– Где ты это взял? – рявкнул Келл, трясясь от злости.
Головорез поднял тускло блеснувший меч, и Келл весь сжался. Мечи королевской гвардии были не просто красивыми или острыми, а еще и заколдованными. Келл сам помог создать заклятие, которое пронизывало металл насквозь и ослабляло мага после одного-единственного пореза. Эти клинки должны были останавливать конфликты, пока те не разгорелись, и устранять угрозу магической мести. Учитывая, какую опасность это оружие могло представлять в чужих руках, королевские стражи были обязаны носить меч с собой постоянно. И если один из них потерял оружие, скорее всего, он расстался и с жизнью.
– Саренач, – сказал головорез. – Сдавайся.
Приказ застал Келла врасплох. Наемные убийцы убивают, но никогда не берут в плен.
– Брось меч, – велел Келл, попытавшись силой воли вырвать оружие из рук головореза, но охранные чары были несокрушимы – еще одна защитная мера, чтобы клинок не попал в чужие руки… хотя этот уже попал. Келл выругался и достал нож, сантиметров на тридцать короче королевского клинка.
– Сдавайся, – повторил головорез странно спокойным голосом. Он вскинул подбородок, и Келл уловил в его глазах проблеск магии. Заклятие принуждения? Едва Келл подумал о запрещенной магии, как убийца бросился к нему, рассекая воздух сверкающим оружием. Келл отпрянул, увернувшись от удара, и тут в другом конце проулка появилась еще одна фигура.
– Сдавайся! – сказал второй убийца.
– Не все сразу, – отрезал Келл и взмахнул рукой. Булыжники задрожали, а потом поднялись, образуя стену и преградив путь второму нападающему.
Однако первый продолжал наступать, размахивая мечом, а Келл пятился, уклоняясь от ударов. Тем не менее клинок задел его руку, вспоров ткань и царапнув кожу. Келл отшатнулся и пропустил удар в грудь. Вспыхнула боль, кровь хлынула и потекла по животу. Келл отступил на шаг, пытаясь волевым усилием снова поднять стену из булыжника. Камни задрожали, но не сдвинулись с места.
– Сдавайся, – бесстрастно приказал головорез.
Келл схватился за грудь, пытаясь остановить кровь, и увернулся от нового удара.
– Нет.
Он перехватил кинжал за лезвие и швырнул его что было сил. Клинок попал точно в цель, вонзившись в плечо головореза. К ужасу Келла, человек не только не бросил оружие, но даже не поморщился, просто выдернул нож и откинул его в сторону.
– Отдай его.
Келл машинально сунул руку в карман и крепко сжал камень. Тот загудел в ладони, и Антари понял, что, если бы даже он мог его отдать (а он не мог этого сделать до тех пор, пока не узнает, для чего тот служит и кто за ним охотится), он все равно не выпустит его из рук. Келл не допускал и мысли о том, чтобы с расстаться с камнем. Это было нелепо, но что-то внутри страстно желало оставить его себе.
Головорез шагнул к нему снова.
Келл попробовал отступить на шаг, но уперся спиной в груду камней.
Бежать было некуда.
В темных глазах головореза что-то сверкнуло, и клинок свистнул в воздухе. Келл взмахнул свободной рукой и, как будто от этого могла быть какая-то польза, приказал:
– Стой!
Возглас отразился в проулке многократным эхом, и все вокруг изменилось. Время замедлило ход, головорез и Келл тоже стали медлительными, а вот камень, зажатый в руке, внезапно ожил. Собственная магия Антари вытекала из раны в ребрах, тогда как камень налился силой, и между пальцами Келла повалил черный дым. Он густой струей хлынул в сторону головореза и окутал все его тело, растекаясь по рукам, ногам и груди. Какой бы части тела ни коснулся дым, он тут же ее замораживал: головорез замер на полушаге и на полувздохе.
Время снова включилось, и Келл задышал. В ушах стучала кровь, а в руке гудел камень.
Королевский клинок висел в воздухе, в нескольких сантиметрах от лица Антари. Убийца же стоял неподвижно, и даже плащ застыл за его спиной. Сквозь толстый слой мутного льда, камня или какого-то другого вещества Келл видел пустые глаза головореза – не отсутствующий взгляд зачарованного, а безучастность мертвеца.
Келл уставился на камень, по-прежнему гудевший в руке, и на мерцающий символ на его поверхности.
«Витари».
«Эта руна означает «магия», она относится к бытию и творению…»
Могло ли оно означать сам акт творения?
Нет такой команды крови, которая означала бы: «Твори». Золотое правило магии гласит, что ее нельзя сотворить. Мир состоит из взаимных обменов, магию можно усиливать или ослаблять, но ее нельзя получить из ничего. И тем не менее… Келл протянул руку, чтобы потрогать замороженного человека.
Могла ли его кровь, кровь Антари, каким-то образом призвать силу? Ведь сам он не отдавал никакой команды, ничего не делал, а лишь сказал: «Стой».
Все остальное сделал за него камень.
Но это невозможно! Даже сильнейшему магу необходимо сосредотачиваться на форме, которую он желает получить. Однако Келл не представлял себе никакой замерзшей оболочки. Значит, камень не выполнял приказание, а сам истолковывал слова и… поступал как ему вздумается. Неужели в Черном Лондоне магия работала именно так – без всяких правил, только посредством желания и воли?
Келл заставил себя положить камень обратно в карман. Пальцы не хотели его отпускать, пришлось сконцентрировать всю силу воли, и в ту минуту, когда талисман наконец выпал из ладони, Келла охватили озноб и головокружение, а мир пошатнулся. Антари почувствовал себя слабым, раненым, истощенным. «За все нужно платить», – подумал Келл. Но он все же получил кое-что взамен – нечто могущественное и опасное.
Келл попытался распрямиться, но живот свело от боли. Он застонал и прислонился к стене. Без силы не заживить рану и даже не удержать кровь в жилах. Нужно было отдышаться, прочистить мозги и подумать, но в тот же миг камни за спиной затряслись, и Келл отскочил от стены всего за секунду до того, как она рухнула. За ней оказалась вторая фигура в капюшоне.
– Отдай, – сказал человек таким же спокойным тоном, как и его напарник.
Келл не мог этого сделать.
Он не доверял камню и не знал, как им управлять, но отдать его тоже не мог. Поэтому Келл бросился вперед, подхватил с земли свой нож и, когда человек приблизился, вонзил в грудь нападающего. На секунду Келл испугался, что заклятие принуждения удержит его на ногах – так же, как удержало первого. Глубоко вогнав клинок, Келл рванул его вверх, разрубая мышцы и кости, и у убийцы подкосились колени. На один краткий миг заклятие разрушилось, в глазах мужчины мелькнуло отчаянное понимание, и они тут же потухли.
Келлу уже доводилось убивать, но все равно стало дурно, когда он вытащил нож и мертвец тяжело свалился к его ногам.
Проулок поплыл перед глазами, и Келл схватился за живот, пытаясь пересилить боль и вздохнуть. Затем он снова услышал вдалеке шаги и заставил себя выпрямиться. Проковыляв мимо тел двух убийц, он бросился бежать.
Келл не мог остановить кровь.
Она пропитала рубашку, и ткань липла к телу, пока он бежал, спотыкаясь, по лабиринту узких улочек, раскинувшихся паутиной в укромных уголках Красного Лондона.
Келл потрогал карман, желая удостовериться, что камень на месте, и по пальцам побежала дрожь, едва он нащупал талисман. Надо было сразу же выбросить камень в искрящийся Айл, но Келл этого не сделал, и теперь у него проблемы.
Келл слишком круто срезал угол и влетел в стену, едва подавив стон от боли в груди. Нужно было где-то спрятаться – там, где его не будут преследовать.
Там, где его не смогут преследовать.
Келл замедлил шаг, вытянул из-за ворота монету Серого Лондона и через голову сдернул шнурок.
Тяжелые шаги отдавались эхом совсем близко, но Келл не стал менять решения и, морщась, прижал руку к окровавленным ребрам. Затем он поднес ладонь с зажатой монетой к каменной стене и сказал:
– Ас Оренсе. «Откройся».
По руке пробежала дрожь, но ничего не произошло: стена осталась на месте, как и сам Келл.
От боли в боку темнело в глазах, а заклятие, наложенное на королевский меч, который ранил Келла, отрезало Антари от собственной силы. «Нет», – молча взмолился он. Магия крови – самая сильная на свете. Ее невозможно разрушить простым заклятием – она сильнее, должна быть сильнее. Келл закрыл глаза.
– Ас Оренсе, – повторил он.
Произнесенного один раз заклинания должно было быть достаточно, но он устал, истекал кровью и почти терял сознание, и потому добавил:
– Пожалуйста.
Келл сглотнул, ткнулся лбом в каменную стену, услышал приближающиеся шаги и еще раз сказал:
– Пожалуйста, пропусти меня.
Камень загудел в кармане еле слышным обещанием могущества и помощи. Келл уже собирался вытащить талисман и призвать его силу, как стена наконец дрогнула и поддалась.
Мир исчез и через секунду появился вновь. Келл рухнул на булыжную мостовую, а еле заметный, равномерный свет Красного Лондона сменился промозглой, дымной темнотой Серого. Келл некоторое время стоял на четвереньках, готовый к тому, что потеряет сознание прямо здесь, в проулке, но в конце концов поднялся на ноги. При этом дома вокруг при этом угрожающе зашатались. Келл сделал пару шагов и внезапно столкнулся с мужчиной в маске и широкополой шляпе. Он рассеянно подумал о том, как странно ходить по городу в маске, но в его своем нынешнем состоянии трудно было судить о ком-либо по внешности.
– Извините, – пробормотал Келл, стиснув ворот куртки, чтобы скрыть кровь.
– Откуда вы взялись? – спросил мужчина. Келл поднял голову и сразу понял, что под маской скрывалась женщина – даже не женщина, а девушка. Высокая и долговязая, одетая по-мужски: в сапоги, бриджи, куртку и плащ, под которым поблескивало оружие. Ну и конечно, в маске и шляпе. Девушка тяжело дышала, словно от быстрого бега. «Странно», – снова подумал Келл, совсем сбитый с толку.
Он слегка покачнулся.
– Эй, с вами все нормально? – спросила незнакомка.
Откуда-то послышались быстрые шаги, и Келл сжался, но потом вспомнил, что здесь и сейчас он в безопасности. Девушка быстро оглянулась, а затем снова уставилась на него. Келл шагнул к ней, и у него чуть не подкосились ноги. Она хотела было подхватить его, но он оперся о стену.