– Мы почти на месте, – объявил кормчий, и Ренд обернулся, посмотрев за борт корабля. В стороне по правому борту вырисовывался остров, и молодой Чернорук, сравнивая его с размерами кораблей Гул’дана, понял, что эта новая земля оказалась очень большой, намного крупнее, чем большинство островов, которые он уже видел в этом мире. Вражеские корабли превратились из едва заметных точек в большие посудины, и он ясно видел, как орки спрыгивали с них на темную, влажную землю. Ренд подавил в себе желание зарычать и отдал приказ:
– Готовьтесь к высадке! Когда мы окажемся на берегу, сразу же нападайте на чернокнижников. И убейте кого угодно… или даже что угодно… кто станет у нас на пути.
– Мы не одни, – шепнул Чо’Галл Гул’дану. Их корабль наконец-то пристал к берегу нового острова, который еще содрогался, испуская пар и изредка изрыгая потоки огня и лавы.
Гул’дан посмотрел, куда указывает его помощник, и увидел приближающийся к ним флот со стороны дальней части острова. Его острова. Судя по тому, как двигался головной корабль, Гул’дан понял, что он шел не под парусами, а на веслах. А это обычно могло значить лишь одно: орки. Воины Молота Рока нашли их.
– Будь он проклят, – пробурчал Гул’дан себе под нос. – Ну почему он всегда так быстро принимает решения? Еще один день, и мы бы покончили со всем до их прибытия. – Чернокнижник вздохнул. – Что ж, ничего не поделаешь. Прикажи воинам готовиться к битве. Тебе придется отбиваться от них, а я пока войду в храм и найду гробницу.
Обе громадные головы Чо’Галла довольно оскалились.
– С удовольствием.
Огромный двухголовый огр был фанатичен так же, как и весь его клан. Он твердо верил в то, что нужно довести мир до конца света, причем, желательно, кровью и насилием. Все орки клана Сумеречного Молота верили в это, и они с радостью сразились бы с кем угодно и с чем угодно, если бы это хоть на капельку могло приблизить неминуемый конец мира. К тому же кровь демона, которую большинство из них выпили на Дреноре, увеличила их природную кровожадность в сотни раз.
– Они не пройдут мимо нас, – пообещал огр, доставая длинный меч с кривым клинком, который носил на поясе.
Гул’дан кивнул.
– Хорошо.
Затем он повернулся и начал осторожно пробираться по острову. От каждого его шага вверх поднимался пар. Драк’тул, остальные некроманты и огры-маги быстро последовали за чернокнижником.
– В атаку! – заорал Ренд, держась обеими руками за топор. Вместе со своими воинами он несся вперед. – Убейте предателей!
– Смерть предателям! – эхом отозвался бежавший рядом Мейм.
– К бою! – проревел Чо’Галл, поднимая свой изогнутый меч. Его клинок засверкал в слабых лучах вечернего солнца.
– Пусть эта земля омоется их кровью, – добавила его вторая голова, – и их смерти положат начало концу времен!
Так две силы сошлись в жарком бою на залитом лавой каменистом берегу. Орки дрались с орками. Сверкало оружие; топоры, молоты и мечи поднимались и падали, рубили и кололи в диком, безумном танце страсти и жестокости. Повсюду лилась кровь, наполнявшая густой воздух красным паром и окрашивавшая воды в темные багровые тона. Земля, все еще неровная и неустойчивая, стала скользкой, и многие воины поскальзывались и гибли, пока пытались подняться на ноги.
Битва была ожесточенной. Воины Чо’Галла свирепо дрались, не думая о собственной безопасности, они стремились лишь причинить как можно больше боли и страданий своим врагам. Бойцы Молота Рока сражались ради возмездия и справедливости. Они хотели отомстить Гул’дану за его предательство и за проигранную из-за этого битву. Обе стороны искренне верили в свою правоту, и никто не собирался сдаваться.
Разница была лишь в численности. Гул’дан привел с собой только два клана: свой собственный – Бушующего Шторма – и Чо’Галла – клан Сумеречного Молота. Клан Бушующего Шторма был маленьким и состоял из чернокнижников. Все они ушли вслед за Гул’даном, оставив воинов Сумеречного Молота сражаться с войсками Молота Рока. Ренд и Мейм же привели с собой большую часть своего Чернозубого Оскала – самого многочисленного клана в Орде. Воины Сумеречного Молота оказались в меньшинстве, и они это знали. По ходу битвы каждая из сторон несла большие потери, и разница в численности стала очевидной.
Впрочем, фанатичные воины Чо’Галла отказывались сдаваться и сражались до последнего вздоха. Они забрали с собой в иной мир многих бойцов Молота Рока. Сам Чо’Галл отрубил одному из самых сильных воинов Чернозубого Оскала правую руку, а затем упал, сраженный. Из груди у него торчали два орочьих топора. Еще один орк из Чернозубого Оскала потерял глаз из-за прицельного удара рукоятью боевого топора. Огненный берег был усыпан телами, но в конце концов в живых остались лишь воины, которых привели с собой братья Черноруки.
– А теперь, – сказал Ренд, насухо вытирая свой топор о павшего орка, пока из огромной раны на его груди все еще сочилась кровь, – мы отправимся вслед за Гул’даном. Этому чернокнижнику нужно за многое ответить.
Гул’дан стоял у подножия древнего храма, наружные стены которого едва получилось рассмотреть под вековым слоем водорослей, кораллов и следов поселений множества морских жителей. Он все еще мог разглядеть остатки архитектуры, стилем и монументальностью напоминавшей ему ту, что орк видел в Кель’Таласе. Это здание сотворили эльфы, и чернокнижник был уверен, что некогда оно поражало красотой, а его стены украшали узоры. Но теперь стены стали грубыми и покатыми, а само строение походило на естественный курган из земли, морских водорослей и окаменелостей, а не на что-то рукотворное. Но внешний вид не имел для Гул’дана никакого значения. Он с восторгом ощущал пульсацию в черепе. Сокрытая здесь сила манила его столь неистово, что он почти видел, как здание дрожит вокруг нее.
– Внутрь, – проговорил он Драк’тулу. – Мы должны войти внутрь.
На самом деле, он долго размышлял, не лучше ли оставить других чернокнижников у входа. Гул’дан знал, что внутри находилась гробница Саргераса и что покоившееся там Око Саргераса могло дать своему владельцу невообразимое, почти божественное могущество. Но сможет ли он овладеть всей этой силой в одиночку или ему придется поделиться ею с остальным Советом Теней? Наконец, Гул’дан подумал, что точно не знает, какие опасности могли притаиться внутри храма. Поэтому чернокнижник решил, что ему лучше взять своих слуг и помощников с собой. Если придется, он всегда сможет убить их, когда они доберутся до самой гробницы.
Осторожно ступив внутрь, Гул’дан создал сферу из зеленого света, чтобы лучше видеть в темноте. Коридоры и залы изменились так же, как и внешний облик здания. Пол покрывали песок, галька и водоросли. На стенах тоже висели водоросли, а еще ракушки различных форм и размеров. Даже дверные проемы исказились – их очертания стали более гладкими, плавными и нарушенными прилипшими к ним колониями существ, живших здесь на протяжении долгих лет.
– Быстрее, глупцы! – нетерпеливо подгонял Гул’дан своих соклановцев. – Рассредоточьтесь и найдите главный проход. Мы должны войти в зал Ока до того, как проснутся стражи гробницы!
– Стражи? – неуверенно переспросил один из чернокнижников, Улрук Гроза Облаков. – Ты ничего не говорил о стражах!
– Безвольные трусы! – взвыл Гул’дан, ударяя съежившегося от страха Улрука по лицу. – Я сказал – шевелитесь!
Его гнев заставил чернокнижников действовать и хотя бы на время подавил их страх перед этим странным местом и ужасами, которые могли здесь скрываться. Чернокнижники начали обыскивать здание. Наконец они нашли широкий главный коридор и двинулись по нему.
Чем глубже они уходили внутрь здания, тем менее разрушенным оно становилось. Гул’дан уже мог различить и красивые узоры на резных колоннах и опорах, и изящные гравюры на стенах, и прекрасные мозаики на полу и потолке. Вся краска, конечно, уже давно растворилась в соленой морской воде, но здесь сохранилось достаточно украшений, чтобы понять, насколько прекрасным это место было когда-то. Искусно построенный и украшенный, храм мог впечатлить даже самых пресыщенных посетителей.
Ну Гул’дан даже не смотрел на все это великолепие. Его интересовала лишь одна-единственная вещь, а именно – магия, которая ожидала его в усыпальнице, расположенной в самом низу. Когда они наконец достигли последней двери, он остановился, наслаждаясь моментом.
– Что ж, Саргерас, – прошептал чернокнижник. – Теперь все, что осталось от твоей силы, станет моим, и я поставлю этот жалкий мир на колени!
Он уже ощущал присутствие энергии, и этого было достаточно, чтобы раздразнить чувства чернокнижника и заставить его разум трепетать в предвкушении. Шар зеленого света, который, когда он его призвал, был размером с кулак, теперь стал вдвое больше головы Гул’дана и больше походил на бурлящий зеленый огонь. Шар светился настолько ярко, что чернокнижник не мог смотреть на него, и был таким горячим, что Гул’дану приходилось держать его посреди коридора, чтобы тот не расплавил стены. И все это лишь оттого, что чернокнижник просто подошел к источнику силы! На что же он будет способен, когда прикоснется к нему и полностью вберет эту мощь в себя?
Поглощенный этими мыслями, Гул’дан жестом приказал остальным отступить, и они послушно отошли в дальний конец зала. Затем он потянулся к огромной двери из черного железа, которая вела внутрь усыпальницы, и прикоснулся к тяжелой каменной ручке. Это место было одним из немногих в храме, лишенных каких-либо украшений. Суровая простота делала зал величественным, чего не могли дать статуи и резной орнамент. Очевидно, все указывало на то, что это место было слишком важным для подобных глупостей. Горячо желая узнать, что здесь сокрыто, Гул’дан изо всех сил надавил на ручку. Из-за того, что ей веками никто не пользовался, у чернокнижника с трудом получилось повернуть ее. И тут орк почувствовал, как через него прошло какое-то заклинание. Оно не причинило ему вреда и скорее казалось спусковым механизмом более сложного и могущественного колдовства, присутствие которого ощущал Гул’дан. Но заклинание вошло в него и спокойно покинуло его, так и не запустив вторую ловушку. Все произошло именно так, как ему говорил Саргерас. Эгвинн поставила на усыпальнице охранные чары, которые не позволяли никому вторгнуться сюда: ни людям, ни эльфам, ни дворфам, ни даже гномам – короче говоря, ни одной расе. Точнее, ни одной расе этого мира. Но он был орком, а Эгвинн никогда не слышала о Дреноре. Ее чары не замечали Гул’дана, и поэтому теперь он мог до конца повернуть ручку, услышать громкий щелчок, а затем с силой потянуть дверь, распахивая ее.