ывал некую особую привязанность к этому району”. О другом участке реки – близ Дагнема – он пишет, что “после захода солнца крики о помощи со стороны берега звучали здесь нередко, и слышавшие их, если шли в одиночку, содрогались и ускоряли шаги”.
Истории убийств на Темзе придает пикантности еще и то, что многие из жертв, оказавшихся в ее водах, были расчленены. К 1828 году относится сообщение о голове, найденной в Шадуэлле; в 1873 году расчлененный труп нашли в Баттерси, а в следующем году части двух тел были обнаружены в Патни и у моста Воксхолл, что заставило многих горожан думать о своей реке самое худшее. Как пишет О’Доннел, “никакая из прежних тайн, связанных с Темзой, не наделяла ее столь зловещей репутацией и не заставляла людей так сильно ее бояться, и много прошло времени, пока весь этот ужас не изгладился в умах горожан”. Сложилось мнение, что убийца или убийцы “испытывают отвратительное влечение к Темзе”. Знакомая всем река, серебристая Темза былых столетий стала внушать людям суеверный страх. Словно бы проснулись дремавшие в ней древние силы.
Одним из самых знаменитых “случаев” была серия убийств, произошедших в 1887, 1888, 1889 (в том году было найдено два тела) и 1902 годах. Первый труп обнаружили у дамбы в Рейнеме, графство Эссекс; отсеченная голова и члены были завернуты в грубую мешковину. Другие части того же тела нашли у пирса близ Темпла и в Баттерси. Согласно “Эссекс Таймс” от 8 июня 1887 года, “на набережной Виктории это вызвало немалое возбуждение”. Убийства на реке действительно вызывают возбуждение – хотя бы потому, что люди инстинктивно ощущают некую связь между убийством и проточной водой. В следующем году близ Пимлико из речного ила была извлечена женская рука; позднее были обнаружены и другие части тела, что побудило одну газету употребить выражение “кровавый карнавал”. В 1889 году различные части двух тел нашли у спуска к реке Сент-Джордж-стэрз, у моста Альберта, в Баттерси, в Уондсворте и в Лаймхаусе; “печень малого размера” обнаружили в Уоппинге. Только одна из жертв была опознана. Ходили слухи, что эти убийства – дело рук так называемого Джека Потрошителя, но подтверждения они не получили. К тому же они противоречили версии, согласно которой Джек Потрошитель утонул в Темзе (возможно, еще одно указание на то, что реку связывали с самыми жуткими преступными деяниями). В самом начале фильма Альфреда Хичкока “Исступление” (1972) по Темзе плывет тело задушенной молодой женщины.
Немало знаменитых речных убийств было и в XX веке. В первые месяцы 1964 года близ Хаммерсмитского моста в реке нашли останки двух проституток; последующие жертвы были обнаружены хоть и на суше, но в прибрежных частях Чизика и Брентфорда. В 2001 году из реки извлекли часть человеческого торса, который, как выяснилось, принадлежал юному африканцу; полиция назвала его “Адамом”. Убийц не нашли, но сложилось мнение, что мальчика принесли в жертву приверженцы какого-то свирепого культа. Примерно тогда же полицейские обнаружили семь завернутых в белую ткань полусгоревших свечей, которые прибило к южному берегу Темзы. Не столь хорошо известно, однако, что всего девятью месяцами раньше в реке было найдено другое расчлененное тело – оно принадлежало молодой женщине по имени Кэти Деннис. Внутренности и ногу еще одной жертвы извлекли из реки близ Силвертауна. В совсем недавние годы в Темзе были обнаружены голова и конечности мужчины (но не торс). 8 июля 1999 года в иле “нижнего пула” была найдена человеческая голова; с нее была содрана кожа, чтобы жертву не опознали. Прочие части тела, включая торс, нашли на других участках реки. Темза во все времена была неравнодушна к отрубленным головам.
Погибнуть в реке можно и по-другому. Например, утонуть вследствие несчастного случая. В приходской книге, хранящейся в церкви в Хенли около реки, читаем: “8 апреля 1563 года. Ignotus quidam viator. Sepultus[97]… Джон Смит, пришлый человек, утонул. Sepultus… 30 апреля 1611 года. Джеймс, барочник, прозванный Сладкое Яблоко, утонул. Sepultus”. В книге записей каждой прибрежной церкви мы найдем такие же свидетельства об опасностях Темзы. В 1585 году у шлюза в Марлоу “течение было такое сильное, и вода так ужасающе устремлялась вниз, что за короткое время были потеряны четверо, из коих трое утонули, а четвертому вышибло ум”. Вот вам яркое напоминание о свирепой силе воды. Темза на этом участке текла так стремительно, что его называли “стремниной Марлоу”, которая, по словам поэта,
Немало чад сиротами оставила,
Отцов в пучине страшной погубила,
А матерей идти с сумой заставила.
Река может быть яростным, всесокрушающим божеством.
Одна брошюра 1647 года вышла под длинным, но выразительным названием: “Печальная и прискорбная весть из Оксфордшира и Беркшира – правдивый и грустный рассказ о том, как утонуло шестьдесят человек, мужчин, женщин и детей, в шлюзе близ Горинга в Оксфордшире, когда они с празднеств в Горинге плыли в Стритли, что в Беркшире”. Судя по всему, барочник подвел переполненное судно слишком близко к плотине, вследствие чего оно перевернулось. Даже по меркам Темзы число жертв было велико. Один из спасшихся говорил, что некоторые утопленники “распластались на дне, как лягушки”. Другие, кажется, совсем не пытались бороться: их нашли лежащими на спине, словно они уснули.
В 1763 году лодка, в коей было десять человек, проходя под Лондонским мостом вниз по течению, перевернулась, и трое утонули… В ночь на вторник барка, тяжело нагруженная лесом, проплывая под Лондонским мостом, стукнулась о ледорез, и от удара Джон Герберт, один из барочников, к несчастию, упал за борт и утонул.
Четыре года спустя “вечером в понедельник, незадолго до десяти, лодка с тремя женщинами и двумя мужчинами перевернулась под Лондонским мостом, и все погибли”. И так далее, и так далее. Согласно подсчетам, выполненным в XVIII столетии, в среднем тогда у моста гибло за год около пятидесяти человек. Причиной большинства (если не всех) трагедий было желание проскочить под мостом, пользуясь быстрым приливным потоком. Эта старинная статистика наводит на размышления: как писал А. Дж. Черч в книге “Айсис и Тамезис” (1886), “англичанин очень любит приправлять свои удовольствия ощущением риска… и река радует его сильнее всего, когда он чувствует, что может и утонуть”. Это хорошо соотносится с мнением об англичанах как о нации потенциальных самоубийц и подчеркивает довольно-таки мрачную роль Темзы в национальной жизни. Об утоплении говорится не только в поэмах и песнях, но и в шуточных пятистишиях – лимериках, например в этом, взятом из “Книги чепухи” Эдварда Лира (1846):
Пожилому бедняге из Эмса
До того полюбилася Темза,
Что сказал он: нырну
И отправлюсь ко дну.
Так и сделал бедняга из Эмса.
В XIX веке, когда огромную популярность приобрели лодочный спорт и лодочные прогулки, было много случаев гибели в реке. Длинные платья дам делали их чрезвычайно уязвимыми, если они оказывались в воде. Иные отдыхающие, плывя на плоскодонке, случайно попадали шестами в донные ямы, другие теряли равновесие из-за перепоя. Некоторые, наоборот, переедали, вследствие чего, купаясь, становились жертвами судорог. Кое-кого фатально очаровывали речные прелести. Оставаясь на воде слишком долго, они безвозвратно погружались в туман и вечернюю мглу; лодка опрокидывалась в миг наивысшего веселья, или же они просто недооценивали коварный нрав мирной на вид Темзы. В июне 1896 года “Дейли мейл” поместила интервью одного смотрителя шлюза, который за годы службы видел с дюжину случаев, когда люди гибли в воде. В частности, “лодка, полная людей, однажды перевернулась при луне, их трупы всплывали один за другим и плавали в шлюзе”.
Даже речные профессионалы подвергались опасности. В 1881 год у в грозу погиб кукемский паромщик, когда перевернулась его плоскодонка; в 1893 году утонули паромщик из Шиллингфорда и его жена. В период с 1871 по 1890 год утонули смотрители шлюзов в Херли, Уитчерче, Пинкхилле, Абингдоне, Кавершеме, Шиплейке и Хэмблдине. Это большие потери в рядах тех, кто по существу были хранителями Темзы. Вспоминаются слова пророка Исаии: “Сторож! сколько ночи? сторож! сколько ночи?” Впрочем, естественно, пожалуй, что люди, работавшие и жившие на берегу, составляли немалую часть утонувших; сама по себе близость к воде повышает риск. Высокая смертность, однако, говорит о предательском характере реки и о связанных с ней непредвиденных опасностях. Особенно несчастливыми кажутся окрестности Темпл-Лока и Темпл-Миллза; здесь в разное время утонули две маленькие дочери и двадцатилетний сын смотрителей шлюзов.
Но самое ужасное из всех бедствий на Темзе произошло 3 сентября 1878 года. Ранним вечером из Грейвзенда в Лондон возвращался прогулочный колесный пароход “Принцесса Алиса”. Когда судно прошло поворот между Кросснессом и Маргарет-Нессом, на участке реки около Гэлионз-рич (ныне называемом Темзмид), оказалось, что навстречу ему идет угольщик “Байуэлл Касл”. Судя по всему, произошла путаница сигналов, люди не разобрались, кто кому должен уступить дорогу, и пароходы столкнулись. Слышали, как капитан “Принцессы Алисы” кричал: “Малый ход! Стоп, машина! Куда мы идем? О Боже, куда мы идем?” Угольщик врезался в “Алису” и проломил ее борт. Один выживший пассажир сказал потом, что на меньшее судно словно бы обрушилась стена склада.
Нос и корма “Принцессы Алисы” задрались, и она начала тонуть. Через четыре минуты она уже была под водой, и почти все, кто на ней был, утонули. Водолаз, обследовавший затем судно на дне, сообщил, что двери салона были плотно забиты телами пассажиров, большая часть которых так и осталась в стоячем положении. Капитан другого судна, находившегося близко к месту трагедии, вспоминал: “Не могу это ни с чем сравнить, кроме как с отарой овец в воде”; по его словам, “Принцесса Алиса” растаяла, “как облако. Только что была – и вот уже ее нет и в помине. Река была полна тонущих людей”. Говорили, что Темза “стала саркофагом” – не в первый раз в своей истории.