– Точно. – Максен с нескрываемым любопытством наклонился вперед. – Я до сих пор не понимаю, зачем ты его нанял. По словам Динлея, из этого парня вряд ли получится хороший констебль.
– Не согласен. Он старается, – возразил Эдеард. – С таким стимулом, как у него, он обязательно сдаст выпускные экзамены.
– Но зачем?
– Помнишь, как все мы удивлялись, что Заступница выбрала меня и наделила такими способностями? А если я вовсе не избранник? Что если ее заветы начали выполняться? Выполняться по-настоящему?
– Не могу поверить, что это говоришь ты, – воскликнула Кансин. – Мы целый год провели на улицах, гоняя мерзких бандитов. Они никогда не следовали ее заветам.
– Да, члены банд не выполняли ее правила. А как насчет остальных? Они всегда знали, что что-то не так, хотя и не видели выхода. А когда бандитов прогнали, все изменилось. Вы сами сказали, что жизнь в городе стала лучше, а ведь прошло всего две недели. Учения Заступницы затрагивают все сферы, они пропитывают все наше общество, как в городе, так и в самой отдаленной провинции. Это единственное, что связывает всех нас, что укрепляет нашу общность. Мы все инстинктивно сознаем, что необходимо становиться лучше, жить более правильной жизнью, только не всегда понимаем, как это сделать.
– Такова человеческая природа.
– Возможно. Но Заступница одобряет это стремление, побуждает нас следовать своему инстинкту, дает силы его развивать. Матушки в храмах возносят молитвы уже две тысячи лет. Никто не стал бы терпеть так долго, если бы учение не было признано абсолютной истиной.
Мы знаем, что Небесные Властители ждут, чтобы направить нас в Ядро, и, как я показал всем, у нас есть души, отчаянно нуждающиеся в их руководстве.
– Но, ради Заступницы, скажи, какое отношение все это имеет к Марколу? – потребовал объяснений Максен.
– Я обладаю силой, позволяющей оказывать влияние на город, и я знаю, как ее использовать. А теперь представьте, что такая сила есть не только у меня. Представьте, что я лишь первый из многих. Может, народ Кверенции достиг такого уровня развития и самореализации, что возвращение Небесных Властителей уже не за горами?
Кансин даже не пыталась скрыть своего изумления.
– Маркол? Маркол такой же, как ты?
– Он обладает чертовски большими психическими способностями, – сказал Эдеард. – А что если он на пороге самореализации, о которой говорила Заступница? Что если вскоре мы увидим и других, подобных ему, если подобный потенциал начнет проявляться у детей?
– Заступница, помоги нам, – простонала Кансин. – Маркол?
– Не надо произносить его имя так, словно это ругательство, – решительно заявил Эдеард. – Он такой же мальчишка, как и все остальные. Кем он станет, зависит от его окружения. С родителями ему не очень повезло. Что ж, я пытаюсь помочь ему измениться в лучшую сторону. Меньше всего нам сейчас надо делить население на тех, у кого психические способности сильнее, и тех, кто менее талантлив, – хватит и того, что благородные семейства склонили соотношение в свою пользу. Мы должны показать Марколу и ему подобным, что самореализации можно достичь лишь в сильном обществе, которое заботится о каждом и в котором люди поддерживают друг друга.
– И это поможет вернуть Небесных Властителей? – недоверчиво спросил Максен.
– Предложи другой вариант, – ответил ему Эдеард. – Я с радостью его испробую. Вы видели, как уходили Чаэ и Бойд. Они и сейчас где-то там, пытаются отыскать дорогу к Морю Одина. Теперь вы убедились, что эта часть учения Заступницы соответствует истине.
Максен в растерянности провел рукой по волосам.
– Я все понимаю, – протянул он. – Но… Маркол!
– И другие, – добавил Эдеард.
– А ты встречал кого-то еще? – спросила Кансин. – Еще людей с выдающимися способностями?
– Пока нет. Но этот город заставляет людей скрывать таланты и использовать их только ради собственной выгоды.
– Но ты же сказал, что мы становимся более просветленными, – сказал Максен.
– Вот именно: становимся, – подчеркнул Эдеард. – Нам предстоит долгий путь.
Такой тесноты в Мальфит-холле Эдеард еще не видел. Все пространство до последнего дюйма занимали длинные столы, за которыми клерки, распределившись по районам, пересчитывали гигантские груды бюллетеней. А констебли все еще подносили новые ящики и, открывая, высыпали содержимое.
На верхней площадке лестницы стоял мэр Овейн, окруженный помощниками и союзниками. Он улыбался и вел непринужденный разговор, словно ничего существенного не происходило. Чуть поодаль на галерее, в компании своих сторонников Финитан тоже старался не слишком пристально следить за подсчетами. Время от времени они с Овейном обменивались вежливыми фразами.
Представители обоих кандидатов были более нетерпеливы. Они постоянно бродили вокруг столов и яростно спорили со своими соперниками по поводу каждого сомнительного бюллетеня. На занятых подсчетами клерков нередко обрушивались обвинения и оскорбления обеих сторон.
Это был тот редкий случай, когда на Идущего-по-Воде почти не обратили внимания. Эдеард вошел вместе с Максеном и Кансин, но, сделав всего несколько шагов по угольно-черному полу, ощутил на себе взгляд Овейна, хотя выражение лица того ничуть не изменилось. На потолке над энергично бурлящим залом начали пробиваться рассветные лучи.
– Мы пойдем и проверим свой район, – сказала Кансин у подножия лестницы.
Эдеард проводил их с Максеном взглядом, искренне восхищаясь своими друзьями. Не каждый, получив неожиданное назначение на высокую должность, смог бы быстро освоиться с новым положением, но Кансин и Максен сумели это сделать. В отороченных мехом одеяниях, с пришпиленными на плечах капюшонами, они держались так, словно были рождены для этой роли. «Может, в учении Заступницы говорится не только о психических силах».
Он стал подниматься по лестнице, сопровождаемый взглядами и Овейна, и Финитана.
«Городской констебль должен быть вне политики, – говорил он себе. – Надо поздороваться с обоими кандидатами, а потом спуститься к столам, где подсчитывают бюллетени Дживона. В конце концов, если Овейн победит, мне придется работать с ним».
Эдеард поднялся до верхней площадки, и Овейн встретил его нейтральной улыбкой.
«Политик!»
Эдеард наклонил голову.
– Мэр Овейн, – вежливо приветствовал он его и подошел к Финитану.
«Провались он в Хоньо. Ради своего поста он готов был убивать ни в чем не повинных людей. Я бы никогда не смог работать с такими, как он: это воплощение всего самого плохого, что есть в Маккатране».
Эдеард пожал руку Финитану и в мыслях Грандмастера заметил проблеск благодарности.
– Вам известны предварительные результаты подсчетов, сэр?
– У меня небольшое преимущество, – ответил Финитан. – Не такое значительное, как мы надеялись, но стабильное.
Через полчаса ничего не значащего разговора и вынужденных шуток они увидели, как мастер клерков, отвечавший за район Йисидро, подошел к лестнице и поднялся на нижнюю ступеньку.
– Йисидро всегда похваляется тем, что раньше всех заканчивает подсчеты, – сказал Топар. – Это небольшой район, но население разнородное, так что их результат говорит о многом.
Мастер прочистил горло.
– Сегодняшний день показал, что народным представителем района Йисидро в Высшем Совете избран Алансо. В голосовании на пост мэра кандидат Финитан набрал пятьдесят семь процентов.
В зале раздались редкие аплодисменты, и клерки снова погрузились в подсчеты.
– Алансо – один из наших сторонников, – сказал Топар. – Благодарение Заступнице.
Овейн любезно поздравил соперника с первой победой, на что Финитан с не меньшей любезностью ответил, что ночь еще только началась.
Следующими подвели итоги районы Фиакр и Лиллилайт, в обоих на выборах представителей сторонники Овейна вырвались вперед, а голоса за кандидатов в мэры разделились почти поровну. Дживон, Силварум и Хакспен увеличили число сторонников Финитана (в их числе прошел и Балогг) и вывели его вперед. В Ночном районе и Беллисе снова победили приверженцы Овейна, но Мико, Вайи, Кобара и Тоселла обеспечили Финитану большинство в Совете. И у самого Финитана теперь было почти шестьдесят процентов голосов. Результаты, поступившие из Абада, Игади и Падуи, дали Овейну еще одного представителя, а перевес Финитана увеличился: уже шестьдесят восемь процентов голосов было отдано за него. Последний представитель из числа сторонников Овейна оказался избран в Зельде. Парк Фолас и Парк Лисье почти единодушно проголосовали за представителей Финитана.
– Мы победили, – свистящим шепотом провозгласил Топар, когда преимущество Финитана составило семьдесят один процент.
– О Заступница, – выдохнул Финитан.
Казалось, он вот-вот лишится сознания, но ничто не могло стереть улыбки с его лица.
Илонго, Неф и Друп объявили свои результаты, еще подняв шансы Финитана. Оставалось дождаться только подсчета голосов Сампалока. Они уже не могли повлиять на общий результат, но для всех имели огромное значение. Эдеард в нетерпении не сводил глаз с восьми столов, где были разложены бюллетени. Кансин и Максен все еще переходили от одного стола к другому, а за ними по пятам следовали официальные наблюдатели. На этом участке споры вспыхивали чаще, чем во всем остальном Мальфит-холле. В течение ночи сюда не раз призывали и самого Грандмастера клерков, чтобы он разрешил сомнения по поводу небрежно заполненных бланков. Наконец мастер, назначенный наблюдателем за подсчетом голосов Сампалока, поднялся на первую ступеньку лестницы.
– Представителем народа Сампалока в Совете избран Грегори.
– Он из наших, – удивленно шепнул Топар.
– А в выборах мэра кандидат Финитан получает пятьдесят один процент, – закончил объявление мастер клерков.
Несмотря на прохладный вечер, в Золотом Парке собрались тысячи людей. После объявления результатов Сампалока на площади началось движение. Удрученные сторонники Овейна, покачивая головами и неодобрительно ворча, отправились по домам. Избиратели Финитана дружно устремились к Внешнему каналу. Дюжим констеблям из оцепления пришлось немало потрудиться, чтобы кто-нибудь от радости не нырнул в холодную воду.