— Тагл!
Резкий окрик Бьера вернул штагна в реальный мир. Он боролся с надвигающимся на него туманом, который путал его мысли.
— Что случилось?
— Ты устал и находишься на грани срыва. Я должен позвать Агр.
— Нет. — Тагл сделал попытку приподнять голову. Тупая боль остановила его. Как только он ей уступил и откинулся назад, тошнота прошла. — Мне нужен врач, Бьер. Мне нужно немного поспать.
— Я действительно думаю…
— Я в порядке. — Головная боль утихла, и Тагл вздохнул с облегчением. — Я просто был в открытом космосе. Поотвык я от таких прогулочек…
— В открытом космосе? — Бьер ринулся к сетке и повис над ней на канате. — В открытом космосе?
— Да. — Слабый запах беспокойства достиг носа Тагла.
— Что ты делал в открытом космосе?
Тагл замялся, но потом решил, что у него нет особых причин не сказать Бьеру о ракете инопланетян. Команда скоро узнает о ней, и, возможно, ему понадобится совет, как избежать всеобщего погружения в предсмертный сон от отчаяния.
— Гейн обнаружил космический корабль или даже скорее станцию непонятного назначения. Я вышел наружу… — Тагл услышал удивленное восклицание Бьера. Запахло страхом. Он открыл глаза и увидел, что лицо психолога потемнело от испуга. — Очень древний аппарат. Совершенно заброшенный.
— Заброшенный аппарат. — Бьер запрокинул голову и уставился на потолок. Прошло немало времени, прежде чем он взял себя в руки. Голос его задрожал, когда он наконец спросил: — Насколько древний?
— Не знаю. Тысячи лет… миллионы… — Говорить ему стало трудно. Тагл нахмурился, ощущая, как вокруг него воцарилось странное спокойствие. На него повеяло запахом осмотрительного выжидания в засаде. — Надо его проверить.
— Зачем?
От испытующего взгляда Бьера Тагл содрогнулся. Он хотел сесть, но ремни крепко его держали.
— Есть вещи, которые мне надо знать… факты. Я должен выяснить…
— Что? Если корабль древний и покинутый, что тебе еще нужно?
— Кто-то построил его и вывел на орбиту Чай-те 2. Я должен узнать, кто и…
— Нет, ты ничего не должен. Там никого нет, — говорил Бьер низким, ровным голосом. — В этой системе нет признаков цивилизации.
— Это не доказано, — выпалил Тагл. В затылке у него опять стало покалывать.
— Мы не проверяли внутренние планеты.
— Космическая промышленность не ускользнула бы от наших приборов. Кто бы ни построил ракету, его уже нет. Если их нет, тебе не стоит засорять голову мыслями о них.
Тагл затряс головой, и боль усилилась.
— Но они там были. Они могут вернуться.
— Могут? Ты штагн-джий, Тагл. Только факты имеют для тебя значение! Факты! Инопланетян больше нет!
— Я не знаю, Бьер… Я… — закричал Тагл в то время, как череп его просто раскалывался от боли.
— Тагл… — Бьер склонился над ним. Вдруг глубокая печаль на лице психолога сменилась выражением явной угрозы. Его голос обрушился на Тагла, как кусок льда: — Ты не должен думать о том, что может быть, но чего на самом деле нет.
Помещение наполнилось тошнотворным запахом опасности. Встревоженный, Тагл барахтался в сетке.
— Может быть! — Зарычав презрительно, Бьер схватил веревки, стягивающие грудь Тагла, и подтянул его к себе. В глазах психолога горело ненасытное желание смерти. — Что ты за штагн, Тагл? Какой штагн станет принимать во внимание догадки и фантазии?
Тагл съежился. Его зрачки расширились от страха и смущения, когда Бьер отпустил его и рыча уцепился за канат. Затем, игнорируя усиливающуюся боль, Тагл возобновил свои попытки освободиться.
— Ты устал и ослаб, Тагл. Ты довел себя до изнеможения. Ты беспомощен, не состоянии разорвать эти веревки. Но ты сопротивляешься. Зачем? Зачем ты сопротивляешься?
Тагл испепелял Бьера взглядом, оскалившись, как дикий зверь. Повышенное кровяное давление откупорило каналы в левом полушарии его мозга, и тотчас же активизировались спящие нервные клетки. Волны импульсов побежали из правого полушария в левое.
Тагл трясся всем телом, чувствуя, как его мозг избавляется от ограничений аналитической схемы мышления. Кровь отхлынула от его лица, когда он вырвал одну руку и потянулся к Бьеру, выпустив когти.
Зарычав, психолог отдернул канат и перенесся на безопасное расстояние.
Тагл ворочался в сетке, не обращая внимания на боль, пульсирующую в его ушах, и напряжение в шее. Ремни не поддавались.
— Смирись, Тагл! — дразнил его Бьер, но в голосе его появились нотки страха.
Первобытная жажда крови, полыхавшая в изумрудных глазах штагна, и ужасные обнаженные клыки и когти были совсем не тем, чего добивался психолог. Тем не менее он не мог бросить начатый эксперимент.
— Ты побежден. Тебе не выбраться наружу.
Тагл драл ремни в клочья, обезумев от ярости.
— Ты не хочешь сдаваться, не так ли, Тагл? Тебя не победить. Ты борешься… совсем как венья-агн. Ты — венья-агн!
Раздалось отчаянное рычание Тагла, но мягкие стены поглотили звук. От шока он потерял сознание еще до того, как прозвучало последнее скорбное слово.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
На протяжении полного рабочего дня Тагл балансировал на грани между гибернацией и сознательно контролируемым течением транса. Его мозг отчаянно боролся с наплывом скрытой ранее информации. Факты, догадки и эмоции переплетались в нем, в то время как биоаналитический механизм транса работал на отбор необходимых данных из разрозненных кусочков информации.
Только один-единственный сон пробился сквозь черную пелену, мешающую Таглу осознать, что в его мозгу начался творческий мыслительный процесс венья-агна. Ему приснилось, что «Дан тални», вечная искра света, мчащаяся во тьме, бросил вызов ракете инопланетян. Корабль беев устремился ей навстречу, не в состоянии ни остановиться, ни спастись от пламени, которое неожиданно вырвалось из древнего, покинутого инопланетянами звездолета и уничтожило его.
Только когда мозг Тагла справился с эмоциональной травмой, в его сознании стали рушиться защитные барьеры. Штагн перешел на уровень субтранса, пытаясь найти некое стабилизирующее начало в своих мыслях.
Он вспомнил об огромных космических кораблях беев, вращающихся вокруг самого большого спутника Чола, кораблях, предназначенных для межзвездных путешествий и получающих энергию для двигателей из атмосферы луны. Вспомнил он и конференции, которые устраивали перед отлетом миссии, а также лица пяти других штагнов-джиев. Ощущение кровного родства.
Ищи… определяй… сосредоточься…
Перед его мысленным взором предстало безмятежное лицо Зара эф ста, единственного руководителя миссии, кто уже достиг цели своего путешествия. Теперь его и их родную планету Хасу-дин разделяли десять световых лет. Если звездная система, которую исследовал Зар, обладала хотя бы малой долей богатства Чай-те, тогда сигнал вызова корабля колонизаторов уже два года как в пути.
Но если система бедна природными ресурсами, тогда Зар и его команда мертвы… по собственному желанию.
Тагл слегка задрожал, но дрожь быстро прошла. Медленно переходя из бессознательного состояния в состояние полного транса, он принялся изучать свой сон.
В юности, готовясь к миссии, Тагл слыхал, как старый и опытный штагн-джий описывал ощущение кровного родства, возникавшее у штагнов по отношению к кораблям, которыми они командовали, ощущение такое сильное, что бей и его машина казались слитыми навечно воедино. Тагл понял это только сейчас. Его судьба была неразрывно связана с «Дан тални», и во сне в образе корабля он видел самого себя. Пламя, думал он, воплощало в себе опасности, подстерегающие его в инопланетной тьме, в которую он осмелился вступить.
Осмысливая свои видения, он вспомнил и тот забытый сон на Чай-те 2. Тогда он был в отчаянии и вплотную приблизился к тому, чтобы добровольно пожелать самому себе смерти. Теперь он вознесся над смертью: он стал венья-агном.
Подсознательно Тагл принял новый образ мышления. В не затронутом эмоциями состоянии транса он спокойно исследовал эффекты перехода на другой жизненный уровень. Ненужная информация была устранена. Его мозг как мозг штагна-джия функционировал превосходно, и он стал выстраивать программу анализа во сне.
Открыв глаза, Тагл был немало удивлен, увидев склонившуюся над ним Риту. Неуверенная улыбка играла в уголках ее рта.
— Рита, — сказал Тагл дребезжащим голосом.
— Не надо ничего говорить.
Подсунув руку под его шею, Рита приподняла его голову и поднесла к его губам трубку с водой.
Он осторожно, мелкими глотками выпил ее.
— Что ты тут делаешь?
— Кто-то должен был охранять тебя.
Слабая улыбка не разгладила морщинки усталости и тревоги вокруг ее глаз. Рита подалась вперед, укладывая голову штагна. Длинная серебристо-черная шерстка ее мордочки защекотала ему лицо.
Тагл вздрогнул:
— Сколько я спал?
— Больше шестидесяти часов.
— Три дня! — Тагл потянулся к застежкам. — Инопланетяне…
— Корабль в доке, и мы летим к Чай-те 5… по расписанию.
Рита положила ладони на плечи штагна и заставила его лечь.
Тагл хмыкнул, но подчинился ее молчаливому приказу.
— Кто отдал распоряжение сойти с орбиты?
— Сани.
Вполне логичное решение для образа действий дю-агна. Он взял себе это на заметку, чтобы понаблюдать за ними в будущем, на случай, если они тоже были скрытыми венья-агнами. Существование пассивных венья-агнов перестало быть секретом для Тагла, но он не знал, кто из членов экипажа был подвержен этим изменениям. Ему приходилось полагаться только на свои собственные наблюдения да на новое, незнакомое чувство под названием интуиция, и от этого ему становилось как-то не по себе.
Нуждаясь в любой информации, которую он только мог получить, Тагл спросил:
— Почему Сива не желала участвовать в работе исследовательской группы?
— Она не объяснила. Я подозреваю, что она просто не хотела иметь ничего общего с машиной инопланетян.
Тагл с любопытством смотрел на Риту, спрашивая себя, что побудило ее взять на себя ответственность дежурного у постели спящего аналитика. Это было обязанностью верной подруги жизни или преданного подчиненного, с почтением относящегося к своему начальству. Они никогда не состояли в связи, и биолог, похоже, не питала к Таглу особого уважения.