После полудня, надев кирасу поверх старой кожаной куртки и перепоясавшись мечом, Джастин вышел прогуляться по столичным улицам. Вот он я, смотрите, рыцарь Джастин… Никогда прежде Джастин не видел такой нарядной толпы – женщин в шелке и бархате, мужчин в суконных мантиях, отороченных мехом. Повсюду были лавки, грубо намалеванные вывески таверн, на площадях выступали глотатели огня, фокусники и канатоходцы. В пестрой толпе ничего не стоило затеряться и утонуть, как в бурной речке.
Джастин так старательно задирал нос, что на перекрестке налетел на паладина Империи. Старенькая мятая кираса звонко блямкнула о сияющую ультрамарином товарку. Настоящий паладин! Расшитые золотом рукава колета, наборный пояс, алый камень в рукояти меча…
– … – пробормотал Джастин.
– Джас! – радостно воскликнул паладин.
Дайред? Погибший старший брат? Паладин Империи? Джастин не верил собственным глазам. Но это он, Дайред, нет сомнений! Только переменился сильно, отрастил волосы и небольшую бородку. И глаза стали другими – насмешливы и… стальными, что ли?
– Но ты ведь… – пробормотал Джастин и задохнулся в медвежьих объятиях брата.– Как же послание… тебя убили...
– Убили, да не совсем! – Дайред весело блеснул зубами.– Меня успели дотащить до храма и воскресить. Представляешь, удар был в самое сердце, а я все еще жив!
– И ты… – Джастин все никак не мог закончить фразу.
– Как видишь, паладин Империи.
– Здорово! А крылатый конь есть?
– Ну, конечно. Какой паладин без коня!
– И всех воскрешают… ну если что…
– Смеешься? – Дайред снисходительно хмыкнул.– Только если есть магическое знамя в полку. А таких знамен… – Он замолчал, прикидывая, может ли он выдавать военную тайну даже родному брату, и решил, что нет, не может.– В общем, не так уж и много, брат. Но даже если знамя есть, не каждого в храме воскресят, на все воля Всевышнего. Тут не угадаешь, кому будет явлена милость, а кому нет. Я, к примеру, из нашего отряда один уцелел. Хотя в апсиду положили семерых.– Дайред помрачнел.
– А Бел? – спросил Джастин про среднего брата с надеждой.
– Не знаю,– слишком уж мотнул головой Дайред.– Не видел его и не слышал ничего. Может, где на границе сражается с проклятыми.
«По спискам он мертв»,– хотел сказать Джастин, но не сказал. Дайред и так наверняка знает, что значится в списках. На счастье, бумаги так часто врут!
– Ты бы отцу написал…
– Напишу. А я смотрю, тебе мое ржавье выдали,– грохнул ладонью по старой кирасе паладин.
– Ну да… – Джастин смутился. Этот старый хлам не шел ни в какое сравнение со сверкающими доспехами паладина Империи.
– А меч?
– Тоже что-то нашли. Вот…
– Что-то? – Дайред аж передернулся. Протянул руку и выдернул клинок Джастина из деревянных ножен, взвесил на руке.– Ну и баланс! А магия? Тут же ни грамма магии в рукояти! Конь у тебя, надо полагать, такой же, как меч?
– Коня не видел,– признался Джастин.– Мне на его получение какой-то номерок дали.
– Выкинь! – приказал Дайред.– И марш за мной. Ну что ты встал столб столбом? Шевели подпорками!
Джастин пошел, не веря в свое счастье.
«Я сплю,– думал он,– и Дайред мне снится…»
Но сон получался на удивление длинный и к тому же вполне складный, чего не бывает с обычными снами.
Дайред привел брата на квартиру – паладин, проживая в столице, не обязан ютиться в казарме. Квартирка была так себе – на втором этаже над лавкой, состояла из небольшой прихожей и спальни; кухни не было, еду приходилось брать в таверне. Слуга, мрачный грязный тип, спал на тюфяке в прихожей. Он даже не потрудился подняться, когда пожаловали господа. Только пробормотал что-то вроде «ходят тут, спать мешают», но Джастин не был уверен, что разобрал его ворчанье правильно.
– Он пьян,– невозмутимо пояснил Дайред, и провел брата в спальню.– Вот, выбирай! – королевским жестом указал на стойку.
Джастин замер с открытым ртом. В деревянной стойке хранились четыре меча в ножнах, один великолепнее другого. У каждого алый камень в навершии меча светился солнечно-радостным огнем.
– Я не знаю, какой взять,– признался младший.
– Вот этот,– категорично решил Дайред, вынимая из стойки крайний клинок.– Он тебе по руке. Не слишком тяжел, магии в нем почти на сто ударов. Зря не транжирь. А то в самый ответственный момент останешься беззащитным.
Клинок был великолепный. Джастин чуть не расплакался, принимая от старшего брата подарок.
– Это, правда, мне?..
Только теперь он сообразил, что два углубления в стойке пустовали. Скорее всего, это мечи шестерых товарищей брата – тех, что умерли вместе с ним, но не воскресли. А, может статься, Дайред и не умирал – только ранен был тяжело, и священник вылечил его своей магией?
Джастин не стал выяснять.
Перекусить дома у Дайреда было практически нечем: пара сухарей, немного сушеных яблочных долек, да вино на дне одной из бутылок – ровно столько, чтобы пригубить.
– А теперь на конюшню – за скакуном! – все тем же радостно-бодрым тоном объявил Дайред.– У меня есть на примете один.
– Крылатый? – брякнул Джастин.
– Братишка, ну ты совсем обнаглел. Нет, конечно, самый обыкновенный. Крылатые только у паладинов.
Джастин шел рядом с братом по улице и свысока поглядывал на встречных – особенно на простых лучников и стрелков. Ну и сквайров одаривал надменным взглядом. Несколько раз заметил, что женщины ему улыбаются. Молодые женщины. Хорошенькие. Одна даже высунулась из золоченой кареты до пояса и махнула платком. Или это она Дайреду махнула? Потому как паладин поклонился в ответ.
Наверное, эти красотки все же улыбались Дайреду.
Джастин вздохнул, но ничуть не обиделся. В самом деле, смешно надеяться на внимание женщин, шагая рядом с паладином Империи.
Возле конюшни стояли два человека. Один – в полных доспехах, сверкающих так, что больно было смотреть (шлем рыцарь держал на сгибе локтя), второй – в кожаной куртке, что надевают под кирасу, в грязных растоптанных сапогах. Волосы у этого второго росли лишь на одной половине головы, а лицо практически все было стянуто на сторону безобразным шрамом свежего ожога. Но что это паладин, Джастин понял сразу – по осанке, да еще по рукояти меча, вернее, по алому сиянию, что пульсировало вокруг огромного рубина.
– Привет, Альберт! – почти небрежно бросил старший брат.
Но в этой небрежности было одновременно и уважение, и почти преклонение.
Изувеченный Альберт поднял руку в ответ, слегка кивнул и что-то сказал своему собеседнику в сверкающих латах.
Рыцарь в полном вооружении неуклюже повернулся и глянул на пришедших.
– Я заберу Весельчака для брата,– сказал Дайред.– Скакун все равно не подходит для превращения.
– Бери,– все так же скупо кивнул Альберт.
– Идем,– шепнул Дайред и торопливо впихнул брата внутрь, будто опасался, что Альберт передумает.
Два парня крестьянского вида трамбовали здоровенными бревнами земляной пол конюшни. Третий, в грязных лохмотьях, босой, на тачке вывозил навоз. Джастин огляделся, не в силах понять, что здесь не так – вроде бы все, как в обычной конюшне: запах навоза, конского пота, похрапывание и фырканье коней. Потом сообразил – денники. Они слишком просторны для обычных коней. В такой сразу трех скакунов можно поставить – а тут этакая ширь для одной животины. Из ближайшего высунулась горбоносая конская голова со сверкающими фиолетовыми очами. Конь дернул тонкими ноздрями, всхрапнул. Джастин услышал рассерженное хлопанье крыльев.
– Тихо, тихо, Смельчак! – Дайред похлопал коня по горбатой хищной морде.
Тот издал странный звук, похожий на кошачье урчание, только раз в десять более громкое, и присмирел.
Братья подошли к деннику напротив. Он был так же широк, как и прочие, но скакун, что стоял в нем, был самый обычный – не крылатый летун паладина, а гнедой жеребец с пышной, неровно подстриженной гривой и еще более нелепо остриженным хвостом.
– Это Весельчак. Это Джастин,– сказал Дайред, и опять же похлопал коня по морде.
– Нравится?
– Очень,– с восторгом воскликнул Джастин.
– Да я не тебя спрашиваю!
Джастин смутился, а конь заржал, будто понял шутку.
– Нравится,– кивнул паладин и протянул брату кубик желтоватого сахара.
Странный кубик, он немного светился и менялся цвет, то розовея, то становясь почти белым.
– Дай ему.
И положил кубик на раскрытую ладонь брату.
Джастин протянул коню магический дар. Весельчак снял с ладони теплыми губами розовый сахар. Хрупнул и глянул на Джастина почти с умилением – так старый пес глядит на хозяина, принесшего ему сахарную косточку.
– Он теперь твой, вот узда, оголовье, седло. Сам седлай,– Дайред похлопал брата по плечу.– Но запомни: в крылатого Весельчак никогда не переродится. Уже пробовали – не проходит. Порченный он. Но аллюр хороший. По земле любого крылатого обгонит.
Джастин так нервничал, что дважды пришлось перетягивать подпругу – один раз затянул слишком слабо, другой – перетянул.
Наконец конь был оседлан.
– Жетон тот канцелярский у тебя с собой? – спросил вдруг Дайред.
– Ты же сказал – выброси,– напомнил младший.
– Пошутил я…
– А! – Джастин вытащил из кармана кусок кожи с номером.– Вот… не успел выкинуть…
Дайред прибил жетон гвоздем к столбу денника.
– Ну, вперед, рыцарь, на подвиги! – весело крикнул брату и хлопнул Весельчака по крупу.
Весельчак обиженно всхрапнул и попытался цапнуть Дайреда за руку, но не преуспел.
Джастин сам вывел коня из конюшни.
– Да хранит тебя Всевышний! – напутствовал брат.
– А мы разве… а ты… – Джастин растерялся.
Он был уверен, что с Дайредом они отправятся в знаменитую таверну Фергала «Летающий конь», где собирались паладины Империи. И Джастин вместе со всеми, с покалеченным Альбертом и его товарищем, наверняка знаменитыми героями битвы, будет пировать до утра и слушать их удивительные рассказы о сражениях с проклятыми.