– К тому же у заезжих следователей полно других забот. – Фергюс подул на свой чай и сделал глоток. Горло у Фрейи пересохло так, словно его натерли наждаком, но она все еще не могла собраться с силами, чтобы поднести кружку к губам. – Все, что ты рассказала нам об этих вечеринках, этих… «охотниках за талантами» и что там еще… короче, Ола говорит то же самое.
По словам Олы, вечером 1 октября 2005 года Джейсон Миллер приехал на домашнюю вечеринку в Харрей и солгал о том, что Ханну, младшую сестру Олы, увезли на ферму «Иствинд». Ола и Лиам ожидаемо помчались туда.
– Мы побеседовали с Миллером. Он подтверждает это. Говорит, в Харрей его послал Коннелли и проинструктировал, что сказать, – продолжил Фергюс. – Миллер готов сотрудничать со следствием в надежде, что ему смягчат наказание за участие во всем этом бизнесе с «охотой за талантами». Он сообщил, что Коннелли был связующим звеном между заказчиками и мальчиками – выдавал им деньги и «список покупок», как сам это называл. Просто не верится, что такое происходило.
Фергюс рассказал, что, как только ребята приехали на Саут-Роналдси, Лиам велел Оле подождать в машине и запер ее там, а сам пошел в дом искать Ханну. Но Скотт заметил, что они прибыли, и отправился за Олой. Лиам вышел на улицу как раз в тот момент, когда Скотт собирался запустить камнем в окно «БМВ».
– Завязалась драка, и Скотт ударил Лиама по голове тем самым камнем. Так он убил Макдоннелла, за что Ола убила его. Все это чертовски трагично.
– Никто из тех, с кем я говорила на прошлой неделе, не знал, что Скотт мертв, – сказала Фрейя. – Все, казалось, думали, что он куда-то уехал, но никто не удивился, когда я сказала им, что он вернулся.
Фергюс кивнул.
– Ола говорит, что свидетелей не было. Все произошло за пределами дома, вдали от всех.
– А потом она перевезла оба тела в Скайлл и сама закопала их там?
Усмешка тронула уголки рта Фергюса.
– Она сказала, что не оставляла машину Лиама в Йеснаби. И она не могла использовать его «БМВ» для перевозки тел. Автомобиль осмотрели и действительно не обнаружили никаких улик. Но Ола не говорит, кто ей помогал и почему.
Ответ на вопрос «кто» казался Фрейе очевидным.
Другое дело – «почему», и это ей еще предстояло выяснить.
– Ола рассказала Макинтош почти все, – продолжил Фергюс. – Она выдала нам Пола Томсона. Следователи получили ордер, обыскали его берлогу, забрали те фотографии и вызвали его на допрос.
– Ола говорит, что они с Лиамом были безумно влюблены друг в друга, потому он во всем ей признался. Она считает, что он участвовал в этом только для того, чтобы раздобыть денег на уход за своей больной бабушкой, а после выпуска они собирались вдвоем уехать как можно дальше.
Фрейя внимательно наблюдала за Фергюсом. Она ненавидела себя за это, но ее все еще мучили сомнения. Неужели, столько времени работая вместе с Алланом Тейтом, он действительно пребывал в полном неведении относительно больных увлечений этого человека?
И снова он, казалось, прочитал ее мысли.
– Я не виню тебя за то, что ты не пришла ко мне, как только узнала о Тейте.
– Ты знал о нем?
Он тщательно взвешивал свои слова.
– Помнишь, я говорил тебе, что он назначил своего помощника Ширера на место твоего отца? Ширер был его ручной собачкой и делал все, что ему приказывали. Так что, по этой и другим причинам, да, я подозревал, что он извращенец, но знал ли я, насколько все серьезно? – Он покачал головой. – Может, мне следовало разобраться с этим. Может быть, все это время я лгал самому себе, видел только то, что хотел видеть. Думаю, отчасти я не был готов признать это. Но не хочу повторить ту же ошибку.
– Что ты имеешь в виду?
Фергюс посмотрел Фрейе в глаза и глубоко вздохнул.
– В прошлый понедельник, на месте преступления, мы уже через несколько минут поняли, что к чему. Даже бедный мальчик Кайл, ради всего святого, это понял. Одежда, украшения, пластиковый пакет. Я позвонил Магнусу, сообщил, что мы имеем дело с убийством и должны передать его в группу расследования тяжких преступлений. Он сказал, что не надо делать поспешных выводов, лучше подождать и послушать, к каким выводам придут эксперты, когда кости извлекут из земли.
– Но следователи прибыли уже на следующее утро. Что заставило его передумать?
– Ты.
Фрейя нахмурилась.
– Он вызвал их только после того, как ты опубликовала свою историю. Сделал это вынужденно, в противном случае появились бы вопросы к нему. Макинтош уже заинтересовалась причиной задержки.
Мысль пробилась сквозь туман. В прошлый понедельник, когда Фрейя позвонила Фергюсу, чтобы сообщить ему, что поговорила с Кайлом, она спросила его, почему он так откровенничает, почему не стал отвечать «без комментариев» на все их вопросы или просто не отказался с ними встречаться. Он дал ей ровно столько информации, чтобы она поняла, что останки относительно недавние, и в то же время сохранил для себя возможность это отрицать.
– Ты хотел, чтобы я нашла Кайла, верно?
Фергюс кивнул, но еле заметно, так что Фрейя не могла сказать с уверенностью, что видела это.
– А все, что ты рассказал мне в среду, должно было подстегнуть мой интерес, заставить меня и дальше копаться в этой истории.
Еще один неуловимый кивок.
– Но когда я предложила сообщить о пропаже Гордона Таллока, а ты просил меня оставить это…
– Я не хотел, чтобы он знал, что ты вовлечена в эту историю. Что ты кое-что нарыла.
– Он? Ты имеешь в виду Магнуса?
– У меня нет никаких доказательств, – поспешно произнес Фергюс. – Ничего, что я мог бы предъявить кому-либо из начальства. И даже намекнуть Джесс, чтобы не выглядеть при этом параноиком. Но тот человек… я говорил тебе, что Джим Ширер был протеже Тейта, ну так с Магнусом Робертсоном та же история. Он так быстро взлетел по служебной лестнице, что едва нос не расквасил. Магнус – самый молодой начальник полиции за всю историю Оркнейских островов. И только благодаря ему.
– Тейту?
На этот раз Фергюс убедительно кивнул.
– Без твоей публикации он бы отложил вызов следователей, по крайней мере, еще на пару дней. Пока не могу сказать, зачем ему это понадобилось, но единственная причина, которая напрашивается, – желание предупредить своих людей о том, что грядет.
– Они с Алистером были приятелями по гольфу, – сказала Фрейя, размышляя вслух.
– И не только с ним. Я не сомневаюсь, что в ближайшие недели следственная группа появится на пороге многих его приятелей, если он не сможет отвести от них подозрения. Я знаю, что Магнус посещал благотворительные мероприятия, которые устраивали Линклейтер и Таллок. Он связан со многими влиятельными людьми.
Фергюс потер свежевыбритый подбородок. На его лице вдруг отразилась усталость.
– Прости, что втянул тебя в это, Рыжик. Если бы я знал, как далеко все зайдет…
– Ни во что ты меня не втягивал, – возразила Фрейя. – Я бы все равно докопалась до сути, что бы ты мне ни сказал.
Он улыбнулся.
– Твое лицо сказало мне об этом в то первое утро. Помнишь, что говорил твой отец о лице мыслителя?
Она помнила.
Когда она была маленькой, во время прогулок по берегу они иногда часами не говорили друг другу ни слова, а когда останавливались, и Фрейя искала среди камней ракушки или стеклышки, отец стоял неподвижно, устремив взгляд куда-то вдаль, в бушующие волны. Порой ей казалось, что отец выглядит сердитым, но, если спрашивала, зол он или расстроен, его будто вырывали из задумчивости, и выражение его лица мгновенно смягчалось.
– Такое уж у меня лицо мыслителя, – говорил он ей с улыбкой. – Я был за много миль отсюда, Рыжик.
Фергюс положил руку на картонную коробку, стоявшую рядом с ним.
– В любом случае, я принес тебе кое-что в качестве извинения. Но если ты не в настроении, я заберу ее и верну через несколько дней. Я не особо задумывался, когда решил прихватить это с собой.
– Что это?
– Просто кое-какие вещи твоего отца, которые твоя мама оставила мне, но это может подождать. Мне следовало догадаться, в каком ты состоянии после всего пережитого.
– Что бы там ни было внутри, это не заставит меня волноваться больше, чем неизвестность, – сказала Фрейя. – Оставляй.
– Что ж, тебе решать. – Он взглянул на часы. – Но я и так украл у тебя добрую половину вечера.
Фрейя пребывала в неведении относительно дня недели, не говоря уже о времени. Она посмотрела на электронные часы микроволновой печи: десять минут десятого. Впервые за эти семь дней она почувствовала, что окончательно проснулась.
Уже в дверях Фергюс сказал:
– Если встречу твоего мужа, скажу ему, чтобы топал домой.
– Могу я спросить тебя кое о чем, прежде чем ты уйдешь?
– Конечно.
– Есть какие-нибудь зацепки по тем громилам из фургона?
Взгляд карих глаз Фергюса скользнули по ее лицу. Фрейя подумала, не прочтет ли он еще одну ее мысль, и, если сможет, что из этого извлечет.
Образы из навязчивого сна снова промелькнули в ее сознании. Бандит стоит над Олой. Фрейя подбегает к нему. Сквозь прорези балаклавы видны белки его глаз, когда она с силой толкает его, и он, размахивая руками, летит с края обрыва в пропасть.
Фергюс покачал головой.
– Держу пари, они залегли на дно и долго не будут высовываться.
Она кивнула, собираясь сказать что-то еще, но он остановил ее.
– Чудо, что тебе удалось вырваться из Йеснаби целой и невредимой. Оле Кэмпбелл повезло, что она осталась жива, только благодаря тебе. – Он положил руку ей на плечо. – Я очень сомневаюсь, что мы в ближайшее время получим весточку от тех людей. Постарайся не думать об этом, ладно?
После того как он ушел, и Фрейя осталась в доме одна, она вернулась на кухню и села за стол. К чаю она так и не притронулась, его поверхность покрылась холодной коричневой пленкой. Она посмотрела на коробку. Фергюс прав: что бы там ни было, она пока не в том настроении, чтобы это увидеть.
Но все равно открыла коробку.