Призрак нырнул в главную залу, перетекающую в коридор сквозь лишившуюся двери арку.
– Пока ничего не нашли, граф! – отрапортовал командир наряда.
Лицо его блестело от пота и гари: вот уже несколько часов они расчищали подземные лаборатории, ворочали тяжелые обломки, проверяли смежные комнаты.
– Продолжайте.
Призрак скользнул вдоль стены – в помещение для магических испытаний. Ударился в глухую стену, но внутрь не пошел. Только искры сыпались в стороны. Жуткая комната: ни мебели, ни книг, ни зелий. Даже осколков нет, здесь нечего было прятать и нечему было гореть. Голый камень, распластанный под ногами вправо, влево и наверх. Анри не стал терять время: простукивая стену, прислушивался к разнице звука. С силой надавил на холодную кладку – там, где сыпались искры. Вздрогнул от ожегшего ладонь холода, но ничего не произошло. Попробовал несколько соседних камней – тщетно.
– Мы здесь все закоулки обследовали, – один из солдат заглянул следом, но наткнулся на тяжелый взгляд и спешно ретировался.
Огоньки стали ярче, они плескались вокруг выложенных камней, ничем не отличающихся друг от друга. Анри снова провел ладонью по стене, присмотрелся: тут темнее, там светлее, чем-то напоминало кусок шахматной доски, изъеденный временем.
Шахматная доска…
Вспомнился Лигенбург и рассыпавшиеся по полу бумаги. Бледное лицо Терезы и осознание, что она нашла. Это осознание до сих пор было в нем живо: ей удалось взломать магическую защиту с помощью перстня, который жене вручил Эрик. Здесь не было никаких углублений, никаких засечек. Ничего, похожего на замки. Не может же камни охранять магия – все заклинания, которые ставил Эльгер, разрушены.
Или не все?
Проверить это можно только одним способом.
Сильнее вдавил пальцы в кладку и на миг замер. Золотая мгла пощадила его однажды, но что дальше? Он до сих пор не мог понять, как это произошло. Как из обжигающей золотой дымки, раскаленной сетью опутавшей тело и разум, ему удалось шагнуть в жизнь. Позволит ли она снова себя приручить, или обрушится беспощадной волной?
Ответа на этот вопрос не мог дать даже Риаль. А он целитель высшего уровня.
Жить в страхе, каждый день ожидая приговора, или…
Анри погладил камни, позволяя внутреннему золоту окутать их обманчиво-теплой дымкой.
И едва успел отойти – фиолетовая вспышка сопровождалась хлопком, похожим на выстрел. Каменная кладка осыпалась, открывая доступ в тайник.
Мальчишка выглядел отвратительно: не белого, а скорее воскового цвета. Под тонкой кожей просвечивали сосуды, глаза ввалились, и темные круги делали их еще глубже. От него веяло потусторонним. Даже привычная мягкость черт уступала резкости, напоминающей о близости смерти. Тереза вытащила его из-за грани, но целителю еще предстояло побороться за его жизнь. Хотя по сути, все это было лишено смысла: если Флориана Венуа ждет ссылка, в которой он будет прозябать до конца дней своих, то сына Эльгера вряд ли оставят в живых. Слишком опасно – наследник де ла Мера, даже лишенный титула, все равно представляет угрозу.
– Граф, сколь бы срочный ни был разговор, его лучше отложить…
– Выйдите.
Анри даже не взглянул на Риаля. Его недовольство было понятно и вполне объяснимо, но сейчас не до сентиментальностей. Целитель нарочито громко вздохнул и направился собирать саквояж.
– Вещи заберете потом.
– Но граф…
– Я сказал, выйдите.
Одного взгляда хватило, чтобы мужчину как ветром сдуло.
– Соскучился, солнечный мальчик? – На бескровных губах заиграла ухмылка.
– Откуда это у тебя?
На постель легли смятые листы – страницы из дневника матери.
– Нашел. Под пятой половицей справа.
– Давно ты знаешь?
– С прошлой ночи. Леди Смерть… тебе не рассказывала?
Говорить Эрику по-прежнему было трудно: он облизнул пересохшие губы, и Анри протянул ему стакан с водой. Сделав пару глотков, мальчишка откинулся на подушки и поморщился:
– Невероятно трогательно, не находишь?
Не находил.
Он отказывался верить в то, что складывалось, но другого объяснения не видел.
Вскрыв тайник отца, Анри обнаружил его записи. В них говорилось о магических экспериментах, которые тот проводил много лет назад. В те времена Адриан Феро только познакомился с герцогом де Мортеном, и тот всерьез заинтересовался его теорией о золотой мгле. Отец считал, что сила хэандаме – яд для магии, а стало быть, кровь сильного некромага возможно «приучить» к действию такой «отравы», вплоть до полной невозможности выгорания. Теория его основывалась именно на сочетании силы в ребенке, ставшей прародительницей мааджари. Де Мортен согласился предоставить ему кровь Терезы, и лорд Адриан приступил к экспериментам, результат которых в не меньшей степени был интересен и Симону Эльгеру.
Возможности лаборатории и знаний мааджари давали множество преимуществ. Отцу удалось доказать, что если кровь некромага смешивать с кровью хэандаме в меньшем количестве, то магия не исчезает. Напротив, развивается привыкание, которое впоследствии делает ее невосприимчивой к любым ударам золотой мглы. Получалось, что ребенок не угроза Терезе: за счет того, что их кровь смешивается, после родов мгла уже не сможет причинить ей вреда. И не только. Смешение потоков двойственной силы с чистой золотой мглой защищало хэандаме от собственной губительной антимагии. Поэтому родители хотели заключить их с Терезой брак. Поэтому надеялись, что у них родится ребенок.
Золотая мгла не убила его, потому что в подземелье Эрик обрушил на него всю свою мощь. Мощь двойственной природы.
Золотая мгла не выжгла Эрика, потому что она уже была в его крови. Потому что она передалась ему от матери.
От их общей матери.
Те отрывки из дневника, что он успел прочесть, заставляли сердце сжиматься, а разум мутиться от бессильной ярости. Читать о ее последних днях и жутковатых откровениях затворницы было страшно. Рассыпавшиеся страницы превратили воспоминания о ней в еще более отрывистые, резкие клочья. Временами бессвязные, временами отчаянные. Поначалу он решил, что именно мама стала причиной опасной ссоры отца и Симона, но потом отмел эту мысль. За такое убивают на магических дуэлях.
– Я тоже не в восторге, де Ларне, – Эрик скривился. – Наверное, я бы еще с десяток раз умер, только чтобы этого не знать.
– У тебя есть все шансы, – жестко сообщил Анри. – Его величество не намерен щадить заговорщиков.
– Я поплачу о своей участи, когда ты уйдешь. Только проваливай, а?
Он смотрел на мальчишку, не в силах совладать с собственными чувствами. Поверить в то, что перед ним его брат, что мать провела в застенках Шато ле Туаре свои последние годы, лишившись всего… Лишь выдержка удерживала от того, чтобы не начать крушить все вокруг. Выдержка и мысли о Терезе, которые отрезвляли. Увы, сейчас не так быстро, как хотелось бы.
– Ты знал о том, что произошло с Вероник?
По-женски длинные ресницы дрогнули.
– Я знаю только то, что ты ее убил.
– Ее убил твой отец.
Вместе с записями об экспериментах, обнаружились бумаги, которые Анри предпочел бы не видеть. Его светлость проводил магические эксперименты на детях – на тех, кого никогда не будут искать. Симон хотел проверить, возможно ли привить магию живому существу, лишенному таковой от рождения. Вероник оказалась «удачным» экспериментом.
После смерти родителей она сбежала из приюта, бродяжничала и прибилась к группе бездомных детей, которых по приказу Эльгера доставили в лаборатории, где магия искажений превратила ее в Черную Лозу – наделив нечеловеческой силой, ловкостью и ядовитым свечением глаз. Заклинания и зелья мааджари лишили ее памяти, а новую Вероник Симон вылепил под себя и вырастил, как оружие.
Сейчас восстановить события тех дней было довольно сложно – только допрос Эльгера королевским некромантом сможет подтвердить или опровергнуть его предположения. Видимо, когда об этих экспериментах стало известно отцу, он разорвал с Симоном все отношения. Бумаги спрятал – потому что не знал, кому можно доверять, а исчезнувшие доказательства обещали стать гарантией того, что герцог де ла Мер не тронет семью де Ларне. Увы, это не помогло.
Вспоминая о приютах под патронажем его светлости, Анри задавался вопросом – было ли это своеобразным искуплением, отпущением грехов самому себе, или же у де ла Мера на сирот были совсем другие планы. Возможно, в прошлом он приостановил эксперименты, потому что боялся. Боялся, что доказательства все-таки просочатся к тем, кто сумеет обойти раскинутые сети «своих людей»?
– Какого ты мне все это рассказываешь? – хрипло спросил Эрик.
Анри и сам не представлял, зачем.
Возможно, чтобы убедиться, что брат не знал. Или чтобы увидеть обратное.
Но мальчишка не знал – это было видно по глазам. Сам же Анри точно знал только то, что не сможет отправить на смерть собственного брата… Второй раз. Договориться с его величеством Альтари будет сложно, но ничего невозможного нет. Особенно сейчас – когда королю нужна серьезная поддержка и доверие народа. Разумеется, Эрика лишат титула и всех привилегий, но это малая плата за то, что осталось в его прошлом. Особенно в прошлом его отца. Будь ты сыном герцога или же сыном ремесленника, грехи отцов непременно падут на твои плечи. Вот только в первом случае с тяжестью, способной уложить голову на плаху.
– Если хочешь жить, уедешь в Иньфай, – сказал он. – Его величеству неизвестно о твоей силе, так все и останется. До твоей первой выходки. Попробуешь сбежать – я тебя найду.
– Всю жизнь мечтал посмотреть на людей в треугольных соломенных шляпках.
Анри прищурился, а мальчишка фыркнул.
– Веришь или нет, мне совершенно без разницы… куда ехать. Поцелуй за меня Леди Смерть. Нежно.
Эрик закрыл глаза. Говорить больше было не о чем.
Возможно, через несколько лет, когда Анри решит навестить Джинхэя, разговор с братом выйдет другим. Возможно. В этом мире возможно все. Но сейчас он просто вышел и кивнул месье Риалю, устроившемуся за столом в гостиной. Не взглянув на него, целитель прошел в спальню, окатив волной профессиональной холодности. Анри же шагнул за дверь и поспешил к жене.