Она сбросила скорость, но продолжила двигаться вперед. Для начала она хотела хорошенько осмотреть это место. Возле мастерской были припаркованы два автомобиля, а открытые рулонные двери позволяли заглянуть внутрь, и Фрейя смогла увидеть еще одну машину, стоящую на подъемнике. Хозяйство было небольшое – единственный бензонасос, несколько покрышек на переднем дворе. Примерно в минуте езды от деревни она свернула на обочину и попыталась собраться с мыслями, обдумать, что сказать.
– Так почему же это рискованно? – спросила она в переписке со Скоттом.
– Пол – двоюродный брат Джейсона Миллера. Вся эта семейка – сборище мерзких ублюдков. Но не ведись на его уловки, это все показуха.
Слова Скотта не вселили в нее уверенности. Но и не убавили решимости. Дело представлялось куда более серьезным, чем ее вражда с Джилл или желание вернуться к работе над этой историей. Никто не слушал женщин, которые поначалу забили тревогу по поводу поведения врача из Партика. Никто не прислушался к женщинам, выступившим против Дэмиена Барбера. Никто, черт возьми, никого не слушал, вот почему это происходило снова, снова и снова. Фрейя чувствовала, что подвела Амару Чудхри и других женщин, чьи жизни исковеркал Дэмиен Барбер, и это до сих пор разрывало ей душу. Если Скотт говорил правду, Фрейя не собиралась сдаваться.
– А что, если он раскроет мой блеф? – написала она перед отъездом. – Что, если спросит, откуда я тебя знаю, как ты выглядишь? Я ведь ничего о тебе не знаю.
– Он не спросит.
– Ну а вдруг?
– Тогда скажи ему, что я – тощий кареглазый блондин ростом пять футов десять дюймов. Этого будет достаточно, но тебе это не понадобится – как только назовешь мое имя, он сделает то, о чем ты просишь. Доверься мне!![52]
Фрейя полагала, что у нее нет другого выбора.
Из-за тумана она едва могла разглядеть гараж в зеркале заднего вида. Дорога выглядела пустынной – ни машин, ни людей, никого, кто рискнул бы идти пешком в такую погоду. Стояла тишина, дымка поглощала все звуки настолько сильно, что Фрейя слышала звон в ушах.
Прежде чем самообладание покинуло ее, она включила передачу и развернулась на дороге. Возвратившись в деревню, она припарковалась во дворе мастерской и, выходя из машины, услышала по радио старую песню из ее университетских дней, название которой никак не могла вспомнить. Единственный звук на много миль вокруг. Впереди справа на подъемнике все так же стояла машина, но под днищем никто не работал. От густого запаха моторного масла защипало в горле и закружилась голова. Фрейя подготовила вступительные слова, но звуки радио, зловоние металла и выхлопных газов заволакивали мозг, как туман застилал окружающий пейзаж.
– Чем могу помочь?
Она повернулась. Слева от нее небольшая часть мастерской была отгорожена, отведенная под кабинет. В дверном проеме стоял высокий худой мужчина с густыми черными волосами, в руках он держал кружку, от которой в холодный воздух поднимался пар. На вид лет тридцати с небольшим, он вполне мог быть одним из школьных друзей Лиама, хотя морщинки в уголках глаз подсказывали, что до сих пор жизнь его не баловала. И сами глаза – светло-голубые, почти прозрачные – напомнили Фрейе глаза Джейсона. Когда их взгляды встретились, по ее телу пробежала крупная дрожь. Не в силах выдержать зрительный контакт, она отвела взгляд.
– Я ищу Пола Томсона.
– Тебе повезло, ты его нашла.
Фрейя попыталась вспомнить фразу, которую собиралась произнести, но запнулась.
Пол выглянул во двор.
– Проблемы с «Хендэ»? Обычно они хорошо бегают, эти малышки «Гетцы». Так что с ней?
– Я здесь не из-за машины.
– Нет?
– Я здесь, потому что кое-кто послал меня сюда.
– Рекомендация от довольного клиента, да? Кто это был?
– Скотт Коннелли.
Пол выругался, когда кружка выпала из рук, вдребезги разбившись об пол. Он вскинул голову, ничего не сказал, просто уставился на Фрейю.
Она сглотнула, надеясь, что он этого не заметил.
– Скотт послал меня за фотографиями, которые ты сделал на вечеринке на Саут-Роналдси семнадцать лет назад.
Его ледяные голубые глаза широко распахнулись. На лице промелькнула какая-то мысль.
И он медленно двинулся к ней.
Фрейя отступила на шаг, достала свой телефон и подняла его.
– Этот разговор записывается. Файл сохранен удаленно, и к нему можно получить доступ, даже если ты удалишь его с моего телефона. Если со мной что-нибудь случится, все, кому нужно, узнают, что это был ты, Пол Томсон.
Повторное произнесение его имени под запись возымело желаемый эффект. Пол остановился, из его ноздрей вырывался пар бессильной ярости, когда он делал глубокие, размеренные вдохи. Возможно, пытался решить, не блефует ли она. Но Фрейя действительно включила запись, как только вышла из машины, и все, что сохранялось в ее телефоне, копировалось в облако. Догадается ли кто-нибудь проверить облачное хранилище, если она исчезнет, – это другой вопрос.
– Кто ты такая, черт возьми, и откуда знаешь Скотта?
– Я – репортер, работаю в газете «Оркадиан». Я сделаю тебе то же предложение, что и…
Он рассмеялся, но в его смехе чувствовалась дрожь. Фрейя не могла угадать, от страха это или от облегчения.
– Журналистка? Иди к черту, я не собираюсь с тобой разговаривать.
– Как хочешь. Скотт и так рассказал мне достаточно. Я готовлю материал о тех вечеринках. Рассказываю всем об «охотниках за талантами», о том, что происходило в «Игровой».
Лицо Пола лишилось всех красок.
Фрейя собрала волю в кулак, чтобы не дрогнуть. Она обливалась по́том в своем пальто и лишь надеялась, что голос не выдаст ее волнения. Но, судя по выражению глаз Пола, ее тактика сработала.
– Я обещала Скотту, что не буду упоминать его имя, если он мне поможет. Он направил меня к тебе, сказал, что ты фотографировал, и я делаю тебе такое же предложение: ты отдаешь мне копии фотографий и не фигурируешь как источник.
Пол покачал головой.
– Ты ему доверяешь, как я понимаю?
Фрейе вспомнилось последнее сообщение Скотта: «Доверься мне!!»
Она кивнула, зная, что, если заговорит, ложь просочится в ее голос.
– Ты не можешь исключить имя Скотта из своей истории. Он – начало, середина и конец всего этого.
– Как так?
Он фыркнул от смеха.
– Если ты не знаешь, выходит, Скотт рассказал тебе не все. Черт, далеко не все, и почему меня это не удивляет? Как ты вообще нашла этого гребаного психа?
Фрейя не ответила, отчего лицо Пола расплылось в улыбке, лишенной даже капли радости.
– Дай-ка угадаю, он вылез, как крыса из норы, едва нашли тела в Скайлле, я прав? Ола, мать твою, Кэмпбелл. Завидная добыча. Все хотели завладеть, но Лиам никому ее не отдавал.
– Ты знаешь, что с ними случилось?
Теперь настала очередь Пола промолчать.
– Ты знаешь, кто их убил?
Холодок прокрался по ее телу, словно облако, набежавшее на солнце, когда Пол снова улыбнулся. Считать ли это ответом на ее вопрос?
– Кропай свою историю. Можешь и меня назвать, если хочешь. В любом случае, Скотт сочиняет насчет фотографий, так что я буду это отрицать. Но просто знай: если ты предашь историю огласке, тебе лучше быть готовой к последствиям.
– Это угроза?
– Предупреждение. Ты являешься сюда, говоришь вслух такие вещи и понятия не имеешь о том, на что пошли некоторые, чтобы все это замять. Подобная публикация в газете может заставить их почувствовать себя загнанными в угол, для них это реальная угроза. Они придут за тобой.
Он снова двинулся к ней. Медленным, размеренным шагом. На этот раз Фрейя не шелохнулась. Он возвышался над ней, проникая так глубоко в ее личное пространство, что она ощущала его присутствие кожей как прикосновение колючей проволоки. Она чувствовала его дыхание, пропитанное запахом дерьмового кофе.
– Если ты думаешь, что это игра, просто история, то ошибаешься.
Он поднял руку, и Фрейя зажмурилась. Когда она открыла глаза, он снова улыбался, явно довольный тем, что напугал женщину, как будто получал от этого кайф. Он потянулся мимо нее за метлой, прислоненной к стене, а затем вернулся к дверному проему своего кабинета и принялся собирать с пола осколки фарфора.
Фрейя откашлялась.
– Значит, ты не дашь мне фотографии?
– Какие фотографии?
Фрейя кивнула, не зная, что еще можно сделать, и направилась к выходу. Радио теперь будто звучало громче, веселая попсовая песня эхом разносилась по мастерской, что совершенно не вязалось с атмосферой. Ей хотелось бежать, но она сдержалась. Нужно было подумать. Когда она вышла во двор, на свежий воздух и, пусть и тусклый, но дневной свет, ее уверенность возросла.
Она обернулась.
– Ради интереса, эти люди, которые, как ты говоришь, придут за мной, если я опубликую свою историю, что они сделают с тобой, когда узнают, что у тебя имеются фотографии, позволяющие опознать мужчин, которые трахали всех тех школьниц?
Эти слова задели за живое. Пол свирепо зыркнул на нее, но промолчал.
– Я опубликую эту статью. Моя работа – разоблачать таких подонков, как ты и те, на кого ты работал, и я готова к любым последствиям. Но если ты этого не хочешь, мое предложение остается в силе. Можешь найти меня в редакции новостей «Оркадиан» в Хатстоне. Привезешь мне эти фотографии. Даю тебе один час.
36
Проехав с минуту по дороге, Фрейя свернула на парковку за дюнами в Дингишоу, вышла из машины, и ее вырвало прямо на песок. Ее била дрожь, руки тряслись так сильно, что она с трудом переключала передачу. Она втянула в легкие морской воздух, словно ее голову держали под водой, и отчаянно попыталась успокоиться.
Приключение выдалось чертовски напряженным.
Мышцы болели так, словно последние десять минут она бежала спринт. Фрейя с трудом поднялась по деревянным ступенькам на вершину дюн, надеясь, что от вида разбивающихся о берег волн сознание прояснится, но начался отлив, а туман был таким густым, что она едва могла разглядеть кромку воды.