Она отошла к плите и принялась колдовать над кофе.
Микке невольно задумался о том, какой была бы ее сила, если бы ей позволили проявиться. Майя даже не знала того, что в ней заключено.
Каково это? Быть в курсе, что твои предки обладали мощью, неподвластной человеку, и ощущать себя бесполезной смертной? Не иметь возможности постичь природу магии и использовать ее себе во благо? Ведь руки Майи — такие изящные, ловкие, чувствительные — они словно созданы для того, чтобы колдовать и, как богини судьбы норны, плести из нитей белой магии полотно судьбы.
— В Хемлиге, увы, тоже нельзя прогуливать. — Наблюдая за девушкой, произнес Микаэль. — У меня с этим были некоторые проблемы, и я получил кучу замечаний за пропуски.
— Наверное, там красиво — в Реннвинде. — Сказала Майя, занимаясь варкой кофе.
— Там плохо с интернетом, и вечная непогода. — С грустью вспоминая родной город, заметил он. — Но очень красиво. Горы, реки, густой лес и плотный туман по утрам. Однажды побывав в Реннвинде, ты всегда будешь мыслями возвращаться в этот город.
— Ты скучаешь. — Она не спросила, это было утверждение.
— Да. — Микаэль замолчал, погружаясь в картины прошлого. — Это земля моих предков. Место силы. Все дороги, какими бы ты не шел, в конечном итоге все равно ведут туда. — Он посмотрел на пребывавшего в задумчивости Хассе, затем в спину Майи. — Спасибо за стейк, он был волшебным. Во всех смыслах.
— А теперь кофе. — Улыбнулась ему девушка через плечо.
Она продолжала что-то смешивать, затем вылила ароматную жидкость в невысокую кружку, что-то добавила, а у Микаэля все сжалось в груди от запаха, который напомнил ему о детстве. Вампиру даже дышать стало трудно — настолько аромат был знакомым и будил в нем все самое сильное, что осталось от человека.
— По-саамски. — Мягко проговорила Майя, повернувшись.
У Микке по спине побежали мурашки. Ему трудно было пробиться сквозь непонятные ощущения и вновь начать соображать. Все погружалось в туман воспоминаний о доме, о детстве, о матери.
— С оленьим сыром. — Произнесла она с теплом и поставила перед ним кружку и ложку, которой следовало вылавливать кусочки сыра, чтобы закусывать ими. — Пришлось подсмотреть рецепт в Интернете.
Щеки Майи вспыхнули.
Она так старалась сделать ему приятное. Хотела, чтобы этот парень, знавший все о боли, смерти и одиночестве, почувствовал себя здесь как дома. И Микаэль ощущал, как его охватывает паника. Ему хотелось одновременно прижать Майю к себе, прислониться лицом к ее мягким волосам, вдохнуть их аромат, и хотелось убежать от этой сумасшедшей, которая готовит для вампира, упорно игнорируя тот факт, что он смертельно опасен для нее.
Но затем он взял кружку и сделал маленький глоток кофе. Нежный бархатный вкус разливался во рту пьянящей сладостью, таял на языке и дарил легкое приятное головокружение. Микаэль не думал, что когда-нибудь в жизни ему еще придется наслаждаться тем, что относилось к «человеческим удовольствиям», он полагал, что яростная жажда крови вытеснила из его разума все остальное, но эта храбрая девчонка с глазами цвета океана переворачивала его мир, одной только чашкой кофе заставляя его снова чувствовать себя живым.
— Папочка. — Она поставила кружку с сырным кофе и перед Хассе.
Доктор видел все, что происходит между ними: каждый взгляд, каждое движение, он слышал каждое слово и ощущал притяжение между Микке и своей дочерью, но не пытался препятствовать и сохранял многозначительное молчание. И только Бог, наверное, знал, какого труда ему это стоило.
— Спасибо. — Хассе взял ложку. — Ну, что ж, попробуем этот странный напиток.
— Это вкусно. — Заверил Микке. На его верхней губе осталась сливочная пенка, что смотрелось довольно непривычно. — Эталонный саамский кофе.
Они обменялись с Майей долгими взглядами.
— Я рада. — Почти шепотом произнесла она.
Румянец на ее лице поселился, кажется, навечно.
— Позволишь мне тоже за тобой поухаживать? — Сказал Микаэль, вставая.
И, не дожидаясь ответа, он усадил Майю за стол и принялся сооружать ей сырную горку в чашке с черным кофе.
— Я все еще здесь. — Вздохнул Хассе, про которого, кажется, уже и не вспоминали. — А ты, — он бросил взгляд на дочь, — все еще под моей опекой.
Но никто так и не обратил на него внимания.
— Твой кофе. — Микке поставил перед ней чашку, дал ложку.
— Спасибо.
— А где твоя семья? — Майя подняла на него взгляд. — Осталась в Реннвинде?
Лицо Микаэля померкло. Его накрыло тяжелыми мыслями.
— Никого уже нет. — С трудом выдавил он и отвел глаза.
— О, прости. — С сожалением выдохнула Майя.
Парень замешкался, словно забыл, для чего встал из-за стола.
— А можно мне молока? — Спросил Хассе, чтобы разрядить обстановку.
— Без проблем. — Ответил вампир, ухватившись за возможность перевести тему. Он открыл холодильник, взял коробку с молоком и нечаянно сдавил так, что небольшая струйка фонтаном взвилась вверх. — Ох, простите за неловкость, не рассчитал силу… — Тут же схватил полотенце, промокнул им полку холодильника и свою руку.
— Как ты вообще справляешься с такой силой? — Спросила Майя, зачерпывая ложечкой сыр. — Наверное, автомобиль можешь остановить на ходу?
Микаэль подлил молока в стакан Хассе:
— Честно? Не рискнул бы проводить такой эксперимент. Наверное, нет. — Он опустился на свой стул и сделал глоток чудесного кофе. — Но кружку пальцами нечаянно раздавить могу.
— И банку с газировкой?
— Легко.
— И… — Майя перебирала в голове варианты. — Арбуз?
— Да. — Микке облизнул губы, но от этого на них стало еще только больше пенки. — И мяч. И человеческий череп. — Он осекся, взглянув на Хассе. — Наверное.
Как ни крути, любой разговор в итоге сводился к вампирской теме.
— Каково это? — Словно не заметив возникшего напряжения, спросила Майя. — Быть бессмертным.
Микаэль обхватил горячую кружку руками и долго смотрел на кофе, а затем сказал:
— Ты понимаешь, что смертные тратят жизнь на ерунду. — Он поднял взгляд на Хассе, затем перевел на Майю. — Есть некая прелесть в том, что жизнь конечна. Нужно успеть сделать все, что имеет значение. Именно это и наполняет существование смыслом и целью.
— И, все же, лучше, когда у тебя больше времени, чем у остальных. — Сказала Майя, поднимаясь из-за стола.
— Если для этого не нужно питаться кровью, то возможно. — Быстро ответил он.
— К любой жизни можно приспособиться. — Она подошла ближе. — Позволишь?
Майя взяла чашку из его рук. Их пальцы соприкоснулись на мгновение, и мир остановился. Его кожа была мягкой и теплой. Не такой горячей, как у самой Майи, но и не холодной. Черные глаза Микке ее обезоруживали, она тонула в их бесконечности. Девушка могла бы поклясться, что время замерло на короткий миг, когда они касались друг друга, но всерьез думать об этом было уже некогда: кружка неожиданно выскользнула из ее рук и разбилась о твердый пол.
— Все хорошо! — Спохватилась она. — Я уберу.
Без задних мыслей Майя наклонилась и ухватила с пола осколок. Секунда осознания. И прежде, чем почувствовала боль, она охнула, поняв, что сейчас натворила…
Микке дернулся, его ладони обрушились на стол в попытке ухватиться за что-то и удержать себя на месте. Майя подняла на него взгляд, вампир смотрел на нее стекленеющими карими глазами. Он задышал шумно и часто. И стал медленно подниматься с места.
Девушка с ужасом посмотрела на свою руку: по пальцам расползалась кровь. От ее запаха Микаэля накрывало одуряющей горячей волной. Он затрясся, судорожно потянул носом воздух и начал издавать рычащие и булькающие звуки, а затем его взгляд потемнел еще сильнее, став чужим, пугающим и безумным.
— Майя! — Где-то на задворках сознания крикнул ее отец.
Она не поняла, как он оказался рядом, включил воду и сунул под струю ее руку. Ее трясло, когда Хассе, закрыв ее своей спиной, выставил перед собой длинный кухонный нож. Ее сердце стучало так, будто собиралось вырваться из груди. Плечи Майи тряслись, губы дрожали, а тело будто онемело от страха.
— Спокойно, Микаэль. — Через секунду голос отца привел ее в чувство. — Все! Хватит!
Опомнившись, она вынула руку из-под воды, обмотала полотенцем и отбежала к окну. Хассе все еще держал в руке нож, а Микаэль, потихоньку успокаиваясь, оседал обратно на стул.
Взгляд у него прояснился, и первой эмоцией в нем проявившейся было глубочайшее ошеломление. Следом пришло сожаление: Микке просил у нее прощения одними глазами. И потрясенная до глубины души Майя с трудом сдерживалась, чтобы не подбежать и не обнять его — того, кто мгновение назад мог и хотел ее убить, того, кто был для нее совершенно чужим и опасным, но кто с первой секунды их знакомства стал для нее кем-то важным.
— Я… — Выдохнул он.
И в этот момент позвонили в дверь.
Все трое застыли в тревожном онемении.
Глава 23
— Это Хьюго. — Прошептала Майя, немного сдвинув штору и бросив короткий взгляд на улицу. — Я открою.
— Подожди, нужно… — Начал отец.
— Не надо, я выйду к нему.
На негнущихся ногах она прошла мимо вампира, каждую секунду ожидая того, что он все-таки сорвется и набросится на нее. Майя не верила даже его виноватому взгляду. И при этом не могла винить Микке. Кровавая жажда была его сутью, она контролировала его сознание. И он не сдался ее милости, он боролся — и только что Майя была свидетелем этой борьбы.
— Дочка, — позвал ее отец.
— Все хорошо. — Заверила она его.
Микке отвел взгляд и больше на нее не смотрел.
Майя не помнила, как дошла до двери и открыла.
— Привет. — Ее лицо скривилось в попытке изобразить улыбку, а сердце продолжало грохотать.
— Привет. — Улыбнулся Хьюго и посмотрел куда-то ей через плечо. — О, привет, Хассе!
Майя обернулась. Отец стоял в дверях кухни с ножом в руке. Видимо, от стресса не подумал, как это будет смотреться.
— Привет, Хьюго, как дела?