Ванная комната была довольно просторной. Микаэль вошел, закрылся и включил воду. Собственное отражение в зеркале напугало его. Волосы неприлично отросли, кожа была вся в пыли и грязи, на губах засохли алые капли. И только его глаза после принятия дозы крови сверкали каким-то диким, демоническим блеском — это были глаза сытого хищника, готового, если будет необходимо, к новой схватке.
Избавившись от лохмотьев, в которые превратились его брюки, Микаэль залез в ванну и невольно застонал: в горячей воде было так хорошо, что ломило кости, и мышцы сводило истомой. Он закрыл глаза и вспомнил свои последние дни перед обращением. Как его переполняли злоба и ярость, и сколько ошибок он из-за этого совершил. Как потерял отца в битве с врагом, как лишился той, кого любил — она выбрала другого. Микке вспомнил все обиды, все счастливые моменты, вспомнил, как получил от деда шаманский дар и невероятные способности, которыми позже пожертвовал, чтобы стать живым мертвецом.
Перед глазами встали картины того, как он убивает всех подряд после обращения. Как кровь льется рекой, а жертвы на последнем вдохе называют его — то людоедом, то чудовищем, то ужасным монстром…
А теперь Хаберги обращались с ним, как с человеком.
И он внутренне уговаривал себя не убивать их. Нет, не потому, что он действительно был монстром, жаждущим крови, и настолько коварным, что злом платил за добро. А потому, что порой наступает такой порог, когда тьма вырывается из тюрьмы подсознания, и ею руководит уже что-то иное, не он сам.
Говорят, Смерть не боится смерти. Но это не так.
Глава 22
Когда Микаэль вошел на кухню, Хассе за что-то вполголоса отчитывал дочь. Его появление заставило доктора замолчать. Они с Маей обернулись и застыли в немом удивлении. Неужели, их так ошеломил вид Микаэля после ванной? Особенно девушку — та разглядывала его с приоткрытым ртом и чуть не выронила полотенце из рук.
Майя действительно была поражена тем, как Микке изменился. Джинсы сидели на нем плотно — красиво облегали фигуру, футболка приятно оттеняла смуглую кожу и открывала взору литые, крепкие бицепсы. Его влажные темные волосы были небрежно уложены назад, что позволяло любоваться экзотическим для этих краев лицом и полными губами, которые он прикусывал, когда волновался.
Микаэль, заметив ее реакцию, пожал плечами и улыбнулся — впервые не насмешливо, а искренне и по-настоящему. Очень по-человечески. И в животе у Майи сразу стало щекотно, и сердце забилось чаще.
— Кх-кхм. — Кашлянул доктор.
И девушка немедленно напустила серьезности на лицо: не хватало еще, чтобы вампир подумал, что она пускает по нему слюни!
— Я теперь пахну земляничкой. — Похвастался Микаэль.
Ему очень хотелось отвлечься от запаха мяса, идущего с плиты, на что-нибудь… да на что угодно!
— Это мой гель для душа. — Виновато произнесла Майя.
— Другого я не нашел. — Он посмотрел на Хассе, тот был заметно напряжен и готов защищать дочь, если понадобится. Микаэль попытался улыбнуться, чтобы разрядить ситуацию и показать, что он никому не собирается причинять вред. — Теперь понятно, почему от доктора Хаберга порой так пикантно и сладко пахнет. Тоже любишь побаловать себя земляничным гелем?
— Садись за стол. — Вместо ответа Хассе указал на стул с краю.
«Убью тебя, если коснешься моей дочери» — предупреждал его взгляд. Как будто Микке и так этого не знал.
Он сделал шаг, и тут из-под стола выбежал черный кот. Поджал уши, увидев вампира, громко зашипел, а потом пулей вылетел из кухни.
— Ох! — Майя приложила ладонь к груди. — Как он меня перепугал…
Еще бы — Хаберги и так были взвинчены до предела, не зная, как пройдет ужин с «гостем», а тут это нечаянное недоразумение, иначе и не назовешь.
— Готтфрид, полагаю? — Все еще глядя в сторону двери, куда удрал кот, решил уточнить Микке. — Животные не очень меня любят. Возможно, потому, что я — более сильный хищник, и они инстинктивно это чувствуют.
— Ты не похож сейчас на вампира. — Произнесла Майя, сделав глубокий вдох. — Наверное, коты действительно могут ощущать потустороннее.
— Черные особенно. — Подмигнул ей Микаэль.
— Ты присаживайся. — Решив побыть радушным хозяином, напомнил о стуле Хассе.
Взгляд же его говорил: «Не смотри так на нее, козел».
— Благодарю. — Ехидно улыбнулся ему вампир и опустился на стул.
Когда Микке садился за стол, Майя отметила про себя, что обувь свою он тоже почистил, и выглядел сейчас как обычный парень ее возраста. Ну, почти — ведь не каждый парень даже в их школе, и даже спортсмен, мог похвастаться такой красивой мужественной фигурой. Короче, вряд ли бы кому-то при взгляде на него могло прийти в голову, что он — вампир. Это казалось сейчас абсолютно не возможным.
— Сегодня у нас на ужин стейк. — Положив перед ним приборы и нож, сказала Майя. Улыбнулась, отвернулась к плите и засуетилась у сковороды-гриль, выкладывая мясо на тарелку. — С кровью. — Торжественно объявила она.
Микаэль перевел взгляд на Хассе. Судя по его хмурому виду, это была не его идея, и от нее доктор не пребывал в восторге.
— Как так вышло, что у этого очкастого Мэтта Дэймона родилась такая дочь, как ты? — Спросил Микке, возвращая на Майю свой удивленный взгляд.
— Тебе с научной точки зрения объяснить? — Она смущенно улыбнулась, но, взглянув на отца, тут же взяла себя в руки — с серьезным видом поставила перед вампиром тарелку.
— Приятного аппетита.
Помимо стейка на тарелке лежало несколько долек чеснока, какая-то зелень и две половинки томата черри — для украшения. С краю кетчупом было нарисовано сердечко: вообще, это была клякса, но Микаэль увидел в ней то, что увидел, и тут же поспешил одарить Майю пронизывающим, томным взглядом. «Да эта школьница действовала как заправская соблазнительница!»
— Не дольше минуты с каждой стороны. — Добавила Майя. — И розмарин для золотистой корочки и привкуса.
Микке сглотнул слюну. Мясо пахло невероятно.
— Решено. — Брякнул он, взяв приборы. — Я женюсь!
Хассе то ли простонал, то ли прорычал что-то, усевшись за стол справа.
— Гранатовое вино. — Майя поставила перед ним бокал.
— Как похоже на… — Микаэль приподнял бровь.
— Кровь. — Кивнула она.
— Вино? — Чуть не взвыл Хаберг.
— Сок, папа. — Майя бросила на него предупреждающий взгляд. — Но, согласись, «вино» звучит лучше?
Мужчина уронил лицо в ладони. Майя с Микке довольно переглянулись.
— Твой стейк. — Сказала она, заставив его вынырнуть из ладоней. И поставила перед отцом тарелку с мясом. — А тебе сильная прожарка. Сочно и не сухо.
— Спасибо.
— Если вы каждый день так ужинаете, то я с радостью готов влиться в семью. — Усмехнулся Микаэль.
Он дождался, пока Майя сядет, и только потом принялся за стейк. Хотя, первым его желанием было разорвать мясо руками и засунуть в рот кусок за куском.
— Ну, как? — Девушка так и не приступила к еде.
Она завороженно смотрела на него.
— Потряса-а-ающе! — Выпалил Микаэль, проглотив первый кусок, почти не жуя. — Хотя, должен вас огорчить: такого понятия, как стейк с кровью не существует. Почти сразу после забоя животного вся кровь сцеживается, затем туша разделывается и отправляется на вызревание. Если бы кровь в ней оставляли, мясо бы быстро портилось. Суть хорошего стейка именно в выдержке. — Он указал на жидкость в кусочке, который тут же отрезал. — То, что принимают за кровь при прожарке, на самом деле, просто мясной сок.
— Миоглобин. — Поправил его Хассе. — Белок, дающий такую окраску.
— Стейк, как хороший сыр. — Продолжил Микке. — Чем дольше выдержан, тем вкуснее. А парное мясо хорошо лишь для вампиров. Жертва испытывает стресс, и от выработки адреналина ее мышцы становятся плотными. Людям, с их нежными желудками, лучше дождаться вызревания и ферментации мяса, тогда оно становится вкусным и нежным.
Возникло неловкое молчание. Майя так и не притронулась к еде, а Хассе застыл с ножом и вилкой в руках.
— Я рос возле фермы. — Пояснил Микаэль.
И прочистил горло. Ему следовало оставить свое дерьмо при себе, а он будто специально постоянно брякал что-то мерзкое о своей истинной сути, не давая им расслабиться.
— Тебе не вкусно? — Облизнув губы, спросила Майя.
Похоже, вот что ее действительно волновало.
— О-о… нет! Нет… — Он вернулся к еде, ругая себя за болтливость.
Ее губы растянулись в улыбке. На самом деле, Микаэлю трудно было не смотреть на них — они были идеальны. И он судорожно перебирал в голове темы, на которые могут общаться нормальные люди в нормальном обществе.
— Как прошел твой день, Майя? — Спросил вампир, глотнув кислого гранатового сока.
— Хорошо. — Она задумалась. — Э… Скучала на занятиях, сдавала нормативы по прыжкам в длину, а еще мы с Биби и Хьюго, это мои друзья, ходили поддержать наших ребят на гандбольный матч.
— Ты учишься в школе Дисгард?
— Да.
Его глаза загорелись.
— Когда я играл за Хемлиг, мы постоянно надирали задницу вашим недоумкам!
— Ты играл в гандбол?
— Я был лучшим нападающим школы!
— Серьезно?
И Микаэль пустился в рассказ о том, как складывалась его карьера гандболиста в Реннвинде, и сколько травм он получил за всю юность. Майя смеялась, Хассе тоже постепенно расслабился, и даже Готтфрид вернулся на кухню — правда, остался сидеть на пороге, где было безопаснее.
— Так ты хулиган! — Играя бровями, заметила Майя после того, как Микке поделился историей о том, как они устроили драку после игры в девятом классе.
— Лучше бы он был хулиганом. — Улыбнулся Хаберг.
«Чем вампиром» — догадался Микаэль, но не стал сердиться на Хассе. Тот всего лишь заботился о любимой и единственной дочери, к которой наглым образом прямо перед его носом клеился опасный упырь (и это слово тут не в качестве оскорбления, оно просто констатирует факт).
— Судя по твоим рассказам, учиться в Хемлиге намного веселее. — Сказала Майя, поднявшись.