У самой Лайлы шрамов было не счесть, а вот шрамы Келла она легко могла пересчитать. И пересчитала не раз.
Шум в зале внизу затих. Лайла подожгла еще немного душистых трав, завела серебряные часы и стала ждать, пока проснется Келл. Ее клонило в сон, но лишь только она думала об отдыхе, тут же представляла, как Холланд проходит сквозь стену и появляется в комнате. В руке, за которую Холланд ее схватил, эхом отдавалась боль, а на коже виднелся легкий неровный ожог. Пальцы Лайлы потянулись к револьверу.
В следующий раз она не промахнется.
Глава 8Уговор
И вновь Келл проснулся на кровати Лайлы. Впрочем, в этот раз он с облегчением обнаружил, что веревок нет. В памяти всплыли Холланд, проулок и кровь, а затем – голос Лайлы, тащившей его на себе, такой же монотонный, как дождь. Сейчас дождь кончился, и неяркий утренний свет пробивался сквозь тучи. Келлу ужасно захотелось домой – причем не в убогую комнатку в «Рубиновых полях», а во дворец. Он закрыл глаза и почти услышал, как Ри стучит в дверь и велит одеваться, потому что кареты готовы и народ ждет.
– Собирайся, или оставлю тебя здесь, – сказал бы Ри, врываясь в комнату.
– Оставляй, – со вздохом ответил бы Келл.
– Не выйдет, – отрезал бы принц со своей фирменной ухмылкой. – Только не сегодня.
За окном прогромыхала повозка, Келл моргнул, и Ри растаял в воздухе.
Интересно, королевская семья о нем волнуется? Они хоть догадываются, что происходит? Впрочем, откуда. Даже Келл мало что понимал. Он знал лишь, что у него есть камень и нужно от него избавиться.
Парень попробовал сесть в кровати, но тело столь отчаянно запротестовало, что пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать. Кожа, мышцы, сами кости – все непрерывно, невыносимо ныло. Боль причиняли даже стук сердца в груди и пульсация крови в венах. Он чувствовал себя почти трупом. Никогда прежде Келл не был так близок к смерти и надеялся, что нескоро окажется.
Немного привыкнув к боли, он ухватился за спинку кровати и сел. С трудом сфокусировал взгляд и обнаружил, что смотрит прямо в глаза Лайлы. Она сидела на том же стуле в ногах кровати и держала на коленях револьвер.
– Почему ты это сделал? – тут же спросила она, словно только и ждала, когда он проснется.
Келл сощурился:
– Что сделал?
– Вернулся, – тихо повторила девушка. – Почему ты вернулся?
В воздухе повисло невысказанное и без того понятное: «…за мной».
Келл попытался собраться с мыслями, но они были такими же неповоротливыми, как его измученное тело, и причиняли такую же боль.
– Не знаю.
Лайлу ответ не впечатлил, однако она лишь вздохнула и засунула оружие обратно в кобуру.
– Как самочувствие?
«Хуже некуда», – подумал Келл. Окинув себя взглядом, он понял, что, хотя тело и ноет, пробитая гвоздем рука и рана на груди почти зажили.
– Сколько я спал?
– Пару часов.
Келл осторожно потрогал ребра. Такие глубокие порезы заживают несколько дней, а не часов. Разве что…
– Я помазала тебя вот этим, – сообщила Лайла, швырнув ему круглую жестянку. Келл поймал ее на лету, слегка при этом поморщившись. Металлическая баночка была не подписана, но он сразу ее узнал. На крышке был королевский герб: чаша и восходящее солнце; внутри – целебная мазь.
– Где ты ее взяла? – нахмурился он.
– В кармане твоего камзола, – ответила Лайла, потягиваясь. – Кстати, ты в курсе, что твой камзол на самом деле – это несколько одежек в одной? Мне пришлось обшарить штук пять-шесть, пока я не нашла мазь.
Келл уставился на нее, разинув рот.
– В чем дело? – спросила девушка.
– Откуда тебе было знать, что это целебная мазь?
Лайла пожала плечами:
– Ниоткуда.
– А если бы там оказался яд?! – возмущенно воскликнул Келл.
– Тебе не угодишь, – огрызнулась Лайла. – Она хорошо пахла. Хорошо выглядела. – Келл охнул. – Ну и к тому же я сперва попробовала на себе.
– Что-что?
Лайла скрестила руки на груди:
– Что слышал. Я два раза не повторяю, так что можешь таращиться на здоровье.
Келл покачал головой, выругавшись вполголоса, а девушка кивнула на стопку одежды в изножье кровати:
– Бэррон принес тебе вещи.
Келл нахмурился (даже такое пустяковое действие причиняло боль). Да, они с Бэрроном когда-то заключили соглашение, но предоставление крова и одежды в условия никак не входило. Теперь он будет должен Бэррону за помощь, а такая помощь дорогого стоит и может еще дороже обойтись – они оба это понимали.
Келл взял чистую рубашку и стал осторожно ее натягивать, но почувствовал на себе взгляд Лайлы и спросил:
– В чем дело?
– Ты сказал, что те, кто за тобой охотится, сюда не придут.
– Я сказал: «не смогут прийти». Никто и не смог бы, кроме одного-единственного – Холланда. – Келл посмотрел на свои руки и насупился: – И просто не думал, что…
– Есть разница: «никто не сможет прийти» и «может заявиться только один»! – Лайла вздохнула и взъерошила подстриженные темные волосы. – Хотя ты тогда плохо соображал. – Келл удивленно на нее покосился. Она что, пытается найти ему оправдание? – Ведь я стукнула тебя книгой.
– Чего?
– Ничего, – отмахнулась Лайла. – Так этот Холланд – он такой же, как ты?
Келл сглотнул, вспомнив, как Холланд сказал: «Возможно, у нас с тобой одинаковые способности, но это не делает нас равными», и во взгляде его было мрачное презрение. Келл подумал о клейме, выжженном на коже Белого антари, шрамах на его руках и об Атосе, с самодовольной улыбкой смотревшем, как кровь Холланда наполняет кубок. Нет, Холланд совсем не похож на Келла, а Келл – на Холланда.
– Он тоже может перемещаться между мирами, – сказал наконец Келл. – В этом мы похожи.
– А глаз? – спросила Лайла.
– Это знак нашей магии, – сказал Келл. – Нас называют антари – маги крови.
Лайла закусила губу.
– И много вас таких? – спросила она, и Келлу померещилось, что по ее лицу пробежала какая-то тень (страх?), но почти тотчас исчезла.
Келл покачал головой:
– Нет, нас только двое.
Он рассчитывал, что Лайла вздохнет с облегчением, но ошибся.
– Поэтому он тебя не убил?
– Что ты хочешь сказать?
Лайла подалась вперед:
– Ну, он вполне мог тебя убить, если бы захотел. Зачем тогда выпускать из тебя кровь? Ради забавы? Не было непохоже, чтобы его это радовало.
Она была права. Холланд вполне мог перерезать ему глотку, но не сделал этого.
«Убить антари довольно трудно, – прозвучали в голове Келла слова Холланда. – Но я вынужден…»
Вынужден что? Келл задумался. Да, отнять жизнь у антари труднее, чем у обычного человека, но не то чтобы невозможно. Так в чем же было дело? Холланд по своей воле решил оставить Келла в живых или ему как раз и приказали не убивать его?
– Келл? – окликнула Лайла.
– Холланда ничто не радует, – проговорил он еле слышно, а потом резко вскинул голову: – Где камень?
Лайла смерила его долгим, испытующим взглядом, а потом сказала:
– У меня.
– Отдай, – потребовал Келл и сам удивился, как жестко прозвучал его голос.
Он говорил себе, что безопаснее иметь камень при себе, но на самом деле ему просто хотелось взять его в руки. Келл не мог отделаться от ощущения, что талисман избавил бы его от боли, наполнил его кровь силой.
Девушка закатила глаза:
– Ну начинается!
– Лайла, послушай меня. Ты даже не представляешь, что…
– Вообще-то, – перебила она и встала, – я уже имею кое-какое представление о его возможностях. Если хочешь получить камень обратно, расскажи мне все, как есть.
– Ты не поймешь, – отмахнулся Келл, хотя не был уверен, что это так.
– А давай проверим, – с вызовом бросила она.
Келл покосился на эту необычную девушку. Кажется, Лайла Бард быстро во всем разбиралась. Она до сих пор жива, и это уже кое о чем говорит. К тому же вернулась за ним. Келл не понимал почему – воры и бандиты обычно не отличаются излишним благородством, но знал, что без нее он бы оказался в гораздо более плачевном положении.
– Ну хорошо, – произнес Келл, спуская ноги с кровати. – Этот камень из Черного Лондона.
– Ты говорил о других Лондонах. – Она кивнула, словно существование «других Лондонов» казалось ей удивительным, но не таким уж невероятным. Да, смутить ее нелегко. – Сколько их всего?
Келл провел рукой по волосам. Так и не расчесанные после дождя, они торчали в разные стороны.
– Всего существует четыре мира, – начал он. – Представь себе четыре дома, построенных на одном фундаменте. У них мало общего, не считая очертаний континентов и того, что везде есть город на реке, протекающей через островную страну, причем в каждом из миров этот город называется Лондоном.
– Наверное, можно запутаться.
– На самом деле нет. Если живешь только в одном из этих городов, то даже не думаешь о других. Но поскольку мне нужно перемещаться между мирами, пришлось дать им разные названия. Я различаю их по цвету. Ваш Лондон – Серый. Мой – Красный. Лондон Холланда – Белый. А Черный Лондон – ничей.
– Это почему?
– Потому что он пал, – ответил Келл и невольно коснулся шеи, на которой еще недавно висели монеты на шнурках. – Погрузился во тьму. Во-первых, Лайла, ты должна понять, что магия – живая. Немного в другом смысле, нежели ты или я, но все равно живая.
– Поэтому она разозлилась, когда я попробовала от нее избавиться? – спросила Лайла.
Келл нахмурился. Для него магия никогда не была настолько живой.
– Почти три столетия назад все четыре мира были связаны, – медленно заговорил он, мысленно высчитав, когда все произошло. Ему казалось, что это было вообще в незапамятные времена: о единстве миров всегда говорили как о далеком прошлом. – Магия и те, кто ею владел, могли относительно легко перемещаться между ними через многочисленные источники.
– Источники?
– Места силы, – пояснил Келл. – Некоторые – маленькие, неброские, например, рощица на Дальнем Востоке или ущелье на континенте, а д