она. — Но я и не представляла, что драконы на такое способны.
— Мама говорила, что старые драконы очень искусны в магии, — сказал ей Блейд.
— А Чешуй очень стар, — согласилась Шона. — Если бы я тогда уехала в школу бардов, я бы, может, уже проходила драконоведение. И может, уже знала бы все про Чешуя. Судя по всему, в свое время он мог войти в легенды.
Как бы там ни было, на этот день Чешуй привел войско к лагерю задолго до наступления ночи. И на следующий день тоже. На третий день они бодро двигались по пересеченной местности, сплошь леса да небольшие речушки, и прибыли в лагерь несколько позднее. Солдаты разразились радостными воплями. Сквозь туманную стену купола виднелись ряды бочек, о которых они мечтали вот уже два вечера.
— Хвала богам! — воскликнула Шона, соскакивая с Красотки. — Наконец-то мы сможем отдохнуть — пока Блейд будет возиться с летунами.
Они договорились, что Блейд разнесет гусей ко всем трем партиям туристов, поскольку так было проще всего.
— Какое там отдохнуть! — вмешался Кит, постанывая от изнеможения. — У нас сегодня первая Дикая Охота!
— Что, серьезно сегодня? — удивился Дон. — Это мы уже так долго идем?
— Боюсь, что да, — сказал Кит.
Блейд посмотрел на вереницу гусей. Те перестали выискивать что-то в траве и вызывающе уставились на него: ну, и когда их опять посадят в корзину?
— Я не могу! — сказал Блейд. — У меня сил никаких нет.
— Чепуха! — прогудел Чешуй.
— Ладно, давайте сперва поедим, — вздохнув, сказала Шона.
Так они и сделали. Блейд уснул прямо над тарелкой, невзирая на галдеж солдат, толпящихся вокруг бочек с пивом, и проснулся на закате, чувствуя себя намного лучше.
К его удивлению, оказалось, что гуси уже набились в корзину и сидят там с высокомерным видом, ожидая его. Они не собирались упускать случая попугать людей.
— Ну ладно, — сказал им Блейд. — Спорим, что вам слабо напугать три группы подряд?
Гуси язвительно загоготали в ответ, словно говоря: «Да запросто!»
Когда Блейд отправлялся в путь, Кит растянулся на земле и собрался заняться созданием иллюзий для Дикой Охоты. Когда же Блейд вернулся верхом на корзине с чрезвычайно довольными собою летунами — они заставили побегать по горам еще трех волшебников, и даже быстрее, чем предыдущих, а Блейд так и не увидел ни единого Странника, — Кит все еще бился над иллюзиями. Он уже сделал себе багровые глаза и преобразил дружелюбных коров в здоровенных черных рогатых тварей — но с обычными глазами. Ему никак не удавалось добиться того, чтобы глаза коров засветились багровым, а собаки то и дело раздраженно встряхивались, и все их черные шкуры и горящие глаза разлетались дождем туманных капель. За лошадьми вообще никаких перемен не наблюдалось. От всего этого Кит, похоже, уже начинал беситься.
— Блейд, тебе идти вовсе не обязательно. Ты и без того устал, — сочувственно сказала Шона.
— Но я хочу пойти! — возразил Блейд.
Ему до смерти хотелось изобразить Темного Властелина.
— Черт! — вырвалось у Кита: все собаки снова стали выглядеть нормально.
Чешуй тем временем лежал на своем обычном месте, рядом с куполом лагеря: так он напоминал солдатам о необходимости вести себя хорошо. Он наблюдал за потугами Кита, и вид у него был ехидный, как у гусей.
— Могу я выдвинуть предложение? — прогудел дракон.
— Какое? — неприветливо отозвался Кит.
— Эти игруны, Странники, все равно мало что разглядят в темноте, — резонно заметил Чешуй. — Ты сам черный. Желтого птицекота тоже можно превратить в черного. Еще у вас есть крылатая лошадь — тоже черная. Второй крылатый конь еще маленький, но зато эти его полосатые крылья в темноте смахивают на ребра скелета. Так что на самом деле вам нужно только найти всадника для черной лошади…
— Я поеду! — быстро вставила Шона.
— …и взлететь, а собак уговорить поднять шум, — продолжал свою мысль Чешуй. — Я вас уверяю: этого хватит с головой. А коровы все равно слишком медлительные и за вами не угонятся.
— Пожалуй, верно, — согласился Кит.
— А как же я?! — взвыл Блейд.
— А ты мне нужен здесь, — сказал Чешуй.
На том споры и утихли. Блейду оставалось лишь смотреть, как рогатый всадник на крылатом коне и два черных грифона с горящими глазами (Кит решил ну хоть что-нибудь сделать не по указке Чешуя) медленно двинулись на север. Вслед за ними отправились толпа взбудораженных собак и вовсю резвящийся крылатый жеребенок. Блейд страдал от разочарования и был здорово зол на Шону за то, что та захапала роль Темного Властелина себе. Когда Кит удалился где-то на милю, черные рогатые чудовища, бродившие вокруг стоянки, снова превратились в дружелюбных коров.
— Так зачем я вам здесь понадобился? — угрюмо осведомился Блейд у Чешуя.
— Для начала затем, чтобы ты как следует отдохнул — на случай какой-нибудь заварушки, — заявил Чешуй. — Ты тут самый полезный, поскольку умеешь переноситься с места на место.
Это было по-своему резонно, но Блейд все равно чувствовал себя Золушкой — а то и вовсе Лиддой.
— А что вы сделали с тем солдатом, которого загрызли? — спросил Блейд, все еще обиженно. — Съели?
— Какой еще солдат? — удивился Чешуй. — А, припоминаю! Нет, это была иллюзия. Я людей не люблю, они невкусные.
Блейду только и оставалось, что хмыкнуть. У Чешуя на все был готовый ответ. Блейд уселся у костерка и собрался хандрить, но скоро позабыл об этом намерении и принялся глядеть в огонь — и почти сразу уснул. Проспал он часа три, если не больше. Разбудило его возвращение Охоты. Собаки устали, но ликовали вовсю, Красотка и Красавчик были совершенно взмыленными, а все прочие веселились от души.
— Во было здорово! — сообщил Дон, бухаясь рядом с костром. — Ну они и драпали!
— Великолепно! — рассмеялась Шона. — Мне даже захотелось написать об этом песню.
— И мне тоже! — поддержал ее Кит, потягиваясь. Он стоял в темноте, за Красоткой. — Боевую песнь!
Конечно же, обтирать Красотку пришлось Блейду, равно как и пытаться укрыть Красавчика попоной. Мальчик хмуро раздал сопящим собакам заслуженное лакомство и поставил воду на огонь, пуще прежнего чувствуя себя Золушкой.
— Блейд, ты можешь отправиться с Охотой завтра, — великодушно предложила Шона.
— Премного благодарен! — язвительно отозвался Блейд.
Но когда назавтра он увидел, как все устали, то признал, хотя и неохотно, что Чешуй, пожалуй, был прав. Собаки стонали и хромали. Красавчик стоял понурившись и отказывался от еды. «Вчера был слишком глупый», — сказал он Блейду. Шона еле держалась в седле, и даже Дон двигался скованно и неуклюже. Блейд бы их пожалел — если бы они до сих пор не продолжали веселиться. Кит, конечно, непроизвольно ворчал всякий раз, как ему приходилось шевелить крыльями, но когда он с важным видом двинулся к куполу, чтобы открыть выход для солдат, глаза его по-прежнему сверкали, а хохолок стоял торчком. Чешуй тем временем прикрикнул на солдат:
— ШЕВЕЛИСЬ, МЕРЗАВЦЫ! ШАГОМ МАРШ!
Должно быть, Чешуй добавил в пиво чего-то покрепче, чтобы солдаты сидели тихо. Теперь они выходили из купола пошатываясь. Вид у них был помятый, и все они явственно мучились похмельем.
Шона расхохоталась:
— Ну до чего же приятно видеть, что столько народу выглядит хуже, чем я себя чувствую!
Блейд ее радости не разделял. Он чувствовал ненависть солдат. А те ненавидели все и вся: саму эту дорогу, Чешуя и Кита — за то, что те заставляли их идти, — весь этот мир, людей, которые их сюда отправили, — в общем, всех. И готовы были убивать, вымещая свою ненависть. Блейд, чувствуя это, нервничал. И беспокойство его не отпускало.
Вот так и вышло, что именно Блейд — хорошо отдохнувший и при этом держащийся настороже — первым обратил внимание, когда ближе к полудню слева, из-за купы деревьев, раздались громкие, размеренные удары. Блейд тут же пришпорил Подружку Нэнси и двинулся на разведку. Дон отреагировал на происходящее лишь после того, как Чешуй рыкнул: «А ну глянь, что там такое!» К тому моменту, когда Дон вприпрыжку нагнал Подружку Нэнси, Блейд уже одолел половину расстояния. Из-за деревьев теперь доносились не только звуки ударов, а еще и крики.
— Там что, драка какая-то? — тяжело дыша, спросил Дон.
Блейд уже было открыл рот, чтоб согласиться с ним, но тут из-за деревьев выскочил перепуганный пони с большой корзиной на спине и во весь опор помчался к колонне солдат. Потом пони увидел Чешуя. Пони завизжал. Пони попытался затормозить и развернуться, но корзина у него на спине накренилась и съехала набок. В следующее мгновение пони упал и покатился, отчаянно брыкаясь и пытаясь оборвать ремни, крепящие корзину. Блейд и Дон перешли в галоп. Но прежде чем они подоспели на помощь, пони все-таки высвободился, вскочил на ноги и ускакал на юг. А Блейду с Доном осталась лишь корзина. Она валялась в траве, а вокруг были рассыпаны золотые кубки, ларцы, блюда, браслеты, диадемы и ожерелья. Изделия отличались изумительно искусной работой и почти все были украшены драгоценными камнями.
— Грабители, — сказал Блейд. — А ну, пошли!
Он снова пришпорил Подружку Нэнси и поскакал к деревьям.
За деревьями обнаружилось еще пять пони с корзинами. Шестеро низкорослых крепышей — по пояс противникам — стояли кольцом вокруг пони, явно собираясь защищать свое достояние. На нападающих были блестящие черные доспехи, столь хорошо знакомые Блейду. В роли грабителей выступали солдаты, сбежавшие от них три дня назад.
Дон охнул и, припомнив совет Чешуя, взмыл в воздух.
Хорошенько разогнавшейся Подружке Нэнси остановиться было сложнее, так что Блейд влетел в самую гущу драки. Гномы проворно орудовали большими топорами — кроме того, который колотил топором по здоровенному золотому блюду, призывая на помощь, — но явно проигрывали.
Солдаты вдвое превосходили их габаритами. У Блейда же даже не было меча. И когда Подружка Нэнси врезалась в толпу, ему оставалось лишь заорать — что он и сделал, стараясь по возможности подражать дракону.