– Валяй, – кивнул я после недолгих сомнений.
Дирижёр вытянул руку, растопырил длинные пальцы – и я сразу мысленно перенёсся в сосновый лес на залитую солнцем полянку. Посреди зелёной лужайки в вихре «круговерти» медленно плавали сухие веточки, несколько шишек и травинки. Я подошёл к аномалии, достал из кармана «созвездие», бросил в деструктив. Артефакт плавно закружился внутри вихря, постепенно набирая скорость. Из кристаллов вырывались белые молнии. Они ударяли в стороны, раздвигая границы потемневшего смерча. Внутри чёрной сферы артефакта появилось слабое свечение. Оно постепенно усиливалось, пока «созвездие» не засияло, как маленькое солнце. Секунду ослепительный шар стремительно летал внутри бушующего вихря, а потом исчез в яркой вспышке вместе с «круговертью». На месте исчезнувшей аномалии словно из воздуха образовался переливающийся радужными цветами огромный пузырь. Я вошёл внутрь пространственной аномалии и оказался на заросшей травой и бурьяном холмистой равнине. Вдали темнели развалины домов, левее виднелся ржавый скелет железнодорожного моста через реку. За ним на восток уходил густой лес, над которым пальцами торчали трубы ЧАЭС.
Видение исчезло. Я снова оказался в разрушенном доме, сидящим на полу, спиной к межкомнатной перегородке. Мутант стоял передо мной, держа руки по швам.
– Пора. – Дирижёр медленно повернулся и собрался уходить.
– Подожди! – Я встал (обрез так и остался лежать на полу), шагнул к артефакту, взял в руки. – Его в любую «круговерть» можно бросать?
– Да, – проскрипел мутант, по-прежнему стоя ко мне спиной. – Один.
– Что – один? Один человек может пройти или один раз можно использовать?
– Один, – повторил дирижёр, подходя к разрушенной стене. – Место. Думать. Потом идти, – сказал он и вышел за пределы дома к поджидавшей его мутосвинье.
Та радостно взвизгнула, потёрлась уродливой башкой о ногу хозяина и засеменила рядом.
– Вот чурбан корявый, всё из него клещами надо вытягивать. Откуда я знаю, что «созвездие» так можно использовать. Знал бы – не спрашивал. Тяжело сказать по-нормальному, что ли? – пробормотал я, глядя, как к псионику подтягиваются остатки своры: три «слепыша», мутохряк и две пучеглазки, гораздо крупнее его любимицы. За мутосвиньями, шатаясь, ковыляла пара зомби в комбинезонах наёмников, волоча автоматы по земле, – видимо, это были те ребята, что недавно преследовали меня.
Похоже, дирижёр явился в деревню отдать должок и, сам того не ведая, спас меня от верной гибели. Вряд ли бы мне удалось голыми руками отбиться от профессионалов. К тому же утрата возможности воздействовать на психику противника на расстоянии лишила меня главного козыря и поставила на одну ступень с другими людьми.
Впервые за несколько лет я ощутил себя беспомощным. Внутри разливалась мертвенная пустота, словно тот второй я, монстр с отвратительной мордой, что жил всё это время внутри, ушёл. Бросил, оставив меня один на один со своими проблемами. Холодный озноб пробил тело. Я привык быть на высоте, знать, что легко могу повелевать судьбами других людей, уничтожить любого врага за доли секунды, не прибегая к оружию. Привык настолько, что перспектива стать обыкновенным сталкером – слепым, глухим, нечувствительным к аномалиям, – пугала. То, что я задумал, то, о чём просил меня Семакин, было не под силу простому человеку. Возможно, профессор догадывался, кто я есть на самом деле, потому и поручил именно мне расправиться с Зоной. А я подвёл его, подвёл Настю, подвёл всех, кого убила проклятая Зона, потому что лишился бесценного дара отца. Дара, из-за которого я постепенно превращался в чудовище, но получал шанс исправить ошибки прошлого, остановить экспансию Зоны, не дать ей превратить планету в сплошную территорию отчуждения.
Злость и отчаяние захлестнули меня с головой. Я схватил кусок кирпича, с криком швырнул его в стену. Обломок брызнул красным крошевом, оставив в стене глубокую выбоину.
Внезапный приступ ярости сделал своё дело. Я смотрел на отколотый пласт штукатурки (он разбился от удара об пол на маленькие кусочки) и всем телом чувствовал, как постепенно уходит ощущение безнадёжности. Пальцы уже не дрожали и были не такими холодными, как минуту назад. Дыхание выровнялось. «В конце концов, кто из легендарных сталкеров мог похвастаться тем, что он полумутант? Никто, – подумал я уже более спокойно. – А ведь эти ребята творили такое, так перекраивали Зону, что ей потом долго икалось после их проделок, как и всем населяющим её существам, впрочем. И делали они это без всяких там супер-пупер способностей. Просто верили в то, что могут это сделать, и шли до конца, не считаясь ни с чем.
Раз они добивались цели, значит, смогу и я. Что я должен сделать в первую очередь? Правильно, вернуть бомбу. И чем быстрее я проверну это дельце, тем лучше. Места здесь знакомые, исхожены вдоль и поперёк. Может, успею нагнать подонков до того, как они выйдут за пределы изученной территории. Но сперва нужно избавиться от костюма, разжиться оружием и забрать КПК у какого-нибудь наёмника – на всякий случай».
Пока я занимался самоуспокоением и прикидывал план действий, дирижёр со своим стадом пересёк площадь, свернул за угол полуразрушенного дома и пропал из виду. Теперь всё население деревни состояло из меня и налетевших отовсюду ворон. Пернатые кочевники рассредоточились по крышам, развалинам домов и ветвям деревьев. Хрипло переругиваясь, они громко распределяли между собой свежие трупы мутантов и людей, время от времени вступая в шумные драки.
Слушать этот бесконечный грай было настоящей пыткой. Я решил поскорее покинуть мёртвую деревню, сунул артефакт в контейнер на поясе, защёлкнул крышку. Подобрал с пола шлем Семакина и обрез. На всякий случай заглянул в схрон – вдруг бандиты что-то оставили. Надежды растаяли как дым, когда я увидел пустой подвал. Мерзавцы не просто всё собрали, они оставили после себя полный разгром, даже зачем-то сломали стеллажи и разбили пустые бутылки из-под водки.
Обидно было, конечно, что мародёры наткнулись на моё тайное убежище и разграбили его, но в Зоне и не такое случается. Как бы ты ни маскировал тайники, чужаки рано или поздно их находят. Среди сталкеров действует негласный закон: нашёл чужой схрон – возьми нужное тебе, но обязательно оставь что-нибудь взамен, причём не ерунду какую-нибудь, а действительно что-то ценное: россыпь патронов, например, пару банок тушёнки или ту же аптечку, – а если нет ничего для обмена (бывает такое, что сам остался гол как сокол после очередной передряги) и чей-то схрон или тайник стал для тебя счастливым спасением, можешь хоть всё забрать, но потом не поленись, верни сторицей.
Все нормальные бродяги Зоны свято чтут это правило и не нарушают его. Верят, что Тёмный Сталкер каждому в итоге воздаст по заслугам. Встречаются, конечно, отморозки, но таких – единицы, и долго они не живут: то в аномалии попадут в тех местах, где их отродясь не бывало, то в болотах сгинут на проверенных годами тропах, то мутантам на зубок угодят, потому что оружие не вовремя заклинило или рюкзак в неподходящий момент прохудился и все патроны бесследно пропали. Подобные случаи происходили с нарушителями установленных правил регулярно, ещё больше укрепляя веру истинных сталкеров в сурового, но справедливого духа Зоны.
Думаю, бандиты наткнулись на моё тайное пристанище неслучайно. Наверное, какой-нибудь сталкер когда-то видел, как я вошёл в этот дом с полным рюкзаком и запасным оружием, а вышел налегке. Может, он потом неоднократно пользовался моим схроном (я находил там вещи, принесённые не мной) и даже, чем нюхач не шутит, пережидал здесь выбросы, пока слепой случай не свёл его с мародёрами. Отморозки застрелили беднягу, забрали его добро и палм с координатами моего убежища, потом пришли в схрон и грабили, пока я не помешал. Вернее, мог бы помешать, если бы не «слепыши».
Я вздохнул, глядя на оставленную бандитами разруху: «Столько времени потратил на обустройство тайника, и всё насмарку. Даже если я уничтожу всю банду Кислого целиком, сюда уже не вернусь, хоть и место здесь неплохое. Не дело это – возвращаться туда, где тебя настигло несчастье. Так можно навсегда приманить беду к себе, и тогда ничто уже не спасёт от длинной череды неудач».
С последним я не был до конца согласен. Всё же я остался жив после двух выстрелов в голову, пусть основные заряды дроби и пролетели мимо, и свита дирижёра спасла меня от группы наёмных убийц. Но традиции требовали, чтобы я оставил это место, и я не собирался их нарушать. Я решил: «Пусть другой бродяга обустраивает здесь запасную берлогу, а я себе новый подвальчик найду. В Зоне заброшенных домов и разрушенных строений – хоть пруд пруди. Подыскать местечко для нового гнёздышка особого труда не составит».
Глава 16. Погоня
Прежде чем навсегда уйти из деревни, я решил вопрос с оружием. Всё-таки обрез – это было несерьёзно, если я собирался догнать мародёров и сполна отплатить им за всё. На земле рядом с трупами наёмников валялись штурмовые винтовки LR-300 в разных комплектациях. Я взял себе ту, что была с коллиматором и подствольным гранатомётом М203. Правда, пришлось побегать, размахивая руками и громко крича, чтобы спугнуть ворон. Вспомнил Настеньку. Она любила это оружие и всегда брала с собой в дополнение к арбалету, а часто и как основную стрелковую единицу. Смахнул не вовремя накатившую слезу. «Ну ничего, мне бы только вернуть бомбу – уж я сполна отомщу Зоне за все её прегрешения».
Потом обыскал трупы на предмет запасных магазинов, гранат к подствольнику, аптечек и еды, одновременно высматривая себе комбинезон подходящего размера. Сначала мне всё попадались наёмники меньше меня, как будто весь их отряд состоял из одних недомерков. Кроме того, они все погибли от клыков или копыт мутантов, а потому их комбинезоны имели те или иные повреждения. Я же нуждался в защитном костюме без лишних дырок, поскольку в Зоне, помимо стреляющих подонков и мутантов, полно было других неприятностей: та же радиация, например, или химически опасные ловушки.