— Да, — ответил Ткач, — потому–то я сейчас здесь.
Полчаса езды, еще четыре волны, пара взрывов — и вот наконец мы у цели. Небо светилось, как после атомного удара. Но вездеход, похоже, все–таки получил повреждение: когда мы взобрались на вершину свеженького холма из спрессованных корневищ, что–то отказало, и завоняло раскаленным железом. Ткач резко толкнул грузовую дверь — та с грохотом отвалилась. Уткотреп поспешно выбрался наружу, я отстегнулся и последовал за ним.
— Респиратор, — напомнила не отстающая Рисс.
Я быстро надел маску, остановился перевести дыхание и протереть муть на периферии зрения, а потом догнал Ткача.
Мы достигли места, к которому так стремились. Далеко справа я разглядел «Розу», укрытую куполом защитного поля. Далеко слева виднелся наполовину засыпанный землей дом эшетерского ИИ. В небе прямо над нами Пенни Роял и существо, бывшее когда–то Изабель Сатоми, вцепились друг в друга, как разъяренные псы. И, похоже, черный ИИ проигрывал.
Мы просто смотрели. Изабель казалась пылающей лианой, угодившей в чашу разрозненных черных граней и плоскостей. Вспышки энергий метались меж двух титанов, силы иссякали, боеприпасы истощались, казалось, они вот–вот пойдут друг на друга врукопашную. В темнеющем небе что–то поблескивало — наверное, сюда сейчас стянулись все присутствовавшие в системе создания Государства. А Ткач двинулся вниз по склону, потратив всего мгновение на то, чтобы осмотреться. Идея не показалась мне чертовски хорошей, но я последовал за ним. И в этот момент Пенни Роял, словно дожидавшийся нашего прибытия, распался на части, разбился, как гигантская стеклянная миска, и тысячи осколков посыпались с небес на землю.
Изабель
Она победила, она уничтожила Пенни Рояла, и теперь очередь Торвальда Спира. Она отомстит, отомстит по полной… и миссия ее будет завершена. Изабель разжала хватку и рухнула с неба, гася огонь. Сильно ударилась оземь, погрузилась в топь, но быстро выкарабкалась.
«Враг?»
Боевой разум воспрянул, собирая оставшиеся ресурсы, чтобы убить Спира, но Изабель одернула его. Ей не хотелось, чтобы все закончилось так просто. И боевой разум действительно остановился, удивив Изабель — она уже не верила, что у нее получится удержать его. Встав на многочисленные ноги, она поспешила к спускающейся с далекого холма троице, подняв капюшон, выпустив на ходу затачивающиеся лезвия подачи питания, разглядывая распускающиеся на цели мишенные рамки и комплексные тактические схемы. Змея–дрон опасна, но ей хватит и малого извива. Что же до второго существа…
Изабель резко остановилась.
— Это то, чем ты хотела стать? — спросил знакомый голос.
«Нет, ты мертв, я убила тебя».
Она снова побежала, озадаченная задержкой, изучая последнего из троицы. Почему Спира сопровождает крупный уткотреп? И отчего она вдруг так испугалась?
Змея–дрон. Изабель тщательно прицелилась и сконцентрировалась, генерируя нужное искажение У-пространства, чтобы вывернуть тварь наизнанку. И вдруг напрочь забыла, как это делается. Боевой разум будто растаял, покинул ее.
Не важно.
Хищник по–прежнему с ней, и дрону просто не устоять против ее нынешней формы. До врагов уже всего пятьдесят футов. Она начала поднимать капюшон, готовясь обрушиться на Спира, который припал сейчас к земле, глядя на нее. И тут Изабель пронзил инфразвуковой импульс. Так Спир парализовал Трента, Габриэля и ее саму, когда сбежал от них в тот, первый раз. Элементы в ее теле застыли, но теперь это не играло роли. На миг она ощутила свирепую радость. Она просто блокировала эти крохотные парализованные участки и представила себе тело Спира во всех подробностях, составляя план самой медленной и мучительной разделки.
— И это все, на что ты способен? — хотела крикнуть Изабель, но переводчика она лишилась, как и двух прикрепленных к телу государственных пушек. Чтобы говорить, теперь приходилось прибегать к более сложным средствам.
Поднявшийся Спир пожал плечами:
— Ну, попробовать стоило.
— Человеческих нервов во мне почти не осталось, и твой прионовый каскад бесполезен.
— Ткач меня предупреждал. Еще он сказал, что повиновение хозяевам — неотъемлемое свойство эшетерских боевых машин. Ты еще не прониклась этим чувством, Изабель?
Все, хватит. Она ринулась вперед.
Щелк.
Изабель застыла. Нет. Нет! Прионовый каскад Спира все–таки сработал, и тело просто ускользало из–под контроля. Она рухнула, как подрубленная секвойя, ударившись о землю и расплескав грязь. Мишенные рамки, схемы, тактические расчеты — все пропало. Даже хищник покинул ее. Спир и змея–дрон исчезли из поля восприятия, и сейчас Изабель видела лишь уткотрепа — эшетера, манящего ее одним когтем, подзывающим ее.
Она ощутила любовь.
Боевой разум вернул себе полный контроль, хищник слился с ним, а она сама, человек, отступала все дальше. Изабель чувствовала абсолютную преданность боевого разума, всепоглощающую любовь к создателю, основу существования. Потом все вытеснила чернота.
Спир
Капюшонник–альбинос, частично контролируемый паразитическим разумом Изабель Сатоми, ринулся вперед. Остановился он всего в нескольких футах от уткотрепа и опустил капюшон до самой земли. Не уверен, что мне понравилось, как он унижался. Отсутствие выбора омерзительно, даже у такого смертельно опасного существа — но и люди с их верой в свободу воли обманывают самих себя. Я, возможно, ярчайший пример подобного самообмана. К тому же такая реакция отдает лицемерием, особенно если вспомнить мои взаимоотношения с Флейтом…
— Выходит, они оба теперь мертвы? — спросил я. чувствуя, как распахивается в душе пропасть разочарования.
— Возможно, боевой разум убил личность Изабель, но Пенни Роял определенно цел.
Я недоуменно уставился на серебряную змею.
А Рисс продолжала:
— Подлинный Техник был гораздо могущественнее, но и он не сумел уничтожить Пенни Рояла. Смотри. — Рисс повела хвостом, точно советуя оглядеться.
Просвечивающие черные восьмигранники, каждый не толще листа бумаги, валялись повсюду, но даже сейчас они изменялись. Складывались, уплотнялись, становились темнее, тверже, теряли прозрачность — теперь это были кристаллы всевозможных форм, напоминающие детали китайской головоломки.
Я вдруг разозлился. Ладно, я был частью приманки, приведшей сюда Изабель, уже одно это раздражало. Но в основном бесило другое: я никак не мог понять, зачем вообще было завлекать Изабель. И почему ее превратили в существо, лебезящее перед Ткачом.
— Знаете, похоже, Пенни Роял никогда не стирает никакую информацию, пусть даже и незначительную, — сказал знакомый голос. — Так что, полагаю, Изабель Сатоми тоже жива — где–то, в каком–то виде.
— Амистад, — Рисс повернулась, — ты умеешь передвигаться очень тихо, когда захочешь.
Я тоже обернулся — и увидел бывшего боевого дрона, стоящего на перепаханной земле позади нас. Его панцирь еще искрился, сбрасывая маскировку.
— Значит, — мой гнев наконец обрел адрес, — едва опасность миновала, хранитель Масады счел возможным показать нам свой уродливый лик.
Я знал, что это не так, но мне было плевать.
— Сомнительный титул, — заметила Рисс.
— Титул несуществующий, — откликнулся Амистад, — вот уже несколько минут как.
Я боролся с собой, но все–таки выпалил:
— Что?
Рисс развернулась ко мне:
— Этот мир обладал статусом протектората, следовательно, находился под охраной Государства, а следовательно, требовал хранителя с государственными военными активами. Пока Ткач не мог защитить себя, положение не менялось, и это устраивало ИИ Государства. Они снабжали Ткача некоторыми технологиями — но, естественно, не биобаллистическими пушками, не У-прыжковыми ракетами и не ПЗУ.
— Угу.
До меня наконец начало доходить.
— Пенни Роял не просто скомпрометировал меня, отчего мой статус хранителя был приостановлен до того момента, как меня подвергли бы осмотру, — пояснил Амистад. — ИИ сочли меня лишним.
Следует заметить, Амистад не выглядел убитым горем.
Я посмотрел на Ткача и на то, что было некогда Изабель Сатоми. С облегчением вошел через «форс» в восстановившуюся компьютерную сеть Масады и буквально почувствовал, как расширяется мой разум. Я поглощал информацию и изучал законы. Величайшим оружием и надежнейшей защитой эшетеров являлся капюшонник — боевая машина, стоящая передо мной, усовершенствованная за тысячелетия битв с подобными ей и с разбойничьими джайн–техами. Так что понятно, почему планета перестала быть протекторатом, едва Пенни Роял передал Ткачу это. Даже сейчас через эшетерский ИИ Государству слались вежливые требования, закрепляющие перемену статуса. Конечно, телепортационные врата могут остаться и люди тоже. Но платформы с орбитальным оружием, боевые корабли, да и вообще весь военный контингент Государства — долой.
Теперь этот мир принадлежит эшетеру, и у Государства нет на него никаких прав.
Блайт
Приклеившийся к монокуляру Блайт попросил:
— Прокрути еще разок последнюю часть, Левен. Корабельный разум повиновался, продемонстрировав уходящего Ткача и следующего за ним по пятам альбиноса–капюшонника, напоминающего верного пса. Спир и змея–дрон ждали прибытия гравикара — другой транспорт на эту территорию теперь не допускался. У Амистада имелись свои способы передвижения. Скопившиеся на горизонте машины тоже отправлялись восвояси: войсковые транспортеры, боевые вертолеты, два узнаваемых аналитических ИИ и группка боевых дронов.
— Похоже, Государство собиралось захватить Пенни Рояла, — заметил Ткач, вразвалочку, как большой дружелюбный медведь, подходя к Спиру, Рисс и Амистаду.
— Несомненно, — подтвердил Амистад. — Я сам им приказал.
— По вашим же законам, — продолжил Ткач, — вы не имеете права осуществить здесь арест, если я не позволю. А я не позволяю.
— Они, вероятно, надеялись завершить дело прежде, чем ты успеешь возразить, — хмыкнул Амистад. — Но, вижу, свое несогласие ты передал через ИИ. Они сейчас уйдут.