На стенах висели искусно выполненные гобелены и картины. Я заметил, что одно из стрельчатых окон уходило в пол — оно оказалось выходом на широкий балкон. В этом же зале поставили два дивана с низким столиком, расположили сервант с посудой и напитками. Чуть поодаль стоял небольшой круглый стол на четыре персоны с каменной столешницей и свежими цветами в вазе.
— Я покажу вам остальные комнаты, — не дождавшись моего ответа, Дионисий распахнул первую дверь. — Это кабинет. По просьбе Примы Друзиллы сюда уже доставили некоторые книги, однако вы всегда можете спуститься в библиотеку, если пожелаете. Также для вас привезли комплект канцелярских принадлежностей. Если вы не найдете среди них нужного, просто обратитесь ко мне, и я все достану.
— Благодарю, — рассеянно кивнул я, оглядывая кабинет.
Комнатка была небольшая, но все мое внимание привлек поистине роскошный письменный стол. Массивный, монолитный, словно памятник труду ученого или писателя. Столешница была отделана темной кожей — я не удержался, доковылял до нее и провел пальцами. Мягкая, чуть шуршащая. И вся эта красота — мне?
Мне показалось, что Тьма на миг выползла из своего небытия и усмехнулась. Но ничего не сказала.
— И спальня с ванной комнатой, — продолжил экскурсию мой неутомимый слуга.
Выйдя из кабинета, он открыл следующую дверь, и я застыл как вкопанный.
— Прошу прощения, а она тоже прилагается?
Расправлявшая складки на балдахине кровати девица вскрикнула от неожиданности, но тут же изобразила реверанс. Симпатичная… Роскошные медового оттенка волосы выбились из-под черной косынки во время работы, а сейчас горничная торопливо одергивала задравшееся на широких бедрах платье и таращилась на меня во все огромные светло-зеленые глаза. Ресницы, кстати, тоже были темно-рыжими, как и брови. Натуральная…
И почему-то эта барышня в своем тесноватом в нужных местах платьице уж слишком гармонично смотрелась на фоне огромной кровати, убранной темно-красным покрывалом.
— Добрый день, ваше… Простите, я не успела закончить, — потупилась девица, и на какой-то миг я поверил ее смущению. Но глаза, сколь ни казались огромными и наивными, невинности в себе не таили. Нет, девушка задержалась здесь не просто так. Что это, очередной подарок от Друзиллы?
— Заканчивайте, мы не будем вас беспокоить, — сказал я и первым поковылял прочь из спальни. — Дионисий, я голоден. Сможете что-нибудь организовать?
Слуга широко улыбнулся, словно ждал своего звездного часа, и вот он настал.
— Разумеется, ваше сиятельство! — он выскочил из спальни, плотно закрыв дверь, и тут же метнулся к стоявшему недалеко от холла консольному столу. — Признаюсь, я уже об этом позаботился.
Театральным движением, словно фокусник, он смахнул что-то вроде покрывала со стола. Моему взору предстала прекраснейшая картина: супница с дымящимся из-под крышки ароматным варевом. Судя по запаху с остринкой, это был гуляш. Настоящий, с паприкой… Рядом в хлебной корзине соблазняли румяными бочками свежие булочки из пшеницы и ржи. Еще одно блюдо было накрыто защитным куполом, но также на этом столе присутствовали нарезанные овощи, мясо, сыр…
У меня свело желудок только при одном виде всего этого великолепия, а организм тут же потребовал сесть за стол и сожрать все это даже под угрозой смерти от обжорства. Хотя мне начинало казаться, что мой организм был способен переваривать пищу тоннами.
— Позвольте, ваше сиятельство, — Дионисий отвел меня к столу и тут же принялся суетиться, накрывая все с ресторанной расторопностью.
Передо мной очутились серебряные приборы и тарелки из красивого кремового фарфора. Без рисунка, но с тиснениям на бортиках. Приглядевшись, я заметил, что рельеф повторял те самые готические окна этого дворца. Дионисий уже поставил несколько хрустальных чаш — под вино, крепкие напитки и для воды.
— Я взял на себя смелость заказать для вас шопский салат на первое, венгерский гуляш на второе и дымленого цыпленка с печеным картофелем и тушеными пасульями на третье. Рекомендую рюмку перцовки к гуляшу.
Этот совсем юный парень держался сейчас с такой гордостью, что я не смог сдержать улыбки.
— Полагаюсь на вашу рекомендацию, Дионисий.
Глава 12
Дионисий водрузил на стол тяжелую супницу, я потянулся за салфеткой, чтобы постелить ее на колени, но только сейчас осознал, что все еще был раздет. А слуга, драть его выучку, даже словом не обмолвился о том, что в подобном виде принимать пищу не подобает. Ох уж это воспитание, что предписывает делать вид, что ничего не случилось.
К этому моменту девица, что убирала спальню, как раз осторожно проскользнула к выходу, напоследок вильнув крутым бедром.
— Мне бы сперва одеться, — сказал я, поднимаясь из-за стола и продолжая удерживать штору на заднице.
Дионисий застыл с половником в руках. Видимо, его мозгу было трудно обработать сразу две насущные задачи — глаза юноши выражали растерянность.
— Обед подождет, — я решил не мучить парня почем зря. — По-хорошему, лучше бы еще и помыться, но у меня это надолго затянется. Пока что просто оденусь во что-нибудь домашнее.
— Разумеется, ваше сиятельство, — Дионисий отложил половник и в два прыжка оказался возле дверей в спальню. — Ваши вещи разместили в платяном шкафу. Ботинки начистили, но должен предупредить, что эта обувь несколько тяжеловата для местного старинного паркета. Если позволите, я добуду для вас хорошие комнатные туфли…
Я рассеянно кивал в ответ на его бесконечный поток советов. Судя по всему, Дионисий, дай ему волю, мог болтать без продыху. Распахнув тяжелые створки деревянного шифоньера, я озадаченно уставился на его содержимое.
— Здесь был кто-то до меня и забыл одежду? — бросил я через плечо. — Откуда столько?
Дионисий смущенно кашлянул.
— Это доставили по распоряжению Примы Друзиллы… Это ваша одежда, господин.
Что-то Друзилла начала превращаться в добрую бабушку, которая норовила побаловать любимых внучков гостинцами. И это совершенно не вязалось с моими представлениями о ней. Подкупала меня? Предполагала таким образом заработать шанс выжить?
Разумеется, все, что велела доставить старуха, оказалось очень дорогим и темным, как безлунная ночь в селе. Шили на заказ, но по моим меркам — все же комплекция у меня была нестандартная. Это как раз меня не удивляло: Друзилла была вхожа в дом Оболенских и с легкостью могла добыть образцы одежды или попросту расспросить о мерках слуг.
Несколько костюмов-троек разной степени парадности, еще две «двойки» — очевидно, повседневные. С десяток рубашек… Мне едва удалось найти за всеми этими подарками свое скромное барахло. И все же я выбрал его — оно было менее марким и более практичным.
Дионисий бросился, чтобы помочь мне одеться, но я взглядом остановил его.
— Я что, совсем немощный, по-твоему?
— Э… Разумеется, нет, ваше сиятельство. Но в мои обязанности входит в том числе и помощь с гардеробом…
— Прибереги силы для какого-нибудь важного события, — я наспех натянул белье, брюки из плотной ткани и свитер. На вешалке нашлась и моя любимая кожанка, но на улицу я пока не собирался.
Желудок снова настойчиво обозначил, что вконец оголодал. Я быстро сполоснул руки в уборной — и отметил здоровенную ванну, в которой собирался как следует откиснуть попозже. К тому моменту, как я вернулся к столу, Дионисий закончил накрывать. Я снова оглядел апартаменты. Чего-то не хватало, но оголодавший мозг отказывался шурупить и вспоминать, чего именно.
Первую тарелку гуляша я проглотил, даже не заметив. На второй распробовал, и это было ровно то, что доктор прописал: горячий, острый, в меру густой, но не очень жирный. Дионисий предложил рюмку, но я передумал и отказался. Хватит с меня на сегодня орденского пойла.
Когда передо мной очутилось блюдо с цыпленком, я по привычке, даже не задумываясь, оторвал кусочек белого мяса и сунул руку под стол — подкармливал Алтая вкусностями, когда никто не видел. И вместо привычного мокрого носа мне в ладонь уткнулась… пустота.
— Где мой пес? — я поднял взгляд на Дионисия. — Мать Друзилла сказала, что его оставят в моих покоях. Или ты запер его в чулане, который не посчитал нужным мне показать?
Слуга пристыженно отвел взгляд.
— Дионисий!
— Его… Вашей собаки здесь нет, господин, — наконец выдавил из себя он.
Я вскочил из-за стола, слишком резко отодвинув стул. Тот покачнулся и опрокинулся.
— Где он?! Где Алтай? — Несчастный слуга не успел отшатнуться, когда я оказался возле него и схватил за грудки. — Отвечай!
— На псарне… При дворце есть псарня… Прима приказала отвести его туда.
Внутри меня заклокотала злость. Я не заметил, как в приступе этой слепой, совершенно не свойственной мне ярости не просто тряс бедолагу, но схватил за горло и сжал слишком сильно.
— Какого черта вы меня обманывали?
Дионисий побагровел, его глаза начали вылезать из орбит, но он даже не пытался сопротивляться. Лишь умоляюще глядел на меня, а его руки повисли плетьми.
Господи, что я такое творю?
Испугавшись самого себя, я резко отпустил паренька, и тот, покачнувшись, едва не упал. Пришлось подстраховать.
— Прости, — смущенно проговорил я.
Дионисий зашелся в приступе кашля, ухватился за горло, пытаясь растереть место, где только что была моя хватка.
— Все… Все в порядке, господин. Вы вправе гневаться. Но смею заверить, ваша собака в полном порядке. На псарне великолепные условия. Примоген Вергилий держит здесь своих борзых, подаренных великой княгиней Александрой Федоровной. Свора немаленькая, и места на псарне много…
Я с трудом подавил очередную волну гнева. Так, Хруст, успокойся. Сила и правда начала тебя менять. Мне все это совесм не нравилось. Я всегда был против беспричинного насилия, тем более над маленьким человеком, который не мог дать отпор и всего лишь выполнял приказ грозной начальницы.
— Алтай должен жить со мной, — успокоившись, сказал я. — Это было моим главным условием. Поэтому сейчас мы пойдем на псарню, ты покажешь мне, где его разместил, и я заберу его с собой.