– Спасибо! – чуть слышно прошептал я, обращаясь неизвестно к кому. С трудом подцепив затёкшими пальцами кусок пилки по металлу, я принялся скрести им по пластику «наручников».
Снаружи опять громко загудела водонапорная башня. Очередной порыв ветра пронёсся по дому, хлопнул дверью в соседнюю комнату. Я закашлялся от поднятой сквозняком пыли, продолжая пилить хомут. Когда ремешок лопнул, вверху раздался пронзительный скрип, и лист ДВП свесился ещё ниже, едва не стукнув меня по голове.
Я выбрался из-под держащейся на честном слове потолочной обшивки, помассировал руки, восстанавливая кровообращение. Тёмно-синие полосы на запястьях постепенно бледнели, а под кожей словно засновали толпы огненных муравьёв.
Бандиты забрали у меня всё. Единственное, что оставалось в изобилии – это кирпичные обломки. Я наклонился, подобрал с пола один, а когда выпрямился, увидел в проломе ту самую облезлую суку. Она стояла на задних лапах, опираясь передними на край частично разрушенной стены. Свора топталась на улице, нюхая влажными носами воздух. Собака запрыгнула в дом, прихрамывая, направилась в мою сторону, глухо рыча. Вязкая слюна капала с её жёлтых клыков. Тварь медленно приближалась ко мне. Я тоже не стоял на месте и медленно отступал, стараясь одновременно решить две задачи: не подпустить псину на расстояние прыжка и не поворачиваться спиной к её сородичам.
На улице вдруг загрохотали выстрелы. Оставшиеся снаружи мутанты с жалобным воем бросились врассыпную. Я оглянулся посмотреть, кто открыл по ним огонь. Плешивая бестия словно ждала этого момента. Она с рычанием кинулась ко мне, легко увернулась от брошенного в неё камня и сбила меня с ног. Я схватил слепую тварь за горло. Зловонная морда с розовыми пятнами лишая замаячила в сантиметрах от моего лица, брызжа слюной и злобно рыча. Когтистые лапы заскребли по комбинезону, оставляя на нём глубокие царапины. Я сжал пальцы свободной руки в кулак, ударил собаку промеж ушей и отшвырнул от себя. Тварь отлетела на пару метров, грохнулась на кучу кирпичных обломков, заскулила, скребя лапами.
Тем временем я подобрал с пола булыжник, которым меня вырубили бандиты, подбежал к псине и с размаху приложил её камнем по голове. Брызнула кровь. Собака оглушительно взвыла и попыталась цапнуть меня за руку. Я снова ударил камнем в то же место, потом ещё раз и ещё, и бил до тех пор, пока сука не захрипела, конвульсивно дёргая лапами.
Любые мутанты живучи, а «слепыши» особенно, иначе они давно бы уже передохли от глубоких язв, какими просто пестрят их тела. К тому моменту, как я вышиб дух из четвероногой бестии, её черепушка представляла собой безобразную мешанину из обломков костей и мозгов. Я выпустил липкий от крови камень из рук (булыжник с грохотом упал на пол), повалился рядом с неподвижной тварью. Схватка с собакой забрала у меня много сил, голова кружилась, кровь шумно стучала в висках. Возможно, так проявлялось недавно перенесённое сотрясение, а может, я просто перенервничал из-за потери термоядерного заряда и провала миссии.
На улице по-прежнему грохотали выстрелы. Тревожным набатом гудела ржавая башня. Похоже, пока я дрался с собакой, в деревню ворвалась целая орда мутантов. К лаю псов прибавился яростный визг пучеглазок, хриплое хрюканье мутохряков и рёв большенога.
Удивительно, как ощущение близкой опасности прочищает мозги. Я вдруг ясно вспомнил, что бандиты забрали всё моё имущество, но забыли обыскать своего же подельника, убитого мной. Подобравшись к трупу, я перевернул его на спину. Под телом обнаружился обрез двустволки, а в карманах плаща покойника я нашёл два десятка патронов. Помимо этого, я разжился ещё «макаром» с запасной обоймой и охотничьим ножом.
Настроение заметно улучшилось, даже голова перестала болеть. Конечно, это было не бог весть какое оружие, но всё-таки лучше, чем ничего. С камнями да палками много не навоюешь, а нож в умелых руках пострашнее любого огнестрела будет. Разве что со снайперкой не сравнится.
Я рассовал пистолет и боеприпасы по карманам, сунул нож за голенище ботинка (Чифа – жадная тварь! – снял с меня разгрузочный жилет), переломил пополам обрез. Патроны тускло блеснули жёлтыми донышками. Вернув оружие в боевое положение, я взвёл курки и по-пластунски подобрался к пролому в стене. Прячась за грудой камней, как за бруствером, осторожно выглянул на улицу. Отсюда хорошо просматривалась вся площадь.
В деревню на самом деле забрела целая орда мутантов, многие из которых уже были убиты и валялись на земле. Вместе с тварями Зоны на площади нашли последнее пристанище три человека в синем камуфляже наёмников. Это не могло быть просто совпадением. Я понял, что они явились по мою душу.
За водонапорной башней затрещал автомат. Чуть позже из-за наклонного железного основания выскочил человек, на ходу меняя опустевший магазин излюбленного оружия наёмников – зарубежной машинки LR-300. Наёмник перезарядил оружие, повернулся и чуть ли не в упор высадил длинную очередь в охотящегося на него мутанта. Секач, даже не замедлив хода, поднял человека на клыки, подбросил в воздух, пробежал ещё несколько метров по инерции и рухнул немногим позже упавшего на землю противника.
Тем временем в стороне от площади оглушительно взревел большеног. Раздался глухой удар, земля задрожала. С горы обломков, за которой я прятался, посыпались кусочки штукатурки и фрагменты кирпичей со следами раствора. Лист ДВП окончательно сорвался с потолка и грохнулся на пол, подняв тучи пыли. Похоже, где-то на околице деревни мутант воевал с наёмниками и пытался поразить их ударной волной, хлопая чудовищной руконогой по земле.
Чуть позже там снова случилось мини-землетрясение, а затем грохнул взрыв, потом ещё один. Опять заревел огромный мутант, но теперь в его воплях слышался не охотничий азарт, а невыносимая боль. Сухо затрещали автоматы. Видимо, наёмники добивали раненого взрывами монстра. Мутант издал пронзительный крик, больше похожий на плач. Земля снова задрожала, но теперь уже не от удара огромной пятерни, а от падения гигантского тела.
Я крепче сжал обрез, готовясь встретить незваных гостей зарядами дроби. С околицы, где недавно кончился бой с толстокожим монстром, донеслось пронзительное повизгивание, хриплое хорканье и торопливый топот копыт. Опять затрещали автоматы, снова грохнул взрыв. Вскоре раздались крики людей, смешанные с воплями мутантов, и оборвались на пронзительной ноте.
Над деревней повисла гробовая тишина. Даже ветер утих и перестал раскачивать тросы. Они какое-то время ещё болтались, но уже не доставали до железных стенок накренившейся башни. Эхо тревожного набата уплыло вдаль над ведущей в деревню дорогой. Но, как бы ни хотелось мне поверить, что наёмники забрали с собой на тот свет всех мутантов, я знал, что чудес не бывает.
Снаружи послышался хруст сухой травы. Кто-то шёл не скрываясь. Поскольку прежняя позиция давала возможность застигнуть меня врасплох через оконный проём, я бесшумно перебрался к межкомнатной перегородке, прижался спиной к штукатурке с остатками синей облупившейся краски, выставил обрез перед собой. Отсюда я стопроцентно мог убрать любого, кто вздумал бы сунуться в дом через дверь, пробоину в стене или окно.
Спустя несколько секунд у меня не осталось сомнений в том, что сюда идёт не человек. Напряжённый слух уловил тихий перестук копыт, едва различимый на фоне тяжёлых шагов. «Вряд ли люди стали бы ходить в одной компании с мутосвиньями, – подумал я. – Скорее всего, явившиеся за мной наёмники нарвались на дирижёра с его свитой. Мутант одержал над противниками верх, но почувствовал излучение моего мозга и решил довести дело до конца».
Шаги на улице стихли. Псионик немного потоптался на месте и двинулся дальше. Затрещали кусты перед домом. Я крепче сжал обрез.
– Не стреляй, – сказал скрипучим голосом дирижёр. – Я вернулся. Долг. Помнишь?
У меня глаза полезли на лоб от удивления. Конечно, я его помнил. Это был тот самый суггестор, которого я спас от сушильщиков возле научного городка. А я и не знал, что у мутантов так развито чувство долга – ещё одно неожиданное открытие, сместившее чашу весов в пользу коренных обитателей Зоны.
– Ты уже сполна заплатил. Мы в расчёте, – сказал я, по-прежнему держа обрез перед собой. – Я смогу безопасно уйти?
– Сможешь. Потом. Я зайду. Отдать.
– Что отдать? – удивился я.
– Не стреляй. Отдать. Долг.
– Хорошо, заходи. – Я положил обрез на пол, но так, чтобы можно было схватить его в любой момент.
Коренастый мутант с непропорционально большой безухой лысой головой появился в стенном проломе не один. К его ноге жалась похожая на бочонок с паучьими ножками молодая пучеглазка. Одной рукой дирижёр гладил питомицу по уродливой башке (мутосвинья довольно похрюкивала от удовольствия, чуть ли не пуская пузыри из треугольного носа, при этом все три её глаза косили в разные стороны), а в другой держал «созвездие». Шестигранные кристаллы артефакта излучали мягкий лунный свет, а в глубине антрацитово-чёрной сферы алмазным блеском сверкали мельчайшие звёздочки.
– Сидеть! – проскрипел мутант.
Пучеглазка послушно плюхнулась плоским задом на гору обломков возле дома.
Хозяин одобрительно похлопал её по лысой морщинистой макушке, поднял ногу в порванной на колене синей штанине и шагнул в комнату. Грязные бинты на его груди напоминали намотанную крест-накрест пулемётную ленту матроса-революционера. Измочаленные повязки на руках закрывали старые шрамы. Глубоко посаженные глаза смотрели спокойно и даже несколько флегматично. Шумно втягивая воздух широким носом с вывернутыми наружу ноздрями, дирижёр протопал босыми ногами по кирпично-стеклянному крошеву, остановился в метре от меня, положил на пол артефакт и сказал: «Долг. Отдать».
Я реально опешил от такого подарка. Мутант легко отдал мне редчайший артефакт, многие из сталкеров такой и в глаза никогда не видели.
– Говорить трудно. Показать. – Дирижёр дотронулся суставчатым пальцем до своей головы.
Я понял, что он хочет телепатически передать мне информацию. Рискованно, конечно, было запускать его к себе в мозги. С другой стороны, хотел бы он мне навредить, давно бы уже превратил в зомби.