От «отца» я такого точно не ожидал, но даже не это вызвало моё удивление, да что удивление… Я просто ошалел от увиденного.
Стоило смертельному заклинанию, выпущенному Львом Потёмкиным, коснуться моей защиты, как он рухнул на колени, а затем и вовсе упал на спину, став судорожно хватать ртом воздух.
Сначала я подумал, что это от потери сил и опустошения источника, но, когда его кожа начала принимать ярко красный цвет, осознал, что дело совершенно в другом. Казалось, словно князь сгорал изнутри.
— Что это с ним? — послышался голос Клима за спиной.
— Понятия не имею, — склонился над Львом, успев бросить взгляд в сторону Карины, которая хоть и лежала сейчас на полу бесформенной куклой, но была жива, просто находилась без сознания.
Посмотрел вопросительно на Клима, но тот лишь пожал плечами.
— Я не убиваю женщин.
— Благородно, но глупо, — бросил в ответ, — Проследи чтобы не очухалась раньше времени, а то с неё станется ударить в спину.
Потёмкину становилось с каждой секундой всё хуже и хуже. Теперь доказывай, что ты не верблюд. Карина молчать не станет. Сразу заявит, что я проник в особняк, убил отца и обоих братьев. Что с ней теперь делать? Проще всего убить. Посмотрел на лежащую на полу мачеху и скривился. Не хотелось убивать беззащитную, но скорее всего, придется. Ладно, потом подумаю, что с ней делать.
«Отцу» в это время стало ещё хуже. На коже начали появляться небольшие вспыхивающие искры, словно его выжигали изнутри.
— Я проиграл, — просипел Потёмкин, — Будь ты проклят. Я проиграл.
На какой-то момент мне захотелось помочь Льву. Я уже шагнул к нему, решаясь попытаться остановить процесс самовозгорания, но не успел.
Князь Потёмкин вспыхнул, как спичка, но уже через пару минут, огонь исчез, оставляя на полу изувеченное, покрытое ожогами тело.
— Никогда такого не видел, — ошеломленно произнес Соколов.
— Аналогично.
Впрочем, я догадывался, что именно произошло, но точно уверен не был.
— Ну-у, у вас и семейка, — покачал головой Клим.
— Какая есть, зато с такой уж точно не соскучишься.
— Что будешь делать с этой? — кивнул в сторону мачехи.
Создал заклинание сна и набросил на женщину.
— Пусть пока поспит. Потом решу. Нам сейчас главное найти Николая и желательно — живого.
Не сговариваясь, тихо вышли в коридор.
Огляделся: ни кого. Неплохо мой ПОЛОГ действует, если ни криков, ни звуков боя никто из обитателей особняка не услышал.
— Если их найдут, будет плохо, — произнес Клим у меня за спиной, — Может спрятать тела?
— Не вижу смысла, тогда придется затирать кровь и прибирать в комнате. Просто прикрой дверь. Вряд ли в комнату этой девочки кто-то заглянет до утра. На всякий случай, повешу замок. Слуги не зайдут и шум поднимать не станут. Не из этого дело. Раз магический затвор стоит, значит его поставил кто-то из господ. А мои родственники точно сюда не сунутся ночью.
— Логично. Куда дальше?
— Туда, — указал направление и накинул на нас с Климом «ОТВОД ГЛАЗ».
В подземелье мы спустились без особых проблем. Единственное, что вызвало затруднения, так это дверь с магической защитой и электронным ключом.
С первой я справился без проблем, а вот со второй, если честно, не знал, что делать. Здесь выручил Климентий, который, пока я сражался Львом Потёмкиным, успел обыскать мою мачеху и нашел ключ-карту.
— Твою за ногу! — прошептал Соколов, как только мы спустились вниз, туда, где располагались камеры.
В первых двух никого не было, а вот в третей и четвёртой оказались пленники: молодой парень лет двадцати с небольшим и пожилой мужчина за пятьдесят. Если первого я не узнал, то второго достаточно смутно, но помнил. Было видно, что оба пленника подвергались пыткам, но попали сюда относительно недавно. Это можно было понять по пусть и испачканной кровью, но вполне годной одежде и яростному взгляду, в котором не было смирения, только вызов. Да и на тех, кто долго голодал, они не были похожи. Либо Лев Потёмкин хорошо кормил своих пленников, во что с трудом верилось, либо они находились здесь довольно короткое время.
— Щенок Потемкина, — выплюнул тот, что старше, — Пришёл над нами поглумиться? А вот тебя я не знаю, — перевел он взгляд на Соколова, — Ещё один ублюдок, решивший выслужиться перед хозяином?
— Спокойно, спокойно, — произнес, глядя в глаза пленнику, — Мы пришли вас освободить.
— Ха-ха-ха, освободить. И что ты хочешь за нашу свободу? Учти больше я ни за что не пойду на сделку, скорее сдохну, прежде чем вы от меня хоть что-то получите.
— Мне ничего не надо, — пожал плечами, но открывать дверь камеры не спешил, а то, как бы граф… Не помнил, как его звали, не решил кинуться в драку.
— Тут должен быть ещё один пленник, Николай Саварин. Он мой брат. Вы знаете, где он? Он жив? — взволнованно произнес Клим.
— Так ты пришёл за ним? А этот? — мужчина кивнул в мою сторону и поморщился от боли.
— Да, мы пришли за ним, — твердо произнес Соколов.
— А что до меня, так это долгая история, — буркнул тихо, но так, чтобы пленники услышали.
— Там он, в пыточной, — раздался молодой голос из другой камеры, — Вы точно нас освободите?
— Да, — бросил на ходу.
Если эти двое посидят ещё немного в камерах, ничего с ними не случиться. У пленников хоть и были серьёзные повреждения, но жизни не угрожали. Будь иначе, я бы подлечил, а так… потерпят.
Клим уже мчался вперед.
— Оо-о, нет! — послышался его возглас.
— Что там?
Пыточная представляла собой небольшое помещение, заляпанное кровью и пахнувшее экскрементами, что не удивительно. Николай Саварин висел на цепях подвешенный к стене и не подавал признаков жизни.
— Суки! — взревел Соколов, я же подошел к жениху сестры и осторожно приподняв его голову, пощупал пульс.
Сердце билось, хоть и очень медленно, с перебоями.
— Он жив, — бросил в сторону мечущегося взад-вперед Клима.
Тот мгновенно остановился и кинулся к двоюродному брату.
— Стой! Не трогай! Я не знаю, какие у него повреждения. Сначала нужно провести диагностику и только потом снимать со стены.
— Хорошо, — кивнул Климентий, — Ты поможешь ему?
— Куда я денусь?
Прошелся диагностикой и понял, что всё плохо, но не настолько, чтобы я не мог это исправить.
Конечно, полностью восстанавливать Николая я не собирался, этим пусть занимаются лекари. Для меня сейчас было главным не дать ему умереть.
Пришлось соединять разорванные ткани и мышцы, купировать внутреннее кровотечение, да много чего пришлось делать, но я справился.
— Уфф-ф, можешь его снимать, — проворчал я, стирая пот со лба.
Вроде не сильно израсходовался, но всё равно чувствовал напряжение во всём теле, потому как очень уж кропотливой оказалась работа. А что до маны: то количество, что я пустил на лечение Саварина, для меня как капля в море. К тому же всегда есть заначка в виде непереваренных душ.
— Когда он придёт в себя? — поинтересовался Соколов.
— Вообще, ему бы лучше всего сейчас не просыпаться, будет слишком больно, но в этом случае, придётся тащить его на себе.
— Значит, потащу, — уверенно произнес Клим и на мгновение замолчал, — Влас, если твой отец и мачеха с братьями только шли допрашивать Колю, то кто тогда его пытал?
— Хм-м, резонный вопрос. Как-то об этом не подумал. Действительно, если это сделал не Лев Потёмкин, то кто? Ладно, как только Николай придёт в себя, выясним. Нам отсюда убираться надо и поскорее.
— Согласен, — кивнул Клим, взваливая на плечи бессознательное тело брата.
Оказавшись в коридоре, около камер с пленниками, я внимательно посмотрел сначала на одного, потом на другого.
— Я вас освобожу, но мне нужна клятва, что вы не нападёте. Во-первых — это будет абсолютно бесполезно, потому как я намного сильнее, во-вторых — день у меня сегодня выдался довольно паршивым, поэтому щадить никого не стану. Нападёте — умрёте.
— Не много на себя берёшь, парень? — рыкнул более старший пленник.
— Нет, — буркнул в ответ.
— Поверьте, — подал голос Клим, — Лучше не нарываться. Влас сможет вас удивить.
— Ага, воткнуть нож в спину. Я до сих пор не понимаю: почему он нам помогает? Почему идёт против отца?
— Подозрительный ты наш, — усмехнулся в ответ, — Если чего-то не нравится, можешь оставаться в камере.
— Ну уж нет, освобождай.
— Сначала клятва.
Когда с формальностями было покончено, отворил двери, готовый в любой момент отразить нападение, но судя по тому, что я прочитал в душах бывших пленников, вредить мне они не собирались, во всяком случае, пока.
— Граф Пылаев Василий Васильевич, — представился мужчина.
— Артёмов Кирилл Станиславович, барон, — произнес молодой.
— Соколов Климентий Егорович, граф.
— Влас Потёмкин, но это вы и так знаете.
— Уходим, — бросил Клим, — Мы тут и так задержались.
Пылаев сделал несколько шагов и застонал, припадая на колено.
М-да, кажется травма у графа сильнее, чем я думал.
— Давайте, я помогу, — предложил Кирилл, подставляя плечо Василию, хотя сам тоже с трудом стоял на ногах.
— Тоже мне, битый небитого везёт. Стойте, сейчас подлечу.
Кирилл обрадовался, а вот Пылаев отнёсся к моему предложению скептически. Правда выбора у него не было. Если граф хотел выбраться из особняка, то должен был мне довериться.
Быстро подлечив пленников, отправились наверх.
Нужно было успеть до восхода солнца добраться к потайному ходу.
— Вы идите, — прошептал Василий, а я останусь, — граф упрямо поджал губы.
— Зачем? — не понял Клим.
— Я не могу уйти так просто, иначе Потёмкину и этой суке, как всегда, всё сойдёт с рук. Я должен отомстить, иначе не смогу смотреть в глаза сыну, да и жить дальше не смогу. Вы не представляете, что они сделали.
Василий говорил, но при этом смотрел на меня, в ожидании того, что я попытаюсь на него накинуться, ведь он всё-таки говорил о моем отце.