За дверью властвовала непроницаемая тьма, которую не смог разогнать даже призванный Гул’даном шар света. Тьма была настолько холодной, что его пальцы мгновенно замерзли, а его дыхание вырывалось клубами пара. Эта тьма начала медленно приобретать форму, собираясь в отдельные змеящиеся и ползущие силуэты, чьи глаза горели еще более непроницаемой тьмой, настолько жгучей, что на нее было больно смотреть. А затем эти существа улыбнулись, приблизились к двери усыпальницы и вышли из своей многовековой темницы. Они направились к Гул’дану и его чернокнижникам.
Демоны. Он никогда прежде не видел ничего подобного. Гул’дан думал, что ему уже приходилось сражаться с этими ужасными тварями, но те демоны меркли в сравнении с этими и казались безобидными противниками, которых было легко уничтожить.
«Нет! – мысленно закричал Гул’дан. Он не мог заставить себя пошевелить губами, чтобы произнести вслух хоть что-то. – Все должно было происходить совсем по-другому! Саргерас обещал!»
Орк попытался призвать свою магию, поднять руки, побежать… сделать хоть что-нибудь. Но один лишь вид представших перед ним существ парализовал его тело и душу, и Гул’дан, считавший себя властителем магии, не мог ничего сделать. Чернокнижник лишь смотрел, как они подползают все ближе и протягивают к его лицу свои сотканные из тьмы когти.
Первого же прикосновения было достаточно, чтобы вывести его из ступора. Гул’дан сорвался с места, спотыкаясь и торопясь убраться подальше от этого кошмарного места. Драк’тул и остальные должны были стоять прямо за ним. Но их нигде не было видно, по-видимому, они уже сбежали. По усыпальнице разносились жуткие вопли, а Гул’дан несся вперед, преодолевая один коридор за другим. Его лицо горело в том месте, где тень прикоснулась к коже. Лишь подняв руку к щеке, он понял, что ему нанесли глубокую рану.
– Будь ты проклят, Саргерас! Меня не так-то легко победить! Я – Гул’дан, воплощение мрака! Все не может кончиться… вот так.
Он остановился, чтобы перевести дыхание, и прислушался. Ничего. Крики прекратились.
«Треклятые полоумные слабаки!» – подумал он, представляя себе чернокнижников Бушующего Шторма, спустившихся сюда вместе с ним.
– Наверное, их всех уже убили! – Рана на его щеке стала пульсировать, и Гул’дан зажал ее рукой, пытаясь остановить бегущую кровь. У него начала кружиться голова, появилась слабость в руках и ногах. – Все равно мне нужно идти дальше. Моих сил должно хватить, чтобы…
Гул’дан замолк, внимательно прислушиваясь. Что это был за звук? У чернокнижника по коже поползли мурашки. Негромкий и повторяющийся, в нем звучали одновременно жестокость и… насмешка?
– Что за смех? Это ты, Саргерас? – требовательно вопросил он. – Ты насмехаешься надо мной? Посмотрим, кто будет смеяться, когда я заберу у тебя твое пылающее Око!
Чернокнижник повернул за угол и оказался в большом зале с удивительно пустыми стенами. Повинуясь какому-то неясному порыву, Гул’дан подошел к ближайшей стене и начал писать на ней собственной кровью, рукой выводя описание усыпальницы и ее стражей. Несколько раз он размазывал кровь по стене – рука отяжелела, и он едва мог поднять ее.
«Попал в засаду… стражи… – с трудом писал Гул’дан. – Я… умираю».
Он понимал, что это так, и старался завершить свою историю прежде, чем смерть настигнет его. Но он уже слышал за спиной те же самые скрежещущие, голодные шорохи, что звучали в усыпальнице. Они пришли за ним.
«Если бы слуги… не оставили меня…» – писал он. Его глаза уже с трудом фокусировались на письменах, а в горле встал ком, и он больше не мог произносить слова вслух. Но вдруг Гул’дан понял, что другие чернокнижники не виноваты. Виноват только он. Все это время он думал, что сам управляет своей жизнью, но на самом деле он оказался всего лишь дураком, пешкой, рабом. Все его существование – обман, чья-то шутка. И скоро для него все закончится.
«Я был глупцом», – подумал Гул’дан. Орк закончил писать и повернулся, чтобы продолжить бегство, хотя и знал, что уже слишком поздно.
Когда когти глубоко вонзились в его тело, Гул’дан вновь обрел голос и закричал.
Ренд вытянул руку и остановил Мейма, не давая ему пройти дальше.
– Нет, – негромко проговорил он. Из-под грубой повязки, которую орк сделал из пояса павшего воина, все еще текла кровь.
– Мы должны отправиться вслед за Гул’даном, – настаивал Мейм, хотя и сам едва стоял на ногах от ран, и его собственные повязки на ноге и плече уже насквозь промокли и стали красными.
– В этом нет необходимости, – заверил его брат. – Эти… существа сделали все за нас.
Что-то чужеродное появилось из стоявшего перед ними здания. У этой твари было слишком много конечностей, слишком много суставов и чересчур много зубов. За ней последовали другие, и они сразу же набросились на орков, разрывая их на части подобно изголодавшимся животным, увидевшим свежую добычу. Несколько орков застыли от ужаса при виде этих кошмарных созданий, но остальные принялись отбиваться. Наконец они уничтожили последнее из чудовищных существ, но прежде, чем оно перестало дергаться и кусаться, ему пришлось нанести столько ран, что хватило бы на дюжину орков.
И эти существа вышли из здания. Несмотря на то, что Ренд был всего лишь воином, он обладал небольшой чувствительностью к магии. И орк ощущал исходившую от древнего храма силу. Невероятно могущественная и невообразимо порочная, она кипела лютой ненавистью ко всему живому. Эти существа были лишь малым проявлением этой чудовищной силы.
Затем нечто сбило их всех с ног. У входа в здание раздался оглушительный звук. Похожий на смех, глубокий и рокочущий, он исходил откуда-то из глубины храма. Оттуда вырвался поток зловонного воздуха и что-то еще, от чего волосы Ренда встали дыбом. Он ничего не видел, но мог поклясться, что это жуткое место источало чистое зло. Оно вырвалось наружу, а затем рассеялось в теплом свете солнца. Но рокот не прекратился, и земля затряслась у них под ногами. В камнях появились трещины. Остров разваливался на части.
– Гул’дан больше не опасен, – проговорил Ренд, снова поднимаясь на ноги. Он откуда-то знал, что это действительно так. Что бы Гул’дан ни надеялся здесь найти, он обрел лишь смерть. Ренд только надеялся, что она оказалась медленной и мучительной. И был почти уверен, что это так.
– И что же нам теперь делать? – растерялся Мейм, когда они повернулись и пошли прочь от храма.
– Мы вернемся к Молоту Рока, – сказал ему Ренд. – Нам все еще нужно победить в войне, а теперь, по крайней мере, не придется беспокоиться о предателях, которые подрывали наши силы изнутри. Если вождю что-то не понравится, пусть только посмеет возразить.
Братья вместе вышли на берег и направились к ожидавшим их кораблям.
Глава восемнадцатая
– Мы готовы?
– Готовы, сэр.
Дэлин Праудмур кивнул, не отводя взгляда от открывшегося за правым бортом вида.
– Хорошо. Отдайте приказ всем занять свои места. Мы пойдем в бой, как только они окажутся в зоне поражения.
– Есть, сэр. – Штурман отдал честь, подошел к висевшему рядом со штурвалом медному колоколу и дважды ударил в него. Праудмур сразу же услышал топот ног и шорох скользящих по веревкам матросов. Бойцы бросились занимать боевые посты. Адмирал улыбнулся. Он любил порядок и точность, и его команда это знала. Он лично выбрал каждого матроса, и ему никогда не доводилось ходить в море с более достойными людьми. Вслух, конечно, он этого никогда не скажет, но они и без слов все понимали.
Праудмур перевел взгляд на окружавшее корабль море, внимательно изучая волны и небо. Снова подняв медную подзорную трубу, адмирал посмотрел в нее и стал искать небольшие темные силуэты, которые он уже однажды приметил. Вот они. Силуэты стали заметно крупнее и перестали быть похожи на однообразную шипастую массу. Теперь он мог точно сосчитать их, а сидевший в вороньем гнезде впередсмотрящий наверняка видел их еще лучше. Адмирал предположил, что еще через десять минут силуэты приобретут легко узнаваемые очертания кораблей.
Кораблей орков.
Точнее, флота Орды.
Праудмур стукнул кулаком по крепкому деревянному ограждению, лишь этим жестом выдавая свое возбуждение. Наконец-то! Он мечтал о такой возможности с самого начала войны. Праудмур чуть ли не подпрыгнул от радости, когда получил известия от сэра Туралиона о том, что Орда направилась к Южнобережью. И с трудом сдержал восторг, когда дозорные подтвердили, что орки вышли на кораблях в Великое море.
Дозорные сообщили ему, что орки разделились на две группы. Первая сразу же отправилась в море, а вторая отчаянно пыталась догнать первую. Оставалось неясно, что происходит: то ли орки настолько спешили, что не могли скоординировать действия двух своих армий, то ли вторая действительно преследовала первую. Могли ли среди орков появиться мятежники? Праудмур этого не знал, да и ему было все равно. Кому какое дело, куда направлялись орки и что они собирались сделать? Адмирал лишь радовался тому, что враги повернули свои корабли назад и снова шли через Великое море, возвращаясь к Лордерону.
И так они практически оказались у него в руках.
Праудмур уже мог разглядеть корабли без подзорной трубы. Несмотря на то что у них не было парусов, суда двигались быстро. Он уже видел несколько орочьих кораблей вблизи и дивился тому, сколько рядов весел на них помещалось. Они развивали невероятную скорость, когда могучие орки начинали грести все одновременно. Конечно же, выигрывая в скорости, они теряли в маневренности. Корабли Праудмура при желании могли легко нарезать круги вокруг кораблей орков. Впрочем, адмирал не собирался красоваться. Морские сражения были смертельным, серьезным делом, и Праудмур хотел потопить вражеский флот как можно быстрее и эффективнее.
Так что теперь он поджидал противника, прячась за островом Отчаяния к северо-востоку от дорогого его сердцу Кул-Тираса. За ним стоял весь его флот, пушки были заряжены и готовы к бою. Они ждали лишь того мига, когда орки выведут свои корабли прямо на линию огня.