– Получилось, – шепнула она.
Рукоять оружия сияла таким же черным блеском, как глаз Келла и украденный камень. Когда Лайла вынула саблю из ножен, металл засверкал в свете свечи – черный и прочный, как кованая сталь. Лайла вскрикнула от восхищения, а Келл облегченно вздохнул: могло быть что-то и похуже сабли. Девушка прислонила оружие к стене.
– Посмотрела? – тихо спросил Келл. – А теперь отдай его мне.
Она не понимала, просто не могла понять, что эта магия неправильная и что камень питается ее собственной энергией.
– Пожалуйста. Пока ты себе не навредила.
Лайла насмешливо взглянула на Келла и нежно погладила камень.
– Ну уж нет, я только начала.
– Лайла… – начал Келл, но было слишком поздно. Между костяшками ее пальцев уже повалил черный дым. Его оказалось гораздо больше, чем раньше, и в этот раз он принял облик человека. Когда дымчатые черты обрели плоть, Келл понял, что это не просто молодой человек.
Это был Келл.
Сходство оказалось почти полное: начиная с обтрепанного плаща и заканчивая рыжеватыми волосами, падавшими на лицо и закрывавшими черный глаз. Вот только у второго Келла оба глаза были черные и блестящие, как камень в руке Лайлы. Двойник не шевелился, а пока только выжидал.
Настоящий Келл пристально посмотрел на ненастоящего.
– Что ты надумала? – спросил он Лайлу.
– Просто решила немного повеселиться, – ухмыльнулась она, и черноглазый Келл зашевелился. Он скинул с себя куртку и швырнул на ближайший стул. Затем настоящий Келл с ужасом увидел, как его двойник начал расстегивать рубашку – одну пуговицу за другой.
Антари сдавленно усмехнулся.
– Вы издеваетесь надо мной?
Лайла лишь улыбнулась и покатала камень на ладони, а ненастоящий Келл медленно, словно подразнивая, снял с себя рубашку и обнажил торс. Затем он принялся расстегивать ремень на поясе.
– Ну ладно, хватит, – прорычал Келл. – Развей его!
Лайла вздохнула.
– Какой ты зануда.
– Это не смешно.
– Может, тебе и не смешно, – лукаво сказала она, пока второй Келл вытягивал ремень из петель.
Но Лайла не заметила того, что увидел Келл: безучастное лицо двойника начало вдруг меняться. Что-то произошло, что-то едва уловимое, и полый двойник стал наполняться.
– Лайла, – мягко, но настойчиво сказал Келл. – Послушай меня. Развей его сейчас же.
– Хорошо, хорошо, – вздохнула она, встретившись взглядом с черноглазым Келлом. – Гм… как же мне это сделать?
– Ты вызвала его к жизни силой воли, – объяснил Келл, вставая. – А теперь напряги волю и прогони его.
Лайла наморщила лоб. Двойник перестал раздеваться, но не исчез.
– Лайла.
– Я пытаюсь, – процедила она, крепче сжимая камень.
В этот момент лицо двойника исказилось: безучастное выражение сменилось настороженным, а затем сердитым. Он словно догадался, что происходит, быстро перевел взгляд с лица Лайлы на ее руку и снова на лицо. А потом бросился на нее! Призрак двигался очень быстро: всего один миг – и он уже рядом с девушкой. Камень выпал из рук Лайлы, когда ненастоящий Келл толкнул ее к стенке. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но вдруг снова обернулся дымом, медленно таявшим в воздухе. Сквозь него Лайла увидела настоящего Келла, с поднятой окровавленной рукой. В ушах все еще отдавалась эхом его команда:
«Ас Анасаэ».
Лайла покачнулась и оперлась на комод. Как и для Келла, краткое знакомство с камнем явно не прошло для нее бесследно. Она судорожно вздохнула, и вдруг Келл схватил ее за горло кровоточащей рукой.
– Где мой нож? – рявкнул Келл.
– В верхнем ящике, – прохрипела Лайла.
Келл кивнул, перехватил руку девушки и прижал ее к стене на уровне плеча.
– Что ты делаешь? – зашипела Лайла, когда стена задрожала. Келл не отвечал, сосредоточив все внимание на древесине, которая затрещала, покоробилась, а потом вдруг изогнулась и захватила запястье девушки. Лайла сопротивлялась, но через секунду дело было сделано. Келл отпустил ее, но стена – нет. Он поднял с пола камень и нехотя сунул его в карман. Лайла яростно пыталась вырваться из магических пут.
– Какого черта?! Ты испортил стену, хозяин с меня теперь три шкуры сдерет! Что я вообще ему скажу?
Келл подошел к комоду, где нашел бо́льшую часть содержимого своих карманов (хорошо, что воровка обчистила только черную куртку) и свой нож.
– Ты не можешь меня оставить вот так, – прошипела девушка.
Келл рассовал вещи по карманам и провел большим пальцем по хорошо знакомым буквам на клинке, а затем вложил его в ножны на предплечье. Внезапно он услышал шорох: Лайла вытащила из ножен за спиной еще один кинжал.
– А я бы не бросал, – сказал Келл, шагнув к окну.
– Почему это? – огрызнулась девушка.
– Потому что нож пригодится, чтобы освободить руку, не так ли?
С этими словами Келл шагнул на подоконник и выпрыгнул в окно.
Падать пришлось дольше, чем он ожидал, но Келл приземлился удачно. Ветер, поднявшийся по его команде, смягчил удар. Дорога через окно показалась наиболее безопасной, ведь Келл понятия не имел, в каком месте Серого Лондона он сейчас находится. Очутившись на улице, Антари понял, что это никакой не дом, а таверна, и, свернув за угол, увидел вывеску, качавшуюся на вечернем ветру. Она то показывалась в свете фонаря, то ныряла обратно в темноту, но Келл с первого раза успел прочитать надпись:
«В двух шагах».
Удивляться было нечему, ведь все дороги, очевидно, вели сюда. И все же это поразило Келла. Каковы шансы? Конечно, он знал, что магия уравнивает любые шансы, и все же…
Девушка вызвала у Келла странное чувство, но он отогнал его от себя.
Это уже не важно. Камень – у него.
Теперь просто нужно понять, что с ним делать.
Почти целый час ушел на то, чтобы освободиться: Лайла рубила, резала, пилила. Когда лезвие безнадежно затупилось, дерево наконец треснуло, Лайла освободилась и поняла, что отчаянно хочет выпить чего-нибудь покрепче. Монет не прибавилось, но к чертям экономию – сегодня ей нужно выпить!
Она потерла онемевшее запястье, швырнула затупившийся нож на кровать и подняла второй, острый кинжал с пола. Поток ругани хлынул из уст Лайлы, когда она вытерла кровь Келла с клинка и спрятала его в ножны. Лайла тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли, достала из ящика комода револьвер и вложила в кобуру. Будь у нее при себе пистолет, она бы не мешкала, сразу продырявила бы Келлу башку!
Негромко чертыхаясь, Лайла накинула плащ, но вдруг ее взгляд упал на саблю, которая по-прежнему стояла у стены. Этот урод забыл про нее, когда уходил. Лайла бережно подняла красивую вещицу и залюбовалась блестящим черным эфесом. Именно таким она и представляла свое пиратское оружие – вплоть до узора на рукояти. Ножны загудели в руке, точь-в-точь как тот камень. Лайле не хотелось выпускать оружие из рук, – странное, глубинное желание, которое вызывало подозрение. Лайла знала, что такое настоящее желание, как оно шепчет, поет и ревет в крови. Это было нечто похожее, но другое – какая-то подделка.
Лайла вспомнила свои ощущения, когда осталась без камня: внезапное головокружение, слабость, словно из тела высосали всю энергию. Это до странного напомнило Лайле кражу, хитроумный фокус, ловкость рук. Так все и устроено. Фокусник использует две руки: на одну вы обращаете внимание, а другую не замечаете. Лайла так увлеклась пиратской саблей и двойником Келла, что не заметила, как камень украл у нее силу.
«Дурная магия», – сказал Келл.
«Нет, – подумала Лайла. – Искусная магия».
Искусная опаснее дурной – тут и к гадалке не ходи. Об этом-то Лайла знала не понаслышке. Поэтому скрепя сердце она подошла к окну и вышвырнула саблю на улицу. «Туда ей и дорога», – подумала Лайла. Потом она задумалась: а куда же делся Келл? Этот вопрос порождал кучу других, и, понимая, что никогда не узнает ответ ни на один, девушка захлопнула окно и пошла искать, где бы выпить.
На крыльцо таверны «В двух шагах» вывалился мужчина и чуть не упал. «Хитрые, сволочи», – подумал он, пошатываясь. Разумеется, когда он входил в таверну всего пару часов назад, ступенек здесь не было. А если и были, то гораздо шире. К тому же их явно стало больше. Он попробовал их сосчитать, но в глазах все расплывалось, так что он махнул рукой и некоторое время стоял, пошатываясь.
Человека звали Бут, и ему надо было отлить.
Эта мысль выплыла из тумана и ярко засветилась в мозгу. Бут с трудом, цепляясь за перила, спустился по ступенькам и зашаркал сапогами по брусчатке к ближайшему проулку. Из приличия он не стал мочиться прямо на ступеньки, хотя они появились невесть откуда.
Бут завернул за угол таверны, только теперь заметив, как вокруг темно: он не увидел бы собственную руку, даже если бы не был пьян и мог на нее посмотреть, но глаза слипались, и это не имело значения.
Бут прислонился лбом к холодной каменной стене и помочился, тихо напевая под нос матросскую песенку о женщинах, вине и… еще о чем-то на букву «в», он сейчас не мог вспомнить, о чем именно. Затем он застегнул штаны и, шагнув к выходу из переулка, споткнулся обо что-то твердое. Оно отлетело к стене и с лязгом ударилось в нее. Тут же порыв ветра качнул ближайший фонарь, озарив темный переулок внезапной вспышкой.
У стены что-то холодно блеснуло, и Бут вытаращил глаза. Хотя он осушил несколько кружек пива, жадность всегда отрезвляет, и когда свет снова исчез, мужчина опустился на четвереньки и стал ползать по сырой брусчатке, пока не нащупал добычу.
Бут с трудом встал на ноги и, пошатываясь, направился к фонарю. Оказалось, что он держал в руках отличную саблю в ножнах. Рукоять блестела не серебром, золотом или сталью, а черным глянцем. Черная, как нефть, и гладкая, как скала. Бут взялся за эфес и, достав оружие из ножен, охнул от восхищения. Клинок был таким же блестящим и темным, как рукоять. Необычная и, судя по виду, редкая вещь. Бут взвесил его в руках. Потянет на кругленькую сумму – на о-очень кругленькую! Конечно, если сбыть в нужном месте. Разумеется, никто не подумает, что оружие краденое. Нашел – оставил себе… или нашел – продал, вот и все.