Одна из девушек, высокая блондинка, стояла ко мне лицом. На ее белоснежной, не знавшей загара коже выделялись яркие синие глаза. Четвертый курс — сощурившись, я рассмотрел римскую цифру на ее предплечье. Нашивка синего, даже лазурного цвета в тон глаз: блондинка — адепт стихии воды.
Вела она себя абсолютно спокойно, отрешенно глядя в пространство. Как раз сейчас одна из преподавателей гимназии — судя по зеленому в мантии, наставник целителей, дежурно спрашивала у нее об извинениях. Блондинка вопрос проигнорировала, на преподавателя даже взгляд не бросила.
Вторая участница стояла ко мне спиной. Тоже девушка. Лица не видно, зато привлекательную фигуру обтягивающий наряд подчеркивал весьма и весьма — я оценивающе мазнул взглядом по линии талии и бедер. Третий курс, нашивка ультрамаринового цвета. Стихия — лед. Брюнетка, лица не видно; волосы стянуты в тугой хвост, опускающийся практически до пояса. С нарастающим беспокойством я присмотрелся к стоящей ко мне спиной гимназистке. «Да ну нет, не может быть…» — сказал я сам себе, открывая ассистант и разворачивая условия дуэли:
Обидчик: княжна Наталья Разумовская.
IV курс, стихия — вода, II серебряный ранг.
Оскорбленный: княжна Анастасия Юсупова-Штейнберг.
III курс, стихия — лед, II бронзовый ранг.
Быстро вторым окном открыл дуэльную статистику гимназии. Анастасия — без рейтинга: ни одной официальной дуэли. Разумовская — третья по своему году обучения и двадцать первая в общем по гимназии. М-да. Одиннадцать поединков, ни одного поражения.
Внизу информационного меню дуэли в это время начали появляться новые подробности — по мере того как преподаватель в целительской мантии задавала дежурные вопросы. Статус дополнялся: плашка «Оскорбление неумышленное/Оскорбление умышленное» вспыхнула, после чего активным оказалось только «Оскорбление умышленное».
Сразу несколько пунктов с возможностью извинений потускнели, после чего появилась информация о том, что повод вызова на дуэль — неразглашаемый, степень оскорбления — самая высшая, пятая. Стоило только появиться этой информации, как по всей силовой сетке замелькали искорки — ограждение все больше напитывалось силой. По периметру площадки поверху загорелось предупреждающим красным отсветом — дуэль проходила по пятому магическому разряду, то есть без каких-либо правил. И это значит, что можно было использовать все свои способности и заклинания.
Несмотря на столь жесткое определение, вероятность летального исхода в таких дуэлях на порядок ниже, чем в испытании, в котором я участвовал совсем недавно. Стихийные маги не обладают возможностями сохраняться слепком души, как одержимые, но многократно более защищены. И после инициации первое, что они изучают, — это самая разнообразная защита. В том числе защита последнего шанса, которой есть невероятно большое количество вариантов — от ледяной глыбы, скрывающей заклинателя на несколько минут, до телепорта по маяку. В случае активации этой защиты дуэль по правилам считалась проигранной, и проигравший должен был либо принести извинения — в случае, если его вызвали, либо счесть вопрос дуэли исчерпанным.
Еще изучая законы, положения и устав гимназии, я смотрел статистику — мировую, к которой благодаря Планшету у меня появился доступ. И согласно статистическим данным, участие в дуэли было не опаснее, чем полет на самолете, — да на горнолыжной трассе рискуешь больше!
Вопреки этим мыслям, в спину Анастасии я сейчас смотрел с самым настоящим волнением. Да, девушка мне совершенно никто, мы с ней никоим образом не друзья и не приятели, даже не ситуативные союзники — скорее, наоборот, в некотором роде противники. Но я за нее искренне переживал, как переживаешь пусть за нелюбимую, но команду своей страны на международной арене.
Место я выбрал довольно свободное, и, пока наставник целителей задавала дежурные вопросы, рядом пристроилось еще несколько компаний. Прямо за спиной, через скамью, уселись два парня с огненными нашивками третьего курса. Они негромко, но возбужденно переговаривались. Я не прислушивался, полностью обратив внимание на происходящее на песке площадки, как вдруг слова за спиной заставили напрячься.
Время для меня остановилось — за краткий миг я успел осознать все то, что слышал только что, но не слушал. Доли секунды — и я уже вспомнил, разложил на отдельные слова и фразы, сложил снова, осознал, о чем речь, и проанализировал.
«Люблю, когда телочки дерутся. — Извращенец. — А еще круче, когда дерутся сестры. — Не пробовал с девушкой познакомиться, а не в вирте онани… — Да ладно, ты просто завидуешь, что эта влюбленная дурочка не из-за тебя…»
Разумовская и Юсупова-Штейнберг сейчас дерутся на ринге из-за парня, а еще они сестры — от осознания догадки я резко развернулся, оглядываясь. Столкнувшись со мной взглядом, близнецы в изумлении даже подскочили с мест. Невероятно похожие, лица усыпаны веснушками, глаза с оранжевым отсветом стихии огня внутри. Оба на третьем курсе — римская тройка в языках пламени на рукаве. И сейчас близнецы смотрели на меня ошарашенно.
В принципе, на лице у меня хорошо читалось, что я слышал часть их беседы. А еще я в этот момент осознал, что их слова не были предназначены для чужих ушей — потому что разговаривали они телепатически. И только теперь я понял чувства фон Колера, когда он однажды попросил меня мыслить потише. Рыжие близнецы не озаботились даже элементарной защитой, а возможность нахождения рядом мага-ментата просто не просчитали.
Один из огненных подростков явно собрался мне предъявить претензии за вмешательство в их мысленную беседу. Судя по выражению лица и эмоциональному фону, произошедшее его неприятно удивило. Но даже не успел рыжий раскрыть рот, как неожиданный удар в бок заставил его согнуться. При этом бивший его брат явно перепугался: я успел заметить, что его мелькнувший кулак был напитан маревом раскаленного воздуха — чтобы наверняка пресечь возможность неосторожной фразы.
— Наш разговор не предназначался для чужих ушей, а высказанные мнения являются оценочными суждениями, предназначенными лишь для узкого семейного круга, — заговорил вырубивший брата близнец.
Веснушки на его побледневшем от напряжения лице стали видны ярче, глаза еще сильнее полыхнули пламенем — ну да, в удар он вложил неготовую сырую силу, вон брат до сих пор в себя прийти не может, раз за разом открывая рот в попытке вздохнуть.
— Но мы были неаккуратны, и я прошу простить моего брата за вольность в суждениях и определениях, — закончил близнец.
Его брат, кстати, все еще лежал, выпучив глаза, изображая выброшенную на берег рыбу. Да, это тот самый, которому нравится кэтфайт в исполнении сестер, а вырубил его более рассудительный — явно во избежание недоразумений.
Сохраняя невозмутимость, я перешагнул несколько пролетов и оказался совсем близко к напряженному рыжему.
— Принимаю ваши извинения…
— Максим Дорошкевич.
— …Максим. В свою очередь хочу сказать, что я не могу с легкостью читать даже открытые мысли — просто с вашей стороны это было слишком… громко.
Огненно-рыжий Дорошкевич кивнул, отрицая наличие ко мне претензий. Мы — под сиплые вздохи уже пытавшегося подняться брата — пожали друг другу руки, после чего я попрыгал по рядам на свое место. Пришедший в себя близнец — судя по всплеску эмоций, хотел было возмутиться, но отхватил еще одну оплеуху от братца-рыжего, который с помощью применения семейного насилия повел брата прочь от греха подальше.
Произошедшее меня серьезно удивило — не желающий со мной ссориться инициированный маг огня, с ходу принесший извинения… Однако — начинаю себя чувствовать «мальчиком-который-выжил», в буквальном смысле.
Но подумаю об этом позже — на арене уже осталось только трое: Разумовская, Анастасия и целительница. Впрочем, и преподавательница, что-то негромко сказав напоследок, уже покидала площадку.
На песке остались стоять две девушки.
Светловолосая Наталья впервые продемонстрировала интерес к происходящему — обернувшись к Анастасии, она улыбнулась и что-то негромко сказала. На ее идеально красивом лице эта улыбка произвела пугающее впечатление. Это было выражение показательного презрения к противнику, демонстрирующее уверенность в собственном превосходстве.
Анастасия на словесный выпад не ответила, даже не шелохнувшись в ожидании сигнала к началу схватки. Прозвучала негромко сирена, затем — уже сильнее, второй раз, и еще громче — в третий, знаменуя начало поединка.
И… ничего не произошло. Обе дуэлянтки остались на месте, присматриваясь друг к другу. Несмотря на показательное презрение Разумовской к противнице, пренебрежения у нее точно не было — блондинка напряженно застыла, медленно поднимая руки.
Анастасия по-прежнему сохраняла неподвижность, явно не собираясь атаковать. Трибуны затихли в ожидании — кто-то неподалеку от меня попробовал было заговорить, но на него моментально зашикали. Между тем вокруг Разумовской начало формироваться сразу несколько вихрей, напитываясь водой и подхватывая песок арены.
«Да что ты стоишь?!» — едва не крикнул я черноволосой княжне, а потом вдруг понял, почему она не атакует.
Вода и лед. Лед легко превращается в воду, как и наоборот. Защищаться всегда легче, чем нападать, а Анастасия рангом ниже — она ведь совсем недавно прошла инициацию. Скорее всего, ей атаковать первой опасно, а вот направленную в себя стихию воды она может отразить и, возможно, даже использовать. Но ведь все равно это проигрышный путь — дать возможность противнику спокойно готовить атаку, не сбив заклинания. Это лишь способ потянуть время и не проиграть раньше. «О чем она вообще думает?» — переживал я, глядя на песок арены.
Разумовская в этот момент уже полностью вскинула руки и оказалась в окружении трех водяных смерчей, один из которых начал постепенно превращаться в элементаля. Среди лазури его водянистого тела прослеживались грязные плети взвихрившегося с поверхности площадки песка.
«Вода и песок вместе — совсем как струя гидроабразивной резки, которая режет металл, словно горячий нож масло», — подумал я за миг до того, как в Анастасию полетела сразу очередь небольших водяных стрел.