах так Приморский край называется.
Тут на заднем фоне послышались крики. Сразу же за ними взрыв, выстрелы и взвизгивания магических техник.
— Ваше Величество, кажется, это по мою душу пришли. Свяжусь с вами, как только… кх-х-х-х, — и связь оборвалась.
— Чёрт! — выругался Император.
— Ваше Величество, нужно срочно что-то делать! — министр обороны поменялся в лице. — Граф посвящён в такое количество государственных секретов, что его просто нельзя сдавать в плен!
Император удивлённо поднял брови, нервно хохотнул и упал обратно в рабочее кресло. Затем взял со стола карандаш и продемонстрировал министру.
— Это что такое?
— Карандаш, Ваше Величество, — неуверенно, но всё же ответил минобороны.
— А какого он цвета?
— Красного, Ваше Величество.
— А если я его сейчас подброшу, как думаешь, он на пол упадёт или на потолок?
— На пол, Ваше Величество.
— Верно, — кивнул Голицын, медленно поднимаясь из-за стола. — Ну так что? Ещё поиграем в перечисление очевидных фактов или начнём уже что-то делать? И вообще⁉ — по ходу монолога Величество начал распаляться, больше не сдерживая ауру. — Ты какого хера до сих пор жив⁉ У тебя, мать твою, без единого выстрела треть территории страны оттяпали! Японские министры за меньшее сепуку свою сраную совершают, причём всем родом!
Минобороны побледнел. Чуть шатнулся, проглотил комок в горле и спросил:
— Прикажете застрелиться?
— Да щас, ага! Во-о-о-о-от! — протянул Величество, потрясывая перед собой кукишем. — Выкуси! Слишком просто, не находишь⁉ Ты что же, пёс смердячий, предлагаешь мне теперь одному всё это расхлёбывать⁉ Хер тебе по всей морде! Пока мне Дальний Восток не вернёшь, я тебе официальным монаршим приказом умирать запрещаю, ты меня понял⁉
— Так точно, Ваше Величество! — министр стал цвета мелованной бумаги, но всё же вытянулся в струнку, щёлкнув каблуками.
— А ну-ка объясни мне вот что, — Его Величество нахмурился, словно что-то вспомнив, и подался вперёд, впиваясь взглядом в подчинённого. — Какого хрена японцы так себя повели? Они же, мать их, всегда были дружественной страной! Сколько совместных проектов на Дальнем Востоке… И тут — на тебе!
Министр нервно сглотнул, но всё же нашёл в себе силы ответить:
— Ваше Величество, после… э-э-э… разоблачающих материалов про змея Черновых, — он бросил косой взгляд в мою сторону, — японцы официально обвинили Российскую Империю в создании вормикса.
Лицо Императора вытянулось, челюсть отпала, а глаза стали размером с блюдце, как у человека, который хотел помочь бабушке перейти через дорогу, а та вдруг принялась кричать, что её насилуют.
Министр же, казалось, стал ещё бледнее, если это вообще было возможно. Дрожащим пальцем он указал на меня:
— Вот кто во всём виноват, Ваше Величество! Прикажите его арестовать! Он явно на японцев работает!
Повисла гробовая тишина. Я уже приготовился к худшему, как вдруг…
Император расхохотался. Да так, что слёзы брызнули из глаз. Он смеялся долго, с надрывом, словно услышал лучшую шутку в своей жизни.
— Вот оно что! Точно! Во всём виноват Чернов! — Его Величество, всё ещё посмеиваясь, полез за платочком, промокнуть слёзы. — Жили мы с японцами в мире и согласии, и тут — бац! — появляется Артём Чернов. И что же он делает? Правильно! Предлагает японцам хитрый план, как оттяпать Дальний Восток! — Император снова прыснул со смеху. — А чтобы было ещё веселей, договаривается с ацтеками, чтобы те охотились на инферн… Заметь, с двумя империями тайные соглашения заключил! Ай да Чернов! Ай да сукин сын!
Я стоял, не зная, как реагировать. А Его Величество вдруг резко стал серьёзным.
— Знаешь, что в этой схеме лишнее? — хряпнул он со всей дури по столу кулаком, глядя на министра.
— Что же, Ваше Величество? — осторожно спросил тот.
— ЯПОНИЯ ЛИШНЯЯ! — взрвался Император и повернулся ко мне. — Чернов, тебе Япония нужна?
— Да нахрена? — честно ответил я, пожав плечами.
— Вот видишь, — Император снова повернулся к министру, кивнув при этом на меня. — Ему Япония не нужна. Да и если Чернова арестовывать, тогда и Аньку вместе с ним. Да, доча?
— Да, отец, — степенно кивнула та, чуть усмехнувшись.
— Так, посмеялись и хватит, — Император сел обратно на своё место. — Через пятнадцать минут сбор генштаба. Тайники, силовики, оборонщики, дипломаты из МИДа… мне вообще насрать, кто где и чем занят! Чтобы все были на месте, ты меня понял⁉
— Понял, Ваше Величество, — министр приобрёл уже зеленоватый оттенок, но вытянулся по струнке.
— Ну так беги, чего стоишь⁉ — рявкнул Голицын.
И министр действительно побежал.
А Его Величество откинулся в кресле, прикрыл веки, вздохнул и принялся массировать виски.
— С тобой ещё не закончили, — не открывая глаз, бросил он явно в мой адрес. — По Японии к тебе претензий, само собой, нет. Они ко всей этой операции явно долго готовились, возможно, десятки лет. Все эти разговоры про демонов, очевидно, лишь удобный предлог. Но вопросы у меня остались.
— Как скажете, Ваше Величество, — пожал я плечами. — Вот только сейчас и впрямь нужно что-то с графом Фирсовым делать.
— А что с ним делать? — опять нервный смешок. — Попробуем вытащить, конечно же. Но учитывая то, как японцы любят пытки, боюсь, что придётся Василия Фёдоровича к высшей награде посмертно представлять.
Император наконец открыл глаза и подался вперёд.
— И памятник ещё вонзим где-нибудь, — сказал он. — Откуда он там родом? Туда и вонзим, короче говоря. Бронзы-то у нас хоть жопой жуй. А хотя нет… Всё олово как раз с Дальнего Востока и едет, это медь на Урале плавим. Чёрт, придётся из чистой меди… — вздохнул Император и добавил: — Шучу. Говори, что хотел.
— Приятно видеть, что Ваше Величество сохраняет чувство юмора даже в такой ситуации, — усмехнулся я. — Хотел сказать, что граф мне вроде как уже не чужой человек. А своих мы не бросаем.
— Есть какие-то идеи? — ухватился Император за соломинку.
— Есть, — кивнул я. — Если вы предоставите мне что-нибудь быстроходное и договоритесь о праве прохода над территориями Монголии и Китая в обход Дальнего Востока, то есть.
— Полететь, значит, хочешь? — глаза самодержца сузились.
— Не то, чтобы вот прям хочу, — честно признался я. — Но полечу.
— И что ты будешь делать?
— То, что умею лучше всего, — улыбнулся я. — Наполнять сердца японцев ужасом. Зря что ли меня князем демонов называют?
— Но-но, ты говори, да не заговаривайся…
Его Величество помолчал, побарабанил пальцами по столу, а затем снял трубку.
— С Разумовским соедините, — сказал он кому-то в трубке. — Ага. Спасибо. Разумовский! — заорал он так, будто застал главу Тайной Канцелярии за курением в школьном туалете. — Слышишь меня, Разумовский⁉ У тебя есть десять минут, чтобы придумать, как максимально быстро доставить Чернова во Владик и…
Тут Император нахмурился. А я даже через половину кабинета услышал в трубке заливистый смех.
— У тебя там истерика что ли? — уточнил Император. — Разумовский, соберись, твою мать!
Тут Император вдруг улыбнулся и прикрыл трубку ладошкой.
— Он предложил тобой из Царь-Пушки выстрелить.
— Премного благодарен, — хмыкнул я.
— Я, блядь, не шучу! — Его Величество снова вернулся к звонку. — Подключи спецавиацию и скажи, что это мой личный приказ!
А мне глядя на то, как со всех этих высокопоставленных людей слетают маски аристократов, почему-то вдруг подумалось, что в общем-то нет никакой разницы между кабинетом министров на пороге войны и уездной конторой по продаже мебели, у которой на таможне застрял груз уже проданных диванов.
— Ага, — кивнул Его Величество. — Ага. Всё, жду на совещании!
А затем резко изменился в лице — будто что-то вспомнил — и повернулся к Ане.
— Только попробуй сунуть свой нос в эту авантюру, — вперился он в лицо дочери. — В карцер посажу!
— Ваше Величество, может лучше сразу? — предложил я. — В превентивном порядке?
— Ой, всё, — вздёрнула нос принцесса. — Ишь, сговорились! Не полечу я никуда.
Вот и чудно. Аня, конечно, уже далеко не обуза, но таскать её за собой уж больно не хочется.