Словом, Лайла согласилась войти через двери, хоть ее и терзало подозрение, что это ловушка. Вообще все это – ловушка. Она добралась до южной лестницы и, опустив на лицо рогатую маску, поднялась по ступеням. Наверху двери свободно открылись, и внутренний голос снова шепнул: «Уходи… беги отсюда!», но впервые в жизни Лайла проигнорировала предупреждение и шагнула внутрь. Там оказалось темно, но как только она переступила порог, ярко вспыхнули факелы. Лайла застыла на месте. Вдоль стен стояли десятки стражников в доспехах. Их головы повернулись к открытой двери, к Лайле, и она приготовилась к неминуемому нападению.
Но никто на нее не напал.
Келл говорил, что трон Белого Лондона захватывают и удерживают силой то одни, то другие, а когда такая смена власти является для мира обычным делом, это никому не внушает преданности. Стражники явно были связаны магией и находились под каким-то заклятием. В этом-то и загвоздка: когда заставляешь людей делать то, чего они не хотят, нужно быть очень точным в формулировках. Они, конечно, вынуждены выполнять приказы, но никогда не будут лезть из кожи вон.
Губы Лайлы медленно растянулись в улыбке.
Какой бы приказ король Атос ни отдал своим стражникам, похоже, на нее он не распространялся. Их пустые глаза следили за ней, пока она двигалась по коридору, стараясь идти как можно спокойнее, словно она здесь жила и пришла вовсе не за тем, чтобы убить их королей. Проходя мимо стражников, Лайла подумала, что кто-нибудь из них наверняка желает ей успеха.
Коридоры в Красном дворце были настоящим лабиринтом, а здесь же они шли прямо и сворачивали под прямыми углами – еще одно доказательство, что прежде замок был чем-то вроде церкви. Переходя из одного коридора в другой, Лайла добралась до тронного зала, как и говорил Келл.
Правда, Антари еще добавил, что в коридоре никого не будет.
Но все оказалось не так.
Перед дверьми тронного зала стоял парень – моложе Лайлы, худой и жилистый, однако, в отличие от стражников с их пустыми взглядами, его темные глаза лихорадочно блестели. Заметив ее, парень выхватил меч.
– Вёск, – приказал он.
Лайла нахмурилась.
– Вёск, – снова сказал он. – Ёс рейджкав вёск.
– Эй ты, – отрывисто крикнула она. – Проваливай.
Парень тихо и быстро затараторил на своем языке. Лайла покачала головой и достала нож с кастетом.
– Прочь с дороги.
Полагая, что сумела донести свою мысль, Лайла шагнула к двери, но парень поднял меч, преградил ей путь и повторил:
– Вёск.
– Слушай, – резко перебила она, – я без понятия, что ты там лопочешь.
Молодой стражник сердито огляделся.
– Короче: советую тебе уйти, как будто мы никогда не встречались… Эй, какого черта ты делаешь?
Парень покачал головой, что-то негромко пробормотал, а затем поднес меч к ладони и провел по ней лезвием.
– Эй, – снова окликнула Лайла, но стражник лишь скрипнул зубами и провел вторую линию и наконец третью. – Прекрати.
Она схватила его запястье, и парень, остановившись, посмотрел ей в глаза.
– Уходи.
На секунду Лайле показалось, что она ослышалась, но потом до нее дошло, что парень говорил по-английски. Он вырезал на коже какой-то символ.
– Уходи, – повторил он. – Сейчас же.
– Сам проваливай! – крикнула в ответ Лайла.
– Не могу.
– Прочь!
– Не могу! Я должен охранять дверь.
– А то что? – с вызовом бросила Лайла.
– Без вариантов. – Парень оттянул воротник рубашки и показал раздраженный черный рубец на коже. – Он приказал мне охранять дверь, и я должен ее охранять.
Лайла нахмурилась. Метка отличалась от той, что была у Келла, но девушка догадалась, что это какая-то печать.
– Что будет, если ты меня пропустишь? – спросила она.
– Я не могу.
– А если я тебя зарежу?
– Я умру.
Обе фразы парень произнес с одинаковой грустной уверенностью. «Что за безумный мир», – подумала Лайла.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Бэлок.
– Сколько лет?
– Много. – Он гордо задрал подбородок, и Лайла заметила дерзкий огонь в глазах. Он еще молод, слишком молод для этого.
– Я не желаю тебе зла, Бэлок, – устало сказала она. – Не вынуждай меня.
– Если б я мог.
Он изготовился к бою, так сильно сжав обеими руками меч, что побелели костяшки.
– Ты должна сразиться со мной.
Лайла покачала головой.
– Умоляю, – прибавил он, – сразись со мной.
Лайла окинула его долгим, тяжелым взглядом.
– Как? – наконец спросила она.
Бэлок вопросительно поднял брови.
– Как ты хочешь умереть? – пояснила она.
Огонь в глазах на секунду дрогнул, но парень тут же выдохнул:
– Быстро.
Лайла кивнула и замахнулась ножом, а стражник опустил меч, закрыл глаза и что-то зашептал себе под нос. Лайла не стала долго раздумывать. Она умела обращаться с ножом, ранить и убивать, и всадила клинок между ребер Бэлока, прежде чем он успел закончить молитву. Девушка убивала не впервые, но на этот раз негромко выругалась, проклиная Атоса, Астрид, весь этот забытый богом городок, и опустила тело парня на пол.
Вытерев клинок о куртку, она спрятала его в ножны и подошла к дверям тронного зала. На дереве был вырезан круг из символов – всего двенадцать меток. Лайла поднесла ладонь к этому диску, вспоминая указания Келла.
«Представь, что это циферблат, – говорил он, рисуя линии в воздухе. – Один, семь, три, девять».
Девушка коснулась первого символа, провела пальцем линию к седьмому, поднялась к третьему и, наконец, пересекла центр к девятому.
«Ты уверена, что поняла?» – спросил тогда Келл.
Лайла вздохнула и сдула волосы с глаз.
– Я же говорила, что схватываю на лету.
Сначала ничего не произошло, но потом что-то промелькнуло между пальцами и деревом, и замо́к отомкнулся изнутри.
– Я же говорила, – прошептала Лайла, распахивая дверь.
Атос хохотал, и это был жуткий смех.
В зале царил хаос: стражники свалены в кучу, портьеры порваны, а горящие факелы разбросаны по полу. Под глазом у Келла красовался синяк, а белый плащ Атоса был подпален и забрызган красным.
– Продолжим? – спросил Атос, и тут же из его щита вырвался разряд темной энергии, похожий на молнию. Келл вскинул руку, и перед ним из пола мгновенно выросла стена, но немного запоздала: энергия с такой силой ударила и отшвырнула Антари к входным дверям замка, что древесина треснула. Келл закашлялся, задыхаясь и чувствуя головокружение, но так и не успел оправиться: воздух ожил и затрещал, и Антари снова поразил настолько мощный разряд, что двери раскололись и проломились, а сам Келл вывалился наружу.
На секунду все померкло, но затем зрение вернулось, и Келл понял, что падает.
Воздух подхватил его или, по крайней мере, смягчил падение, но он все равно больно ударился о брусчатку внутреннего двора, и из носа хлынула кровь. Королевский клинок отлетел на несколько метров.
– У нас ведь обоих мечи, – проворчал Атос, спускаясь по лестнице, и белый плащ гордо развевался у него за спиной. – Но ты решил драться булавкой.
Келл с трудом встал, чертыхаясь. Похоже, магия черного камня на короля не действовала. Его вены и так всегда были черными, а глаза остались привычного льдисто-голубого цвета. Атос явно владел собой, и Келл впервые подумал, что, возможно, Холланд был прав. Если равновесия не существует, а есть лишь победители и жертвы, значит, он уже проиграл? По всему телу загудела темная магия, призывая, чтобы ее пустили в ход.
– Ты умрешь, Келл, – сказал Атос, выйдя во двор. – Как ни старайся, все равно ничего не получится.
Из камня Атоса повалил дым, и завитки тьмы превратились в блестящие черные острия ножей, которые устремились к Келлу. Он вскинул свободную руку, попытавшись остановить клинки силой воли, но те были магическими, а не железными, и потому не подчинились.
Через секунду стена из ножей могла бы порвать Келла в клочья, но вторая его рука, привязанная к камню, поднялась сама по себе, и в голове эхом отдался приказ:
«Защити меня».
Едва он об этом подумал, как его окутала тень, которая защитила от дыма, ощетинившегося ножами. Он ощутил прилив энергии – приток огня и в то же время ледяной воды. У Келла перехватило дыхание, когда темнота, исходящая из камня, растеклась под кожей, поднялась по руке и заполнила грудную клетку. Черная магия отразила атаку клинков, развернула их и метнула в самого Атоса.
Бледный король увернулся, отбив клинки взмахом своей половины камня. Ножи осыпались на брусчатку дождем, но один все же попал в цель, вонзившись в ногу Атосу. Тот зашипел и выдернул острие. Откинув его в сторону, он мрачно улыбнулся и выпрямился.
– Это уже совсем другое дело.
Шаги Лайлы отдавались эхом в тронном зале – просторном, круглом и белоснежном. Вдоль стены проходила кольцевая колоннада, и на возвышении в центре стояли два трона, высеченные из цельной глыбы белесого камня. Один из них пустовал.
А на другом восседала смертельно бледная Астрид.
Ее светлые волосы казались бесцветными и были уложены венцом. Голова чуть наклонилась вперед, словно королева дремала, и на лицо ниспадали тонкие, как паутина, пряди. Астрид была одета в белое, но ее наряд совсем не напоминал бархатно-кружевное платье сказочной королевы. Он обтягивал ее, точно броня. Вместо платья Астрид Дан носила плотно облегающие штаны, заправленные в тугие белые сапоги. Длинные пальцы, украшенные кольцами, обхватывали подлокотники трона, а единственным ярким пятном был кулон с кроваво-красным ободком, висевший на шее.
Лайла уставилась на неподвижную королеву. Кулон был как две капли воды похож на тот, что носил Рай в Красном Лондоне, когда он не был Раем. Амулет обладания.
Судя по всему, Астрид все еще находилась под воздействием заклятия.
Лайла вновь пошла вперед и поморщилась, когда ее шаги отдались гулким эхом по всему залу. «Хитро», – подумала девушка. Круглая форма тронного зала была не просто эстетическим решением – так усиливался звук. Идеально для правителя-параноика. Тем не менее Астрид не шелохнулась, и Лайла двинулась дальше, побаиваясь, что из скрытых уголков (которых здесь, впрочем, не было) выскочат стражники и бросятся королеве на помощь.