– Что это? – спросил Келл наставника.
– Слово, означающее то, что принадлежит всем и никому, – проговорил Тирен. – Это слово «магия», подразумевающее саму ее суть, сотворение… – Тирен поднес палец к руне. – Будь у магии имя, оно было бы таким, – сказал он, проводя пальцем по линиям символа. – Витари.
Келл коснулся руны на камне, и в голове эхом отозвалось слово: «Витари».
В эту минуту на лестнице послышались шаги, и Келл застыл. Он сам сделал лестницу невидимой. Как кто-то мог ее обнаружить и тем более подниматься по ней? Но он явственно слышал стук сапог. Как его выследили?
И тут Келл заметил тряпку, в которую был завернут камень. Теперь она лежала развернутая на кровати, а на ее изнанке виднелись наспех нарисованные символы – заклятие для слежки.
Санкт!
Келл сунул камень в карман и бросился к окну в ту же секунду, когда дверь в комнату распахнулась. Он влез на подоконник, спрыгнул, тяжело приземлившись на землю, потом вскочил на ноги и побежал.
Кто-то его подставил. Кто-то хотел, чтобы он пронес запретную реликвию из Белого Лондона в свой собственный город.
Обернувшись, Келл увидел тень, преследовавшую его по пятам. Он ожидал увидеть две, но заметил всего одну. Фигура в капюшоне замедлила шаг и остановилась.
– Кто ты? – спросил Келл, тоже останавливаясь.
Тень не ответила, а только шагнула вперед, положив руку на рукоять меча в ножнах, и в тусклом свете проулка Келл увидел крест на тыльной стороне ладони – метку головорезов и предателей. Наемный убийца. Когда мужчина достал укороченный меч, Келл оцепенел. Он узнал гравировку на рукояти: чаша и восходящее солнце. Символ королевской семьи. Человек держал в руках не простое оружие. Этим клинком были вооружены воины королевской охраны, и только они.
– Где ты его взял? – рявкнул Келл, трясясь от злости.
Головорез поднял меч, и тот неярко засиял. Келл весь сжался. Мечи королевской охраны были не просто красивыми или острыми, а еще и заколдованными. Келл сам разработал заклятие, которое пронизывало металл насквозь: достаточно одной царапины, чтобы временно лишить мага его силы. Эти клинки были созданы, чтобы предотвращать конфликты, истреблять на корню магическую угрозу. Можно представить, насколько опасным могло стать такое оружие в плохих руках, поэтому королевские стражи никогда не расставались с мечами. И если один из них потерял оружие, скорее всего, он мертв.
– Саренач, – сказал головорез. «Сдавайся».
Келл удивился. Наемных убийц нанимают, чтобы убивать, а не брать в плен.
– Брось меч, – велел Келл, попытавшись силой воли вырвать оружие из рук головореза, но оно было защищено от таких чар.
Все было предусмотрено, чтобы такие мечи не достались кому попало, и тем не менее этот достался. Келл выругался и достал нож, сантиметров на тридцать короче королевского клинка.
– Сдавайся, – повторил головорез неестественно спокойным голосом.
Он вскинул голову, и Келл уловил в глазах проблеск магии. Заклятие принуждения? «Запрещенная магия», – едва успел подумать Келл, как человек бросился к нему, рассекая воздух сверкающим мечом. Келл отпрянул и, увернувшись от удара, заметил, что на другом конце проулка появился второй наемник.
– Сдавайся! – сказал он так же, как первый.
– Не все сразу, – буркнул Келл и взмахнул рукой.
Булыжники задрожали, и в воздух поднялась стена из камней и земли, преградившая путь второму нападающему.
Однако первый продолжал наступать, размахивая мечом, а Келл пятился, уклоняясь от ударов. Тем не менее клинок задел его руку, вспоров ткань и чуть-чуть не достав до кожи. Келл снова попытался увернуться, но на этот раз меч рассек ему грудь. Вспыхнула боль, кровь хлынула и потекла на живот. Антари отступил на шаг, сосредоточился и попробовал отгородиться от нападающего стеной камней. Булыжники едва дрогнули и не сдвинулись с места.
– Сдавайся, – приказал головорез.
Келл прижал руку к груди, пытаясь остановить кровь, и увернулся от нового удара.
– Нет.
Он перехватил кинжал за лезвие и метнул его что было сил. Клинок попал точно в цель: вонзился в плечо головореза. К ужасу Келла, человек даже не поморщился, просто выдернул нож и отшвырнул в сторону.
– Отдай камень.
Парень машинально сжал его в кармане. Камень загудел, и Келл понял, что, если бы даже мог его отдать (а он не мог этого сделать до тех пор, пока не узнает, для чего тот служит и кто за ним охотится), он все равно не выпустил бы его из рук. Келл ни за что не хотел расстаться с камнем. Это было нелепо, но что-то внутри страстно желало, чтобы камень был у него.
Головорез шагнул к нему снова.
Келл уперся спиной в груду камней и земли.
Бежать было некуда.
В темных глазах головореза что-то сверкнуло, и клинок блеснул над головой Келла. Антари выставил вперед руку и, зная, что это совершенно бесполезно, крикнул:
– Стой!
И как ни странно, приказ подействовал.
Еще не затих его крик, отразившийся в проулке многократным эхом, а все вокруг уже изменилось. Время замедлило ход, движения их обоих – и убийцы, и Келла – тоже стали медленными, а вот камень, зажатый в руке, внезапно ожил. Собственная магия антари вытекала из раны на груди, тогда как камень налился силой, и между пальцами Келла повалил густой черный дым. Он хлынул в сторону убийцы, но не ударил его и не сбил с ног, а окутал все тело, растекся по рукам, ногам и груди. Какой бы части тела ни коснулся дым, он тут же ее замораживал: головорез замер на полушаге, на полувздохе.
Время потекло как обычно, и Келл перевел дух. В ушах стучала кровь, а в руке гудел камень.
Королевский клинок висел в воздухе в нескольких сантиметрах от лица антари. Убийца же стоял неподвижно, даже развевающийся плащ застыл за его спиной. Сквозь толстый слой мутного льда, камня или какого-то другого вещества Келл видел его глаза – не рассеянный взгляд зачарованного, а пустые глаза мертвеца.
Келл уставился на камень, по-прежнему гудевший в руке, и на мерцающий символ на его поверхности.
«Витари».
«Это слово «магия», подразумевающее саму ее суть, сотворение…»
Неужели оно означает и создание самой магии из ничего?
Нет такой команды крови, которая означала бы: «Сотворись». Золотое правило магии гласит, что ее нельзя создать. Магия наполняет мир, перетекает из одного предмета в другой, ее можно усилить или ослабить, но ее нельзя получить из ничего. И тем не менее… Келл тронул замороженного человека.
Могла ли его кровь, кровь антари, каким-то образом призвать силу? Ведь сам он не отдавал никакой команды, ничего не делал, а лишь сказал: «Стой».
Все остальное сделал за него камень.
Но это невозможно! Даже самому сильному магу, работающему со стихиями, нужно четко представить форму, которую он хочет получить. Однако Келл не представлял себе никакой замерзшей оболочки. Камень не выполнил приказание, а сам истолковывал его слова. Как будто магия действовала по своей воле. Неужели в Черном Лондоне было именно так: магия не подчинялась правилам, достаточно было только желания?
Келл заставил себя убрать камень в карман. Пальцы не хотели его отпускать, только неимоверным усилием он заставил себя это сделать. И в ту минуту, когда камень наконец выпал из ладони, Келла охватили озноб и головокружение, а мир пошатнулся. Антари почувствовал себя слабым, раненым, истощенным. «За все нужно платить», – подумал Келл. Тем более за нечто настолько могущественное и опасное.
Келл попытался распрямиться, но живот свело от боли. Он застонал и прислонился к стене. Без силы не заживить рану, не остановить кровотечение. Ему нужно отдышаться, прийти в себя и хорошенько подумать.
Но тут булыжники за спиной затряслись, и Келл отскочил от стены всего за секунду до того, как она рухнула. За ней оказался второй наемник.
– Отдай, – произнес человек в капюшоне таким же ровным тоном, как и его напарник.
Келл не мог этого сделать.
Он не доверял камню и не знал, как им управлять, но отдать его тоже не мог. Поэтому парень бросился вперед, подхватил с земли свой нож и, когда человек приблизился, вонзил ему в грудь. На секунду Келл испугался, что заклятие принуждения заставит наемника продолжать бой – так же, как было с первым. И он глубже вогнал клинок и рванул его вверх. У убийцы подкосились колени. Заклятие развеялось, на один краткий миг взгляд человека прояснился, но тут же погас навсегда.
Келлу уже доводилось убивать, но все равно стало дурно, когда он вытащил лезвие, и мертвец тяжело осел у его ног.
Проулок поплыл перед глазами, и Келл схватился за живот, пытаясь пересилить боль и вздохнуть. Внезапно он услышал вдалеке шаги и заставил себя выпрямиться. Проковыляв мимо двух тел – замерзшего и заколотого, – он бросился бежать.
Келл не мог остановить кровь.
Она пропитала рубашку, и ткань липла к телу, пока он бежал, спотыкаясь, по лабиринту узких улочек, раскинувшихся паутиной в этой части Красного Лондона.
Келл тронул карман, чтобы удостовериться, что камень на месте, и по пальцам побежала дрожь. Надо было пойти к реке и зашвырнуть камень в искрящийся Айл, но Келл этого не сделал, а значит, нужно было что-то придумать.
Причем поскорее.
Келл слишком круто срезал угол и влетел в стену. Он чуть не взвыл, когда приложился раненой грудью о кирпичи. Нужно было где-то спрятаться – там, где его не будут преследовать. Там, где его не смогут преследовать.
Келл сдернул через голову шнурок с монетой из Серого Лондона.
Тяжелые шаги звучали все ближе. Парень прижал руку к окровавленной груди. Затем приложил к каменной стене вымазанную кровью ладонь с монетой и сказал:
– Ас Оренсе.
«Откройся».
По руке пробежала дрожь. Но ничего не произошло: стена осталась на месте, как и сам Келл.
От боли в боку темнело в глазах, а зачарованный меч лишил Келла его силы.
Ну же! Магия крови – самая сильная на свете. Ее невозможно разрушить простым заклятием – она сильнее, должна быть сильнее. Келл закрыл глаза.