Утро выдалось беззвездным, а поездка в Керкуолл – холодной, темной и гнетущей. Фрейя добралась до города около половины восьмого, задолго до начала рабочего дня, но мысль о том, что необходимо явиться в ньюсрум, наполняла ее тошнотворным ужасом. Царапины на лице и порез на лбу непременно вызвали бы кучу вопросов. Она подумывала о том, чтобы сказаться больной, но не знала, хватит ли у нее духу позвонить Кристин. К тому же, если бы она не показалась в редакции, Джилл наверняка восприняла бы это как свою победу. Фрейя не хотела доставлять сучке удовольствие.
Она припарковалась возле супермаркета «Ко-оп» на Альберт-стрит. Небо по-прежнему было черно, как полночь, и на улицах царила сверхъестественная тишина. Огоньки рождественских гирлянд, развешанных между зданиями, отражались от влажной брусчатки, но ни в одном магазине не горел свет. Все заведения были закрыты. Может, из-за усталости или стресса, но Фрейе чудилось, что земная ось сместилась на несколько градусов. Холодный ветер обжигал кожу, отблески фонарей на мокрых плитах тротуара вызывали головокружение, как будто она ступала по неровной поверхности. Даже тишина казалась слишком громкой. Фрейя зарылась подбородком в воротник пальто, засунула руки в карманы, где пальцы нащупали конверт, и сердце упало, стоило подумать о еще одной насущной проблеме. В какое-то мгновение возникло желание порвать конверт. В конце концов, что бы изменило это письмо? Прошлым вечером она сама сказала, что навсегда останется такой, какая есть, независимо от того, связано это с аутизмом или нет. Что решают какие-то слова на листке бумаги?[50]
Она брела мимо собора Святого Магнуса и гигантской норвежской ели, украшенной к Рождеству, пока не наткнулась на маленькое кафе, открытое в столь ранний час. Хотя со вчерашнего полудня у нее во рту не было и маковой росинки, она не могла даже думать о еде, поэтому заказала привычный латте на овсяном молоке и устроилась за столиком у окна с видом на темную пустынную улицу. Она сидела в полном одиночестве, молодая женщина за прилавком не проявляла к ней интереса, и ничто не отвлекало от размышлений, но беспокойство достигло апогея. Последние несколько дней она чувствовала себя брошенной на произвол судьбы в бескрайнем море. Здесь, в Оркни, ее жизнь снова стала опасной и лишенной стабильности, и от этого все казалось в тысячу раз хуже. Ей нужно было за что-то уцепиться, увидеть на горизонте берег, к которому можно стремиться.
Она достала из кармана телефон, который, к счастью, не забыла зарядить, когда спустилась на кухню. Большой палец завис над именем Фергюса на экране. Полиция опрашивала свидетелей с утра вторника, разыскивала Джейсона Миллера – наверняка к этому времени уже что-то прояснилось. Возможно, получены и предварительные результаты судебно-медицинской экспертизы. Фергюс мог бы обменять часть этой информации на фотографию, которую она сделала на Саут-Роналдси. Утром Фрейя проверила сохраненное изображение – на нем четко просматривалась зловещая комната, – но что бы это дало Фергюсу? И если Скотт узнает, что она общалась с полицией…
Она еще не решила, что делать дальше, когда на экране высветилось уведомление. «Сообщение от Тома», – подумала она. Проснулся и обнаружил, что ее и след простыл, теперь разыскивает. Фрею постигло разочарование, когда она увидела, что это уведомление от Twitter. Сообщение от Скотта:
– Полагаю, у тебя возникли вопросы.
Она подавила разочарование и начала с очевидного, радуясь возможности отвлечься:
– Что произошло в том доме?
Скотт ответил немедленно.
– Ты видела комнату?
Ей не нужно было спрашивать, какую комнату он имеет в виду.
– Да. Это ты оставил там куклу и то послание на стенах?
– Нет. Судя по ее виду, я бы сказал, что она лежит там давно, не так ли?
Именно так она и подумала, когда увидела это зрелище. Краска на стене потускнела и начинала осыпаться. Это означало, что, по крайней мере, еще один человек на островах знал о том, что произошло, и по какой-то причине решил оставить куклу в заброшенном доме, вместо того чтобы обратиться в полицию.
Когда она снова заглянула в телефон, пришло еще одно сообщение:
– Они называли ту комнату «Игровой».
Фрейя содрогнулась. Звучало отвратительно, особенно в контексте увиденного, но в то же время знакомо. На днях она уже где-то встречала или слышала это слово. Только вот не могла вспомнить, где именно.
– Кто ее так называл?
– Мужчины, которые платили за вечеринки. Помнишь, вчера я спрашивал, говорит ли тебе о чем-то имя Грэм Линклейтер? В те времена он владел компанией под названием «Сигурд Холдингс», которой, в свою очередь, принадлежали ферма «Иствинд» и куча другой недвижимости. Линклейтер устраивал на ферме вечеринки для богатых старых извращенцев, которые…
Фрейя прервала чтение и отложила телефон в сторону. На нее обрушился поток новой информации, и требовалось время, чтобы переварить все это. Она сделала глоток кофе, осознавая, что пересчитывает пусеты в ухе, когда краем глаза заметила, как женщина за кассой бросила на нее взгляд. Плевать. Не сбиваясь со счета, отстукивая ногой по полу, она старалась вспомнить и упорядочить все, что успела разузнать до сих пор.
Накануне Скотт говорил, что Ола и Лиам отправились в тот дом в поисках младшей сестры Олы, Ханны, после того как Джейсон Миллер сказал, будто ее увезли туда его друзья. Но если бы Ханну куда-то потащили против воли в ту ночь, когда пропала Ола, девушка наверняка кому-нибудь рассказала бы об этом. Бет никогда не упоминала о том, что с Ханной что-то случилось, и Фергюс тоже ничего такого не говорил. Выходит, Скотт неправ? Или Миллер солгал Оле?
Фрейя снова схватилась за телефон. В сообщении, отправленном в ответ на ее молчание, Скотт спрашивал:
– Ты здесь?
– Я здесь, – написала она. – Как во все это вписывается «Игровая»? Что это были за вечеринки?
Появились знакомые три точки. Фрейя ожидала еще одного длинного послания. А пока открыла браузер на телефоне и набрала в Google имя Грэма Линклейтера. До выхода на пенсию несколькими годами ранее Линклейтер был владельцем и генеральным директором компании «Линклейтер феррис», которая обслуживала несколько межостровных маршрутов в Оркни, а также пару паромов, курсирующих в проливе Пентленд-Ферт. Поисковик выдал опубликованную в «Оркадиан» статью десятилетней давности об открытии в Ист-Мейленде нового общественного центра, финансируемого Грэмом. Как обычно бывает с веб-статьями, имя автора отсутствовало, но стиль очень уж напоминал работу Джилл Ирвин. Текст сопровождала фотография, на которой двое грузных мужчин средних лет в костюмах пожимают друг другу руки, а подпись идентифицировала их как Линклейтера и тогдашнего главу совета Оркнейских островов. Из них двоих Грэм был чуть ниже ростом и с более заметными залысинами.
Она вернулась в Twitter. Ответ Скотта оказался намного короче, чем она ожидала:
– Туда они водили девушек.
Фрейя почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
– Каких девушек?
– Любых, каких хотели мужчины. – Одно за другим пришло еще несколько сообщений. – Гости отваливали за них большие деньги. Линклейтер создал целую сеть – платил небольшой группе парней из гимназии, чтобы те приглашали девушек из школы на вечеринки. Это были самые крутые, популярные парни, поэтому, конечно, девчонки всегда соглашались. Они понятия не имели, куда их везут. Думали, что на свидание, но, по сути, Линклейтер предлагал своим гостям школьниц на заказ. Хочешь пятнадцатилетнюю блондинку? Он тебе ее доставит, за хорошую цену. Конченый ублюдок. У него даже хватило наглости называть своих наймитов из гимназии «охотниками за талантами».
Фрейя прижала руку ко рту. Она подумала, что ее действительно может стошнить.
Скотт продолжил:
– Они привозили девчонок на вечеринки, накачивали их спиртным, подсыпая что-то в выпивку, а затем отводили в «Игровую». Ты умная женщина, Фрейя, и уверен, сможешь догадаться, что происходило дальше.
Фрейя уронила телефон на стол, и женщина за прилавком обернулась.
– Все в порядке, дорогая?
Фрейя кивнула, хотя и не была в этом уверена.
Мысли проносились слишком быстро, чтобы их можно было ухватить, но она знала, что картинка наконец-то сложилась. Фрейя полезла в карман пальто, достала дневник Олы и пролистала страницы до того места, где девушка описывала свою первую встречу с Лиамом:
Он сказал, что мы встречались на вечеринке у Кэти на прошлой неделе, но я не помню, чтобы он там был, и, когда позже я спросила Кэти, оказалось, она тоже его не знает. Одно из двух: либо я была вдрызг пьяна (вероятно!), либо он просто трепло.
Никто из них не помнил, чтобы видел Лиама в доме Кэти, потому что Ола правильно его оценила – он и был треплом. Лиаму заплатили за то, чтобы он заманил ее на одну из вечеринок Линклейтера. Тогда он намеренно подкараулил ее после школы. От этой мысли у Фрейи мурашки побежали по коже.
Она снова подняла трубку.
– Лиам был одним из этих «охотников за талантами», не так ли?
Скотт ответил быстро: смайликом с поднятым вверх большим пальцем.
Нешуточная битва разыгралась в ней: отвращение вступило в схватку со шквалом адреналина. Все сошлось. Теперь стало понятно, откуда у Лиама взялись деньги, как он смог позволить себе такую машину. Господи, это даже объясняло, почему все в один голос утверждали, что Лиам каждый месяц заводил себе новую подружку. Мысль лихорадочно работала, подбрасывая новые вопросы и догадки, но Фрейе нужно было сосредоточиться. Тем не менее она не могла не понимать, что, если Джейсон знал о вечеринке, стало быть, и сам входил в группу «охотников». Как, видимо, и Скотт, если он был на вечеринке на Саут-Роналдси в ту ночь, когда убили Олу и Лиама.
Кстати…
– Что произошло, когда Ола и Лиам добрались до фермы «Иствинд»? – cпросила Фрейя. – Ты сказал, что был там и разговаривал с Лиамом.