Фрейя не была уверена, что в этом «все дело».
Она попыталась придумать другой вопрос, но не смогла. И теперь жалела, что у нее оказалось слишком мало времени на подготовку, – идея заехать в школу родилась спонтанно, и в любой другой ситуации она бы заранее сформулировала тезисы. Беседа явно затухала, да и время перевалило за половину пятого, так что интервью подошло к концу.
По пути к выходу, в приемной, она вспомнила, что хотела спросить о высоком мальчике на фотографии.
Мистер Хендерсон наклонился ближе к снимку, приподнял очки и прищурился. Стекло в рамке затуманилось от его дыхания.
– Джейсон Миллер, – сказал он. – И нет, насколько я помню, он не входил в круг друзей Лиама Макдоннелла. На самом деле, он ушел от нас через несколько недель после того, как была сделана эта фотография. Он не стал поступать на продвинутый курс, так что окончил школу за год до того, как пропал Лиам.
– Мне рассказали, что его видели на злополучной вечеринке. Он поссорился с Олой и Лиамом в ночь их убийства.
Мистер Хендерсон пожал плечами.
– Как бы мы ни старались держать руку на пульсе, я никогда не слышал, чтобы эти двое вращались в одних и тех же кругах. Хотя, полагаю, если бы это оказалось правдой…
Он снова замолчал, как и раньше, хотя Фрейя больше не записывала их разговор.
– Что такое? – спросила она.
Мистер Хендерсон вздохнул и бросил взгляд в сторону стойки администратора. Окошко уже было закрыто, и свет в помещении выключен.
– Мы ведь больше не ведем разговор под запись.
Фрейя не восприняла это как вопрос, но кивнула.
– Мне всегда нравилось думать, что я могу найти положительные стороны в каждом ученике, но с некоторыми сделать это бывает сложнее, чем с другими. – Он помолчал, а затем добавил: – Я не то чтобы горжусь этим, но учитель – не самая легкая профессия. Иногда нужно как-то снимать стресс.
Фрейя начинала беспокоиться, гадая, в чем он собирается признаться.
– Мы больше этим не занимаемся, – продолжил он, – особенно после того, что случилось с Лиамом. Дело в том, что когда-то мы устраивали шуточные церемонии награждения в конце учебного года. Преподаватели держали все в секрете и, конечно же, ученикам ничего заранее не рассказывали. Это было сущее ребячество – мы придумывали такие номинации, как «Наиболее вероятный триггер мирового кризиса» или «Первый выпускник Керкуоллской гимназии, отправленный в космос».
Он посмотрел на фотографию Джейсона Миллера. Фрейе показалось, что на его лице отразилось смущение, но оно быстро сменилось озабоченностью.
– Джейсона Миллера номинировали как кандидата на пожизненное заключение без права досрочного освобождения. – Он повернулся к Фрейе. – Обычно все это преподносилось как шутка. Но в тот момент, когда очередь дошла до Джейсона Миллера, не думаю, что кто-то шутил.
21
Вернувшись домой, Фрейя, в чем была, без сил рухнула в кровать.
Последние два дня вымотали ее до предела, и она знала, что дальше будет только хуже. Утром ей предстояло объясниться с Кристин по поводу инцидента с Джилл. Фрейя так и не ответила на сообщение Кристин, но, по крайней мере, ей не нужно лгать о том, что сдох аккумулятор, – он действительно разрядился вскоре после окончания разговора с мистером Хендерсоном. Конечно, дома валялось зарядное устройство, которое подключалось к прикуривателю в машине, но она вспомнила о нем только по дороге. На самом деле ей следовало бы установить напоминание на телефоне, хотя опыт научил ее, что это бесполезно и она забудет о заряднике, как только очистит экран от уведомлений. Тот же самый опыт подсказывал, что она не станет читать ответ Кристин на сообщение, когда вернется домой. Эта проблема автоматически переносилась на завтрашний день.
Когда она проснулась, в спальне царила кромешная тьма. Она понятия не имела, который час, но с кухни до нее доносились запахи еды и звуки музыки. Она узнала композицию инди-рок-группы Moy из Глазго, на чей концерт однажды ходила с Томом и его друзьями. Она предположила, что Том готовит ужин, и испытала острый приступ гнева, за которым последовало знакомое чувство вины. Он просто хотел сделать что-то приятное, окружить ее заботой после тяжелого дня. Но она ненавидела себя за то, что его старания вызывали у нее досаду и злость.
В дверь спальни кто-то тихонько поскребся. Бог знает как, но эта собака, казалось, всегда чувствовала момент, когда Фрейя открывала глаза.
Они ужинали пиццей второй вечер подряд, но Фрейя не жаловалась. Честно говоря, даже радовалась этому. Будь ее воля, она ела бы пиццу каждый вечер – почему бы и нет, если это ее любимое блюдо? Привычное и предсказуемое. Когда они устроились за столом, Луна, как обычно, расположилась у ног Фрейи в ожидании объедков. Том объяснил, что позвонил Хелен и перенес их совместный ужин на другое время.
– Ты позвонил моей матери вместо того, чтобы отправить ей сообщение? Смело.
Том пожал плечами и отвел взгляд.
– За весь день мне вроде как больше не с кем было поговорить.
– И что ты ей наплел?
– Сказал, что у тебя пищевое отравление из-за моей стряпни.
– Кажется, мы сослались на пищевое отравление, когда отменили встречу с ней на прошлой неделе.
– Ну, она не задавала вопросов. Должно быть, знает, насколько плохо я готовлю.
Он ухмыльнулся, и Фрейя улыбнулась в ответ. Она перегнулась через стол и поцеловала его, все еще пытаясь справиться с чувством вины.
– Спасибо.
– Не беспокойся. Кстати, она восприняла это спокойнее, чем я ожидал. Похоже, ее больше разочаровало то, что ей не удастся поделиться с тобой «сенсацией», которую она приготовила.
Том жестом изобразил кавычки.
– Сенсация, неужели? – Фрейя усмехнулась. Она вспомнила детские годы, когда ее мать приходила с работы домой с неизменным багажом историй. Наверняка и теперь подразумевалось нечто подобное. Фрейя с отцом улыбались друг другу через обеденный стол, пока Хелен рассказывала об очередной драме в учительской, как о Карибском кризисе. Отец подначивал Хелен «Ты шутишь?» или «Не может быть!», а потом бросал взгляд на Фрейю и подмигивал. Фрейя улыбнулась воспоминаниям.
– Так ты хочешь услышать эту сенсационную новость или я напрасно делал заметки?
– Серьезно? Ты делал заметки?
Том рассмеялся и покачал головой.
– Нет, но ты хочешь это услышать?
– Да, продолжай. – Фрейя согласилась бы на что угодно, лишь бы отвлечься от работы и инцидента с Джилл. Она уже решила, что Тому лучше не говорить об этом.
– Так вот, очевидно, прошлым вечером твоя мама была на рождественской лекции по археологии.
– Она теперь увлекается археологией?
– Там рассказывалось о Несс-Бродгар, должен был выступать парень, руководивший первыми раскопками после того, как обнаружили этот объект. Звучало довольно интересно, если честно. Я был бы не прочь пойти.
Звучало и впрямь заманчиво, потому Фрейя и удивилась, что ее мать посещает такие собрания. После первой школьной экскурсии в Скара-Брей у Фрейи возникло сильное желание стать археологом. Вот почему отец взял ее с собой на раскопки, но Хелен никогда не поощряла увлеченность Фрейи этой темой и сама не проявляла к ней интереса.
Фрейя не испытывала неприязни к матери, но они никогда не были близки. После смерти отца Фрейя еще больше замкнулась в себе; ее не привлекали игры с другими детьми, она предпочитала одиночество, однако мать считала, что так быть не должно.
– Это противоестественно, – говорила она. – Ребенку нужно общаться с другими детьми. Тебе следует пойти поиграть со своими друзьями. Сделай над собой усилие.
Хелен без конца таскала Фрейю по врачам, пытаясь выяснить, что с ней «не так», но эскулапы все как один объясняли поведение девочки внезапной потерей отца. Мать бросалась в слезы и сердилась, когда дочь отказывалась проявлять к ней чуткость, и со временем Фрейя приучила себя к дежурным нежностям, лишь бы ее оставили в покое. Словом, они никогда не понимали друг друга, и вряд ли что-то могло измениться в их отношениях.
– Что ж, захочешь пойти в следующем году – я уверена, она возьмет тебя с собой, если попросишь, – с усмешкой сказала Фрейя.
– Да ладно, – отмахнулся Том. – Оказалось, что лектор так и не появился. И ничего не отменял. Все его ждали, но он просто не пришел.
Фрейя рассчитывала услышать больше.
– И это все?
– Почти. Хелен сказала, что ее подруга замужем за одним из секретарей Археологического общества, так вот они с прошлого вечера пытаются связаться с тем парнем. Но он как в воду канул. Она считает, что это слишком большое совпадение.
– Совпадение в чем?
– Что он пропал в тот же день, когда было обнаружено тело девушки.
Фрейя покачала головой. Она могла только вообразить, как ее мать произносит эти слова.
– Кто-нибудь наведывался к нему домой?
– Думаю, да. Впрочем, она не сказала.
Фрейя почувствовала укол беспокойства за судьбу того человека. В отличие от матери, она не находила совпадений, но подумала, что, если он действительно пропал, из этого мог бы получиться сенсационный материал. Впрочем, она все-таки надеялась, что с ним все в порядке.
Когда они покончили с пиццей, пришло время для чизкейка, который они так и не успели отведать накануне. Десерт стоил ожидания. После ужина Фрейя и Том отвели Луну на легкую прогулку к берегу. Ранним вечером дождь перешел в мокрый снег, но теперь прекратился, и облака начали рассеиваться небольшими клочьями. Хотя луна не могла пробиться через них, отчего царила непроглядная тьма, Фрейю это не беспокоило. Ей даже нравилось такое состояние природы. Когда наступали холод и темнота, они втроем оставались наедине с миром. Том надел фонарик на голову, и они брели по пустынным улочкам, пока не добрались до песчаного берега бухты Суонбистер. Начинался отлив, и Фрейя стояла, пряча лицо в воротник пальто от пронизывающего ветра, вслушиваясь в шелест убегающих волн. В этот момент к ней вернулись воспоминания о прошедшем дне, и снова накатило смущение, стоило ей прокрутить в голове последний разговор с Джилл. Она попыталась забыть об этом и сосредоточиться на чем-то другом.