Холланд поднял свободную руку, и ветер, подхватив пепел сожженного трактира, закружил его в воздухе. Келл взглянул на облако над головой и шепотом помолился.
– Последний шанс, – предупредил Холланд.
Не услышав ответа, он опустил руку, и пепел начал падать. Келл понял, что сейчас произойдет. Пепел осядет на невидимую завесу, и Холланд поймет, где они стоят.
У Келла закружилась голова, он крепче сжал камень и уже собирался вновь воззвать к его силе, как вдруг пепел долетел до пелены… и прошел насквозь.
Он прошел сквозь эту фантастическую завесу, а потом сквозь них самих, словно их здесь и не было. Словно они были ненастоящими. Складка между бровей Холланда стала глубже, когда последние частички пепла легли на развалины, и Келл обрадовался (самую малость) тому, как расстроился Антари. Возможно, он их и чуял, но уж точно не видел.
В конце концов, когда пепел прекратил падать, а Келл и Лайла так и остались невидимыми благодаря камню, уверенность Холланда пошатнулась. Он спрятал саблю в ножны, отступил на пару шагов, потом развернулся и зашагал прочь. Плащ развевался у него за спиной.
Как только он ушел, Келл отпустил Лайлу, и та бросилась к серебряным часам на брусчатке.
– Лайла, – окликнул он.
Кажется, она его не слышала, и он не понимал почему. Потому ли, что девушка вышла из-под защитной пелены, или потому, что ее мир сжался до размеров маленьких, испачканных кровью часов? Лайла упала на одно колено и дрожащими пальцами подняла часы.
Келл подошел к ней и поднес руку к ее плечу, но она прошла насквозь. Значит, он прав. Пелена сделала их не просто невидимыми, но еще и бестелесными.
– Прояви меня, – приказал он камню. По телу заструилась энергия, и пелена рассеялась. Опустившись на колени рядом с Лайлой, Келл поразился тому, как все оказалось просто: волшебство совершалось без усилий, но это был первый случай, когда магия добровольно разрушила свои чары. Они не могли стоять здесь, на виду, поэтому Келл взял Лайлу за руку и молча приказал камню спрятать их снова. Тот повиновался и вновь накинул на обоих призрачное покрывало.
Лайла вздрогнула от прикосновения Келла, и ему захотелось сказать, что все хорошо, что, возможно, Холланд забрал часы, но оставил Бэррона в живых… однако Келл не хотел лгать. У Холланда было много разных качеств, по большей части хорошо скрытых, и сентиментальным он не был. Если ему и свойственна была когда-то жалость или хотя бы милосердие, Атос давно вытравил из него эти качества вместе с душой.
Нет, Холланд безжалостен.
А Бэррон мертв.
– Лайла, – мягко сказал Келл. – Прости.
Она крепко сжала в руке часы и встала. Келл поднялся вместе с ней, и хотя она старалась не смотреть ему в глаза, он заметил боль и злость у нее на лице.
– Когда все закончится, – выдавила Лайла, пряча часы под складками плаща, – я хочу сама перерезать ему горло.
Затем девушка выпрямилась и судорожно вздохнула.
– Так, – решительно сказала она. – К Флетчеру – это куда?
Глава 10. Белая ладья
Бут начал рассыпаться в прах.
В этом мрачном, сером Лондоне тело пьяницы продержалось совсем недолго, чем был очень недоволен тот, кто сжигал Бута изнутри. И дело тут не в магии: просто здесь не за что было ухватиться, нечем питаться. В людях теплились лишь искры жизни, а вовсе не огонь, к которому привыкла тьма. Так мало жара, и его так легко погасить. Проникая внутрь тел, он сжигал их дотла: кровь и кости превращались в дым и пепел.
Бут скосил черные глаза на свои обугленные пальцы. Как же мало топлива…
Но попытка не пытка. К тому же у доков он оставил несколько выжженных тел, зато район, который называли Саутуарк, пересек всего за час.
Увы, его нынешнее тело, которое он подобрал в проулке за таверной, тоже разрушалось. Черное пятно на груди пульсировало, – наверное, не надо было закалывать пьяницу, но тогда это казалось самым быстрым способом получить тело.
Теперь, похоже, пьяница разлагался.
Кусочки кожи отслаивались при каждом шаге. Люди на улице таращились на него и сторонились, словно прокаженного. Так оно, конечно, и есть. Магия – поистине прекрасная болезнь. Но только в том случае, если хозяева достаточно сильны как телом, так и духом. А здесь люди были слабыми.
Он шагал по городу – точнее, уже тащился, ковылял. Жизнь внутри этой оболочки дотлевала.
В отчаянии он даже вернулся туда, откуда начал, – к таверне «В двух шагах». Странный маленький трактир притягивал его, словно магнитом. Это было единственное теплое место в холодном и мертвом городе. Проблеск света, жизни, магии.
Если удастся попасть туда, возможно, он еще найдет там огонь.
Он был настолько поглощен желанием добраться до таверны, что даже не заметил человека, стоявшего у ее двери, и быстро приближающейся кареты, когда сошел с тротуара и шагнул на проезжую часть.
Эдвард Арчибальд Таттл стоял у самых дверей «В двух шагах» и хмуро смотрел на часы.
Таверна должна была уже открыться, но засовы и ставни были на месте, а внутри заведения царила непривычная тишина. Он вновь сверился с карманными часами. Уже начало первого. Как странно. «Подозрительно, – подумал он, – и даже возмутительно». Он прикинул в голове несколько вариантов, один другого мрачнее.
Родственники твердили, что у Эдварда слишком богатое воображение, но он считал, что это всем другим просто не хватает интуиции и магического чутья, которыми он безусловно обладал. Ну или, по крайней мере, стремился обладать. Или, по правде говоря, уже начал опасаться, что никогда не будет ими обладать, поскольку магии не существует (хотя он в этом и не признался бы).
Но потом он встретил путешественника между мирами – знаменитого мага по имени Келл.
Одна-единственная встреча воскресила в нем веру, разворошила угасший костер.
Поэтому Эдвард сделал так, как ему сказал Келл: снова пришел в таверну, надеясь встретиться с магом и получить обещанный мешочек с землей. Для этого он приходил вчера и будет приходить завтра и послезавтра, пока не вернется прославленный маг.
В ожидании открытия таверны Нед, как его звали друзья и родственники, выдумывал истории, представляя будущую встречу. Детали менялись, но финал всего был одинаковым: в каждом случае маг по имени Келл наклонял голову, смотрел на Неда разноцветными глазами и говорил, что заметил в нем нечто особенное.
– Эдвард Арчибальд Таттл, – говорил он. – Можно мне называть вас Недом?
– Разумеется, так делают все мои друзья.
– Что ж, Нед, я вижу в тебе нечто особенное…
Затем Келл предлагал стать наставником или даже напарником Неда. После этого фантазия подбрасывала несколько славных сцен восхваления Неда великим магом, а потом иссякала…
Нед предавался подобным мечтаниям и сейчас, стоя на ступеньках таверны «В двух шагах» и ожидая открытия. Карманы ему оттягивали безделушки и монеты, которые маг, возможно, захочет обменять на мешочек с землей. Но маг не приходил, да и таверна была заперта. Нед принялся шептать поочередно заклинания, молитвы и прочую бессмыслицу, силой воли пытаясь отпереть дверь. Но ничего не получилось. Тогда он решил не торчать здесь и скоротать пару часов в каком-нибудь другом заведении, как вдруг услышал за спиной треск.
Лошади заржали, раздался грохот – несколько ящиков с яблоками свалились с повозки, когда кучер резко натянул удила.
– Что случилось? – спросил Нед, шагнув к нему.
– Черт возьми! – выругался испуганный, казалось, больше лошадей кучер. – Я сбил его. Я кого-то сбил!
Нед посмотрел под ноги лошадям.
– Не похоже, что вы кого-то сбили.
– Может, он под телегой? О боже, я не заметил его.
Нед опустился на колени и заглянул под повозку, но увидел на брусчатке лишь пепел. По форме странное пятно напоминало человеческую фигуру, и его уже сдувало ветром. Один холмик пепла слегка шелохнулся, а затем просел. «Странно, – подумал Нед, хмурясь. – Более того – подозрительно». Затаив дыхание, он потянулся к пеплу, коснулся его… но ничего не произошло. Нед огорченно растер серую пыль между большим и указательным пальцами.
– Там ничего нет, сэр, – сказал он, поднимаясь.
– Клянусь, здесь кто-то был, – растерянно проговорил кучер. – Вот прямо здесь!
– Видимо, показалось.
Кучер покачал головой, что-то бормоча, потом загрузил обратно ящики и на всякий случай еще раз заглянул под повозку.
Нед тем временем с удивлением разглядывал сажу на своих пальцах. Он что-то почувствовал (или ему показалось?), какое теплое пощипывание, но вскоре это чувство улетучилось. Он понюхал пальцы, громко чихнул, вытер руку о штанину и побрел по улице.
Невидимые для прохожих, Келл и Лайла пробирались к докам. Не просто невидимые, но и неосязаемые. Люди проходили сквозь них так же, как проходил пепел на пожарище, как рука Келла сквозь плечо Лайлы. Прохожие не ощущали их и не слышали. Казалось, Келл и Лайла не принадлежат к окружающему миру, а находятся вне его. Никто и ничто не могло соприкоснуться с ними, но и они сами не могли ни до чего дотронуться. Когда Лайла рассеянно попыталась стянуть с повозки яблоко, ее рука просто прошла сквозь него. Они были призраками посреди оживленного города.
Это была сильная магия – даже в Красном Лондоне, где силы не занимать. Энергия камня звенела, пульсировала в теле Келла. Внутренний голос предупреждал, что нельзя впускать ее в себя, но Келл его не слушал. Впервые после ранения Келл не чувствовал слабости и головокружения. Ведя Лайлу к докам, он радовался этой силе… и камню.
После того как они ушли с пожарища, Лайла молчала. Одной рукой она держалась за Келла, а в другой сжимала часы. Когда она наконец заговорила, голос был тихим и резким.
– Только не подумай, что мы с Бэрроном родственники, – сказала она, шагая с магом нога в ногу. – Никакая он мне не родня.
Слова прозвучали жестко и глухо, но то, как Лайла сжимала челюсти и терла глаза, когда думала, что Келл не видит, говорило совсем о другом. Но он не стал уличать девушку во лжи.