Ему пришлось выдержать короткую борьбу со Сьюки, отнять у нее свой рукав и показать Владычице Коней список, прежде чем та ему поверила.
— Даже если не считать твою сестру, все равно получается на два человека больше, чем мне говорили, — сказала Владычица Коней, лично пересчитав имена. — Они там что, совсем считать не умеют? Ну ладно, я пришлю лошадей в трактир. Вместе с фуражом. Я занимаюсь этим лично исключительно ради того, чтобы до всех дошло: если хоть с одной лошадью будут плохо обращаться или она хоть от чего-то пострадает, я отзову всех лошадей — слышите, всех! — и дальше вы пойдете пешком. Я ясно выразилась? Я обойду все туры и скажу об этом всем. И чтоб потом не говорили, что я не предупреждала!
— Да-да, конечно, — согласился Блейд. — Кстати, а сколько вам платят за лошадей?
— Недостаточно! — бросила Владычица Коней через плечо и зашагала прочь.
«И неудивительно», — подумал Блейд. Он вернулся в трактир, а Сьюки всю дорогу скакала рядом с ним вприпрыжку, словно маленькая девочка. Прочие Странники, весьма довольные собою, потянулись обратно лишь через час. Все они, за исключением мисс Ледбери, купили себе мечи. Даже профессор Ледбери приобрел здоровенный железный меч, старый и гнутый, и теперь вращал им над головой. Блейд невольно вздрагивал всякий раз, как слышал свист рассекаемого воздуха.
— Безвредный задор, — заметила мисс Ледбери. — И упражняться с ним гораздо лучше, чем с гантелями, молодой человек.
И вот теперь Блейду предстояло позаботиться, чтобы весь груз навьючили на лошадей и ничего не забыли. Шона была всецело поглощена Джеффри, и помощи от нее не было никакой. Зато Сьюки не отставала от Блейда ни на шаг и постоянно путалась под ногами. При погрузке у Блейда случилась очередная стычка с мисс Ледбери. Туристская компания обеспечивала каждого клиента одеялом-скаткой, плащом и двумя кожаными флягами для воды. Мисс Ледбери от всего отказалась. Зато у нее с профессором были ярко-алые спальные мешки, аккуратные ветровки и рюкзачки с пластиковыми бутылками и запасом кофе для мисс Ледбери.
— Молодой человек, меня совершенно не волнует, что там написано в вашей черной книге, — заявила она Блейду. — Я отправилась в это путешествие не ради умерщвления плоти. А у моего брата слабое здоровье. Наше снаряжение намного удобнее и практичнее вашего.
Хуже всего было то, что Блейд в общем был с ней согласен. Но ему не хотелось, чтобы хорошие одеяла и фляги пропали впустую. И он приторочил их к своему седлу.
— Ой, волшебник, а возьмите тогда и мои! — тут же прощебетала Сьюки. — Они так мешают!
— Вы без них замерзнете, — сказал Блейд.
— Тогда вы их мне отдадите — вечером, — сказала Сьюки и игриво улыбнулась.
В результате к тому моменту, как туристы наконец-то уселись на лошадей, Блейд все еще возился со свертками и пребывал далеко не в лучшем расположении духа. Когда же он обнаружил, что позабыл свою трость-посох, то скрипнул зубами и решил на нее плюнуть. Но тут из трактира показался Ревилл с тростью в руках. Он с улыбкой вручил ее Блейду — лишь сверкнули браслеты на запястьях.
— Ну что вы, право… — начал было Блейд.
И тут мамочка Пул упала с лошади. При этом она сперва пронзительно завизжала, потом расхохоталась и, уже лежа на земле, выдохнула:
— Ну чем не приключение?!
Это падение оказалось лишь первым из длинной череды, и всякий раз мамочка Пул сперва визжала, потом смеялась, потом восклицала: «Ну чем не приключение!» Блейд терзался ответственностью и беспокойством и не знал, что с этим всем делать.
— Ну так как, может, мы поедем наконец? — невозмутимо предложил Джеффри.
К стыду Блейда, все тут же послушались Джеффри. Мамочка Пул кое-как вскарабкалась на лошадь, Ревилл уверенно сел в седло, и процессия беспорядочно потянулась к выезду из города. За ними бежали собаки и дети. Собаки лаяли, а дети кричали: «Туристы, убирайтесь домой!» и «Странников на мыло!» Мисс Ледбери умудрилась прямо на ходу извлечь блокнот и что-то записать.
Торговцы ждали их на тракте: вереница крытых повозок и конных охранников. Хозяин каравана встретил Странников с нетерпением.
— Ну наконец-то! Слава богам, что эта группа последняя! Мне уже осточертело таскаться впустую туда-сюда и делать вид, будто я удираю от бандитов. Ох и не завидую я вам, волшебник, — вам теперь с ними полтора месяца нянчиться. А выглядят они как сборище идиотов.
«А они и есть сборище идиотов», — подумал Блейд, обведя взглядом своих подопечных. Светло-голубой наряд Сьюки, иноземная одежда обоих Ледбери, по-детски нетерпеливое выражение лиц… Только Ревилл и Джеффри выглядели как нормальные люди — они вроде как понимали, чего следует ожидать.
Караван двигался медленно; то и дело приходилось останавливаться, чтобы подобрать мамочку Пул и снова посадить ее на лошадь. У всех было прекрасное настроение. Даже пожилой профессор Ледбери рассеянно улыбался полям, лесам и далеким холмам. Блейд к радости своей обнаружил, что, согласно расписанию, до завтра бандиты на них не нападут. И хорошо. А то его Странникам нужно время, чтоб начать относиться к происходящему более серьезно.
Тем вечером все сидели у костра, веселились и слушали, как поет Шона. Все, за исключением мисс Ледбери, Сьюки и Блейда. Мисс Ледбери рыскала вокруг и расспрашивала хозяина каравана и охранников, откуда они родом, сколько они получают и как относятся к своей работе, а потом записывала это все при свете маленького электрического фонарика. А еще у нее была при себе небольшая жужжащая штучка, в которую вставлялись кассеты. Мисс Ледбери сказала, что записывает пение Шоны. Блейд знал, что ему полагается сейчас сказать мисс Ледбери, что она должна пользоваться свечкой и что ей нельзя держать при себе записывающее устройство. Но он также знал, что мисс Ледбери все равно не обратит на него ни малейшего внимания. А еще Блейд мрачно пытался понять, что же ему делать со Сьюки.
Сьюки подошла к нему, когда он снимал вьюки со своей лошади, и обольстительно встряхнула своими кудрями-стружками. Блейд подумал, что Сьюки пришла за своим одеялом, и повернулся, чтобы отдать ей тючок. И обнаружил, что небесно-голубая туника уже прижимается к его груди и Сьюки опять заглядывает ему в глаза.
— Волшебник, а правда, что когда целуешься с волшебником, происходит какое-то особенное волшебство?
Блейд залился краской под своей бородой; он почувствовал, что его загоняют в ловушку. Он сам не понимал, что такого было в Сьюки — то ли запах, то ли взгляд, то ли еще что, — но всякий раз, как девушка приближалась к нему, она напоминала Блейду кого-то, кого он терпеть не мог. Только вот кого именно она ему напоминала, Блейд вспомнить не мог, как ни старался.
— Волшебникам целоваться запрещено, — строго сказал он. — Вот ваше одеяло. А теперь отойдите от меня.
Сьюки взяла одеяло, отошла на пару шагов, потом обернулась.
— Я вам не верю. Я смотрела правила, и в них ничего такого не было.
— Это секретное правило, только для волшебников. Уходите! — рявкнул на нее Блейд.
К его удивлению и замешательству, получилось очень похоже на грифоний клекот. Блейд покраснел еще сильнее.
— И незачем так грубить, — обиженно сказала Сьюки.
Блейд видел, что она подошла к своему брату Джеффри и пожаловалась ему на грубость Блейда. Но Джеффри как раз помогал Шоне расседлывать ее коня и потому ограничился каким-то коротким ехидным замечанием. Сьюки надулась еще сильнее. Блейд смотрел на ее насупленную мордашку, озаренную пламенем костра, и мучительно пытался сообразить, что же с ней делать.
Мисс Ледбери выключила свой фонарик.
— Эльдред, пора спать. Не забудь снять непромокаемые брюки, прежде чем забираться в спальник.
— И в лес, под елочку — на бочок, — рассмеялась мамочка Пул.
— Вы хотели сказать — на каменный пол? — пошутил кто-то.
Странники принялись разворачивать одеяла и готовиться ко сну. Блейд заметил, что профессор Ледбери послушно стянул брюки. Его порадовало, что у несчастного пожилого ученого снизу оказались поддеты белые шерстяные кальсоны. Ревилл тоже наблюдал за этой сценой; при виде длинных тощих ног, обтянутых помятыми кальсонами, он повернулся к Блейду и шутливо приподнял брови.
И благодаря этому — а может, силуэту головы, подсвеченному бликами костра, — Блейд почти узнал Ревилла. Блейд был уверен — даже тверже, чем в случае со Сьюки, — что видел кого-то, как две капли воды похожего на Ревилла, причем видел совсем недавно. Он лежал на сырой кочковатой земле, жалея, что не осмелился, подобно Ледбери, прихватить с собой нормальный спальный мешок, и упорно перебирал в памяти всех, с кем встречался за последние, переполненные событиями месяцы. Ревилл невысок, значит, он не может быть ни тем треклятым бардом, ни тем типом на верблюде. А вот некоторые из дам эмира… может, Ревилл — женщина? Нет. Вон у него на подбородке щетина пробивается, золотистая в свете костра. Может, он волшебник? Тоже нет. Почти все волшебники высокие, равно как и король Лютер. Может, кто-нибудь из людей короля Лютера? Нет. Так почему же ему вообще вспомнился король Лютер? И тут Блейда осенило. Он недоверчиво хихикнул и уснул.
Наутро Блейд отвел Ревилла в сторону — далеко в сторону, на сотню ярдов от дороги, чтоб их там никто не видел и не слышал.
— Ну что такое? — со смехом поинтересовался Ревилл. — Давайте поскорее. А то мне не терпится позавтракать.
— Вы — самозванец, — сказал Блейд. — Никакой вы не Странник. Вы из местных.
К тайному облегчению Блейда — а то он подозревал, что Ревилл очень даже неплохо управляется со своей рапирой, — Ревилл просто удивился.
— Но как вы догадались?
— Мы с вами уже встречались. Вы были вместе с Кверидой, королем Лютером и верховным жрецом Амру, когда мы с папой пришли за советом к Белому оракулу, — объяснил Блейд.
Ревилл нахмурился и поджал губы, но не рассердился — опять же, к облегчению Блейда.
— Один-ноль в твою пользу! — воскликнул он. — Меня ведь учили запоминать лица — и надо же, я напрочь тебя позабыл. И это после того, как ты наложил на нас то охлаждающее заклинание! Да, лихо я сел в лужу. А все эта жуткая борода. Так чего тебе от меня надо?