Холодные, мокрые кирпичи царапают спину, пока мужчина зарывается лицом в мою шею, рыча непристойности и лапая меня. Запах алкоголя и пота бьёт по ноздрям, в горле поднимается пропитанная страхом желчь. Я велю своим рукам оттолкнуть его, но они всё также болтаются плетьми по бокам. Рот открывается, пытаясь крикнуть, чтобы он отвалил от меня, но пока вырывается только хныканье. Мужчина дёргает меня за одежду, хватает мою плоть. Чувствую, как его грязные ногти впиваются в кожу на моих бёдрах. Только ощутив горячие слёзы, бегущие по щекам, понимаю, что плачу.
Это не со мной. Этого просто не может быть. Но, когда отвратительный хищник нащупывает молнию на моих джинсах, я уже не могу отрицать того, что это происходит на самом деле…
«Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне. Боже… пожалуйста. Кто-нибудь слышит меня? Здесь есть кто-нибудь? Этого не может происходить со мной. Я не хочу этого. Пожалуйста… кто-нибудь. Помогите… Дориан? Пожалуйста?»
Только глаза сохраняют способность двигаться и дико мечутся по сторонам. Я почти уверена в том, что он услышал мою мольбу, но в грязном, тёмном переулке по-прежнему никого. Он уже должен был быть здесь. Он бы не позволил этому происходить со мной, верно?
Миллион причин, объясняющих его задержку, проносятся в голове, сменяясь ещё миллионом сценариев грядущих минут. Хочу закрыть глаза и не видеть творящегося уродства. Я не хочу этого ощущать, не хочу быть в сознании. Но не могу отключиться от этого. Независимо от того, насколько сильно я хотела уйти в себя в последние месяцы, я испытываю смертельный ужас. Я призываю свою внутреннюю силу, повелеваю золотисто-каштановому пламени охватить мои руки, но ничего не происходит. Нет даже леденящего покалывания, пронзающего мои глаза всякий раз, когда меня охватывает гнев. Меня полностью покинули как Свет, так и Тьма.
Внезапно кожу начинает покалывать. Это напоминает ощущения, которые доставлял мне Дориан каждым своим поцелуем. Они жалят мои онемевшие нервы, пробуждая их от неестественного паралича. В следующую секунду к моим пальцам возвращается чувствительность, и я двигаю или, разгоняя скованность в суставах. Ощущение ползёт вверх по рукам и ногам, побуждая их проснуться, и затапливает меня полностью. Почувствовав энергию, осмелев, я с хрипом использую свою вновь обретённую силу, чтобы оттолкнуть мерзкого ублюдка.
– Отвали от меня! Убери свои грёбаные руки! – кричу я, сжимая кулаки.
Потенциальный насильник отшатывается, явно ошеломлённый моей способностью дать отпор. – Грязная сука, – ощеривается он, и, придя в себя, вновь нападает.
На этот раз я готова к его атаке. Мой кулак с такой силой впечатывается в его лицо, что я слышу явный хруст его челюсти и зубов. Знаю, что мне следовало бы бежать, как одержимой. Знаю, что это идеальный момент, чтобы где-то спрятаться. Но не могу, – не хочу бежать. Не хочу больше ни секунды чувствовать себя слабой или беспомощной. Не хочу быть жертвой.
Пока он пошатывается, держась за своё обезображенное лицо, я приближаюсь и бью его снова. Снова и снова. Тяжелыми ударами кулаков и ног, я избиваю этого мудака, пока он не превращается в безжизненную груду плоти и крови на асфальте. И я не могу остановиться. Не хочу останавливаться. Хочу, чтобы он сдох за то, что чуть не сделал со мной. За то, что более чем вероятно, мог сделать со многими другими девушками.
Я все еще пинаю и бью уже ни на что не реагирующее тело, когда меня обхватывают сильные руки, разворачивают и оттаскивают на несколько метров.
– Отпусти меня! Отвали! – кричу я и пытаюсь вырываться, потому что не могу сдвинуться даже на дюйм.
– Чшшшш, Габриэлла, – воркует знакомый голос. Губы прикасаются к мочке моего уха, шепча успокаивающие слова. – Я здесь, малышка. Успокойся.
Наконец, мужчина отпускает меня и я оборачиваюсь.
– Нико?
– С тобой всё в порядке? Ты ранена? – спрашивает он, ощупывая мою разорванную одежду. Я этого даже не заметила. Он медленно тянется застегнуть мне пальто, чтобы прикрыть обнаженный живот, затем хватается за мои кулаки, осматривая их. Они покрыты кровью.
Я трясу головой. О моём состоянии можно сказать всё, что угодно, но я точно не в порядке.
– Все нормально, – говорю я, дико задыхаясь. Я вся дрожу. – Где… где ты был? А Дориан? Что со мной произошло? – К концу вопроса мой голос ломается от избытка эмоций.
– Я всё объясню, как только вытащу тебя отсюда. – И тут к нам подходит высокий, невероятно широкий мужчина, снова вынуждая меня замереть. Нико приобнимает меня, чувствуя беспокойство.
– Сайрус, только прибери за собой, когда закончишь, – говорит он незнакомцу.
Мужчина, которого Нико назвал Сайрусом, кивает, а затем мгновенно поворачивается ко мне. Он мог бы быть симпатичным, если бы не пугающие кроваво-красные радужки его глаз. Я замираю от страха. Сайрус быстро кивает мне и поворачивается к истерзанному, скрюченному телу моего обидчика, которое все так же лежит на холодной земле.
– Кто это? – шепчу я.
Нико смотрит на меня с озорной улыбкой на губах.
– Уборочная бригада.
До того, как у Нико получается развернуть меня в сторону стоянки, я получаю представление о том, почему он назвал Сайруса именно так. Мужчина хватает всё ещё находящегося без сознания извращенца за окровавленный воротник рубашки и рывком поднимает на уровень своего лица. То, что происходит дальше, я не смогла бы представить в самых диких фантазиях или мрачнейших кошмарах. Сайрус широко, просто неестественно широко открывает рот, демонстрируя пару бритвенно-острых, вытянутых клыков и безжалостно погружает их в шею мужчины. Влажные, дикие звуки вгрызающихся в плоть зубов заставляют мой желудок сжаться. Тело моего обидчика вздрагивает и дергается, прежде чем смертельно обмякнуть, когда Сайрус выпивает каждую каплю его крови. Потом он падает на землю, словно отвратительный мусор, и его утягивают в тени.
– Что это, черт возьми, было? – Спрашиваю я Нико с ужасом. – Это был…
– Вампир. Да, – легко заявляет Нико, подводя меня в своей машине.
– Но… нет. Это невозможно. Их не существует! – Я хочу закричать, но могу выдавить лишь хриплый шепот.
Нико поживает плечами.
– Месяцы назад ты, возможно, думала, что нас тоже не существует. Но вот я здесь. И ты тоже.
Я стараюсь навести порядок в своей голове, мозг не в силах усвоить того, что произошло за последние десять минут. Уверена, что меня накачали наркотиками и хотели изнасиловать. Когда я думала, что уже полностью беззащитна, какая-то могучая сила охватила меня, наполняя мощью, чтобы бороться с незнакомцем, избить мудака в кровавое месиво. Затем Нико, в компании с вампиром? Последний факт поставил меня на грань сумасшествия.
Нико подводит меня к темному внедорожнику, садится на водительское место, поспешно заводя двигатель, и тут удар грома сотрясает небо. Дождь льет стеной, и кажется невозможно что-то видеть, но друг легко добирается до моего дома. Ни один из нас не стремится выйти.
– Он… мертв? – Я уже знаю ответ, но должна спросить в любом случае. Не совсем понимаю, что чувствую по этому поводу.
– Да.
– Вампиры? На самом деле, Нико?
– Просто представь, – все, что ты считала выдуманным, – правда. И все, что ты считала реальным, – иллюзия.
Иллюзия. Моя человеческая жизнь, все, что я знала, – была выдумкой.
– Габриэлла, ты хочешь умереть? – Спросил Нико, вырывая меня из раздумий. – Потому что, если это так, просто скажи, и я перестану так сильно заботиться. Мне это не нравится. С твоей стороны очень эгоистично заставлять нас всех проходить через этот ад, просто потому, что чувствуешь себя обиженной.
– Нико, это не то, чем я занимаюсь.
– В самом деле? – спросил он, резко поворачиваясь ко мне, внезапно полный ярости. Молния пронзает небо вслед за ужасным раскатом грома, зловеще интонируя его слова. – Может, ты обманываешь меня? Напиваешься последние несколько недель до полусмерти, ни грамма не заботясь о том, что происходит вокруг. Каждую ночь мне приходилось идти за тобой, чтобы убедиться, чтобы дома, в безопасности. Но эта ночь стала последней каплей. Ты облажалась, милая.
Я роняю голову, осознавая его правоту.
– Я знаю. Знаю, что сделала. Просто чувствовала себя такой… Не знаю… Одинокой. Мертвой внутри.
– Одинокой? Возможно, ты наименее одинокий человек на земле. И ты понятия не имеешь, что значит быть мертвым внутри. Никаких чертовых представлений. Ты не почувствуешь себя мертвой, пока не придется высосать жизнь из невинного человека, только чтобы выжить.
Я подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Его глаза влажно блестели в темноте.
– Мне очень жаль, Нико. Честно.
Он качает головой.
– Это не передо мной ты должна извиняться. Дориан почти убил себя сегодня ночью. Почти убил себя, чтобы спасти тебя. Я почти потерял брата, единственного человека, которому не плевать на меня, потому что он спасал тебя от изнасилования. Знаю, у тебя проблемы с ним, но просто подумай об этом в следующий раз, когда попытаешься покончить с жизнью. Подумай о том, скольким людям будет больно.
– Что это значит? – Дориан почти убил себя? Как?
– Что бы это ни был за наркотик, ты не могла защитить себя. И теперь, когда ты перестала носить подаренный тебе кулон, все труднее определить твое местонахождение. Сегодня ты выпила что-то… из-за чего тебя стало невозможно найти. Он чувствовал твой страх, тоже ослабел. Мы знали, что не сможем достаточно быстро добраться до тебя, и он передал тебе силу, чтобы ты смогла бороться с нападающим.
Нико покачал головой, а потом повернулся ко мне с более мягким, но еще строгим лицом.
– Я не говорю, что ты должна простить его за содеянное. Но если ты все еще сомневаешься в его чувствах к тебе, тогда ты дура. А учитывая то, кто ты есть, нельзя позволять себе быть глупой. Соберись, Габс.
Я недоверчиво смотрела на Нико, часть меня хотела разозлиться за откровенность, но лучшая моя часть знала, что мне нужна его жесткая любовь. Я была более чем небрежна со своей жизнью. Мое сердце было разбито, и жизнь, считай, тоже. Даже зная, сколько людей рассчитывают на меня, для скольких я дорога, мне было все равно. Только Дориан имел для меня значение. Я стала всем, что прежде презирала. Позволила своим жалким, иррациональным девчачьим порывам затмить мое здравомыслие.