Эдеард нахмурился.
– Нет. Мы прекрасно провели время. А подробностей не ждите.
Максен и Бойд огорченно покачали головами.
– Ты так и остался деревенщиной, – грустно сказал Максен.
– Что?
– А у нас есть кое-какие новости для тебя, – с гордостью выпалил Динлей.
– Какие? – сдержанно поинтересовался Эдеард.
– После церемонии, – насмешливо бросила Кансин. – А то придется слишком долго объяснять.
– Пойдемте, – поторопил их Максен. – Надо занять места, пока еще возможно.
На церемонии выпуска их отделения зал был заполнен не больше чем на одну пятую. Сегодня же нескольким семьям, пришедшим посмотреть на вручение погон своим сыновьям и дочерям, даже пришлось стоять вдоль стен.
Как и в прошлый раз, на широкую лестницу вышел мэр Овейн, сопровождаемый главами районов и мастерами гильдий. Они стали неторопливо спускаться, а на потолке зала в это время появилось изображение Кверенции, плывущей по небу под вуалью тонких золотистых облаков.
Овейн поднялся на импровизированную трибуну и начал небольшую речь. Эдеард тем временем прошелся взглядом по ряду стоящих позади мэра мастеров. На этот раз в их лицах угадывалось напряженное внимание, словно они пытались определить настроение аудитории. Эта настороженность составляла резкий контраст с радостным волнением новоиспеченных констеблей и их родственников. И вдруг он увидел Байза, чье лицо застыло в злобной усмешке, – тот смотрел прямо на Эдеарда. Его враждебность на мгновение ошеломила Эдеарда, но в следующую секунду он собрался и ответил главе Сампалока холодным равнодушным взглядом.
Первого выпускника, получившего эполеты из рук Овейна, приветствовали оглушительными аплодисментами. За ним последовали другие, и Эдеард вежливо хлопал вместе со всеми. Его рукоплескания стали энергичнее только тогда, когда очередь дошла до участка Дживон. Юный Фелакс, сияя от гордости, спускался по ступеням и высоко держал бронзовые эполеты, чтобы их могли увидеть все его родные.
Эдеард и Динлей переглянулись.
– О Заступница, – простонал Динлей. – Неужели и я вел себя так же?
– Не знаю. Я был слишком сосредоточен на том, чтобы не скатиться по лестнице.
К ним наклонился сидевший позади Чаэ.
– Вы оба были в полном смятении, – заверил он их.
Эдеард понимал, что ему следует присутствовать на последующем приеме. Всего несколько месяцев назад подобная перспектива привела бы его в ужас. Сегодня ничего подобного он не испытывал и был абсолютно спокоен. Кроме того, с ним под руку шла Кристабель, и ее улыбка производила на людей большее впечатление, чем он сам. Поэтому он взял у ген-мартышки бокал с вином, отказался от канапе, изобразил на лице лучшую из своих улыбок, закрыл мысли и стал рассказывать родителям, какими замечательными констеблями стали их дети и как он рад, что они станут ему помогать; да, он думает, что с бандами скоро будет покончено, но точной даты назвать не может, это секретная информация; и да, простые люди должны поддержать кампанию по выдворению рэкетиров и убедить мастеров и представителей своих районов оформить соответствующие ордера.
– Мы раскалываемся на политические группы, – прошептала ему на ухо Кристабель через час после начала приема. – Как истинное общество Маккатрана.
Эдеард обвел публику про-взглядом. Кристабель была права. На черном полу Мальфит-холла образовались три отчетливо различимые группы. В центре одной Финитан расточал доброжелательные улыбки главам районов, присоединившимся к кампании по выдворению бандитов. Самым энергичным из них был Джулан, совсем не похожий на того сломленного старика, каким он показался Эдеарду утром в Праздник прощания. Энтузиазм отца Кристабель заражал каждого, кого он поздравлял, – родственники новоиспеченных констеблей не привыкли разговаривать с главами районов, да еще с такими оживленными и приятными в общении.
– Твой отец – талантливый политик, – заметил Эдеард.
– Постарайся в следующий раз произнести это так, словно считаешь достоинством.
И она больно ущипнула его за ягодицу третьей рукой.
Эдеард с трудом сдержался, чтобы не ответить ей тем же. Финитан встретился с ним взглядом, одобрительно улыбнулся Кристабель, а потом снова сосредоточился на беседе с главой гильдии гончаров района Фиакр, чья третья дочь только что получила эполеты. В этой группе собралось восемь глав районов, представляющих Дживон, Силварум, Зельду, Друп, Тоселлу, Лиллилайт, Илонго и Падую. Кроме того, поблизости находились мастера Вайи, Кобара и Мико, и их осторожно убеждали оказать поддержку Финитану.
Самую значительную группу, занимавшую центр зала, составляли те, кто еще не принял никакого решения, и их было большинство.
Третья компания кучковалась вокруг Овейна. Эдеард заметил, что там собрались представители самых консервативных семейств во главе с Байзом. Они тоже приветливо улыбались и пожимали руки новым констеблям. Эдеард возмутился, увидев в той группе Пифию. Уж она-то должна была бы понять пользу, приносимую ордерами! Но затем он вспомнил, как она мягко отказалась запретить посещение района Эйри кому бы то ни было, обосновав это тем, что нельзя мешать людям приходить в храм Заступницы.
– Разделение не принесет ничего хорошего, – сказал Эдеард, когда гости уже начали расходиться. – Для победы над бандитами Маккатран должен быть единым.
– Верно.
Кристабель повела его к группе, где находились Финитан и ее отец.
– С возвращением, – сказал Джулан.
Он обнял дочь и пожал руку Эдеарду. Затем он слегка помедлил, глядя на Эдеарда, словно рассчитывал на что-то еще. Финитан тоже ждал. Эдеард не знал, что сказать.
– Ну что ж, – заговорил Финитан. – Этот момент не хуже любого другого. Эдеард, пока вы с Кристабель отсутствовали, мы попытались убедить мастеров оставшихся районов присоединиться к кампании выдворения, но, к сожалению, без особого успеха. Мэр действовал не менее эффективно, только в противоположном направлении.
– Но почему? – спросил Эдеард.
– Он объяснил это – и вполне справедливо – тем, что у нас нет окончательного решения проблемы, нет плана, как поступить с бандитами.
– Уже есть, – сказал Эдеард, ощущая уверенность после неоднократных обсуждений этого вопроса с Кристабель.
– Есть? – переспросил Финитан.
– Да, сэр. Есть один-единственный выход: высылка.
– Ага. Это смелое заявление, мой юный друг.
Он смущенно улыбнулся Кристабель.
– Меня убедили, что эта мера, хотя и жестокая на первый взгляд, коснется ничтожно малой части населения.
Финитан и Джулан обменялись взглядами.
– В таком случае нам будет намного легче, – сказал Финитан. – Никто не сомневается, что мэр намерен устроить бурное обсуждение в Совете, и кампания уклонения играет ему на руку. Мы должны перехватить инициативу, и предложение высылки как раз подтолкнет людей на нашу сторону.
Эдеард оглянулся на мастеров, окружавших Овейна.
– Я не понимаю. Я ожидал, что такое предложение усилит раздражение Совета.
– Так и будет, – с улыбкой подтвердил Финитан. – И мы сможем воспользоваться этим разделением.
– Ага. – Кристабель понимающе усмехнулась и кивнула. – Конечно.
– Что «конечно»? – спросил Эдеард.
– Я собираюсь объявить о выдвижении своей кандидатуры на пост мэра, – сказал Финитан. – И высылка бандитов станет моим основным обещанием жителям Маккатрана в предвыборной кампании.
– Что он сказал? – спросил Бойд по пути в участок Дживон после церемонии.
– Что собирается принять участие в выборах мэра, – ответил Эдеард. Он все еще не опомнился после заявления Грандмастера и чувствовал, как растет радостное возбуждение. Если Финитан будет у власти, многое удастся изменить. – Сегодня вечером в Голубой Башне состоится прием, и тогда он сделает публичное заявление.
– Да не Финитан, тупица, – рявкнул Максен. – Мастер Джулан.
– Джулан? Он ничего не говорил. Но с его поддержкой шансы Финитана увеличиваются.
– Ладно, – перебила его Кансин. – Забудем. А что сказал ты?
– Я сказал, что буду поддерживать его всеми доступными способами.
Друзья озадаченно переглянулись. Эдеард чувствовал, что они скрывают от него свои мысли, но оттенки раздражения и разочарования он все же успел уловить. И решил, что его недельный отпуск рассердил их больше, чем он рассчитывал.
– Ну и ладно, по крайней мере мы не бездельничали, – сказал Бойд, минуя главный вход участка. – К сожалению, и бандиты тоже. В прошлый четверг гондольеры вытащили из канала еще один труп. Второй сын торговца тканями из района Игади.
– Ох, Заступница, – воскликнул Эдеард. – Немного же им потребовалось времени, чтобы прийти в себя.
Они разместились в малом зале участка. Третья рука Динлея плотно прикрыла дверь. Кансин уселась на один из столов, поставив ноги на скамью. Максен приказал ген-мартышке принести воды.
– На этом приеме подавали самое дешевое вино, – пожаловался он, отпивая из стеклянной кружки несколько больших глотков.
Динлей подтащил скамью и сел напротив Эдеарда. Его лицо сияло от удовольствия. Бойд расположился рядом с ним, стараясь не показывать своего отношения к настроению приятеля.
– Так чем же им досадил второй сын? – спросил Эдеард.
– Ничем, – сказал Динлей. – Они лишь немного изменили тактику вымогательства денег.
– Умный ход, – заметил Максен, допивая вторую кружку воды.
– Они больше не мелочатся с хозяевами лавочек и павильонов, – пояснил Динлей. – Бандиты стали подыскивать более крупные цели, пока это торговцы средней руки. И у них не требуют денег – у них хотят отобрать долю в бизнесе.
– Это способ получать законный доход, – добавила Кансин.
– К примеру, у тебя есть склад, полный товаров. Некто приходит и предлагает продать ему долю в торговле. Но суть в том, что оплату он желает отсрочить до получения прибыли.
– Он утверждает, что сумеет повысить процент выручки, обычно они говорят так, – продолжил Бойд. – Как видишь, ничего криминального. Ничего такого, на что можно было бы пожаловаться констеблям или в суд.