– Но у меня будет выбор, – задумчиво проговорила Йонг. Сонбэ вскинул в удивлении брови, и она пояснила, облизав пересохшие от напряжения губы: – Согласно пророчеству, у Дракона Металла будет выбор.
– Но ты не Дракон. Ты стала имуги, и тот, насколько я понимаю, никакого выбора тебе не даёт. Он только отнимает. Разрушает. Просит больше и больше. Разве я не прав?
– Прав, – кивнула Йонг. – Но его действия тоже продиктованы некоторыми условиями. Будь у меня возможность подарить ему свободу, отрезав нить Ци, что соединяет меня и Нагиля, я бы ухватилась за неё всеми силами. Вдруг у нас появится такая…
– Когда ты говоришь о нити Ци, – грубо перебил Рэвон, подавшись вперёд, – что конкретно ты имеешь в виду?..
Йонг моргнула.
– То, что мы связаны, – медленно ответила она. Говорить или нет Рэвону-сонбэ о ритуале, что Нагиль провёл, чтобы спасти Йонг от имуги в первое её обращение? Если Рэвон не догадался, кто дал силу Дракону Металла в теле Нагиля, может, и раскрывать перед ним все секреты не стоит?.. – У нас общая Ци.
– Великий Цикл не связывает Ци, – запротестовал Рэвон. Он хмурился, будто эта загадка беспокоила его больше всего предыдущего разговора. Понимая, что запуталась окончательно, Йонг сделала шаг назад от сонбэ.
– Я не понимаю, почему ты так заволновался. Вероятно, если ты не понял всё сам, то и знать тебе не обязательно, ведь…
Сонбэ дёрнулся к Йонг и схватил её за руку, не обратив внимания на резкий вскрик. Сидящие у костра иноземцы вместе с Хаджуном и даже Харин, кажется, затихли и повернулись к Йонг и Рэвону.
– Что за нить Ци, Сон Йонг? – вскричал Рэвон. Так громко, что задрожали слои снега на склоне гор.
Обеспокоенные португальцы кинулись к ним, рядом с Йонг быстрее оказался Хаджун. Он встал между ней и Рэвоном, опустил меч в ножнах на напряжённую руку сонбэ. Тот даже не двинулся с места.
– Кажется, я догадываюсь, почему ты так долго не просыпалась, – неожиданно гневно процедил Рэвон. – Твой змей сожрал больше, чем мог, а потом выблевал всё в мир, опустошил себя и тебя и уснул почти замертво!
– Хватит кричать, сонбэ, – отрезала Йонг ему в тон. Озлобленный сонбэ мог навлечь на них лавину с гор, но из-за злости не понимал этого, похоже.
– Ты хоть понимаешь, что имуги жрёт не только тебя, но и Нагиля тоже? – не унимался он. Разжал руку, встряхнул ею, будто хотел смахнуть с ладони прилипшую грязь. – А я-то гадал, почему Дракон сменил облик, почему выглядит и ведёт себя иначе! Этот отальбо связал вас через Ци!
– Сонбэ, веди себя тише…
– Ты пожираешь его, Сон Йонг! Ты и твой змей жрёте Дракона в теле моего брата!
– Сонбэ!
Их общий крик взвился в воздух и ударил в вершины Алмазных гор. Те загудели, потом задрожали. И земля словно накренилась, когда с горных склонов сошёл первый слой снега.
Возможно, оттого, что склоны Алмазных гор были не такими отвесными, как у других массивов, или потому что снег в этой части чосонских земель быстро таял, лавина не накрыла ущелье, как Йонг предполагала, опасной волной. И тем не менее отряду пришлось спешно собираться и бежать прочь из ущелья, которое вот-вот могло превратиться в западню.
Йонг подхватила сползший с чьих-то плеч красный плащ, весь в пыли – и где только в зимних полях отыскали? – помогла отвязать встревоженного поднявшимся шумом коня. У котла с закипающим ужином прыгала Харин: Йонг кинулась ей на помощь, но была остановлена Рэвоном.
– Сонбэ!
– Некогда спорить, беги отсюда!
Как будто это Сон Йонг была виновата в том, что сейчас они убегали из ущелья, позабыв обо всём. Почему Рэвон ограждает её от Харин, Йонг решила подумать позже. Позволь только перевести дух, сонбэ…
Лавина накрыла ущелье, когда все выбрались. Йонг оперлась на подоспевшего Хаджуна, устало прислонилась к его плечу. Сколько ещё им бежать, не разбирая дороги? Когда это закончится?..
– Телегу потеряли, – отряхнувшись от снега, равнодушно сказал Перу и сплюнул себе под ноги. – Вот бы этот кукэ [37] язык себе откусил. Пользоваться им всё равно не умеет.
От напряжения, копившегося в ней уже второй час, Йонг не выдержала и прыснула. Их отряд стоял по пояс в снегу у подножия гор, в спину им задувал ледяной ветер с равнины, а в ущелье, сокрытом лавиной, остались какие-то вещи, ужин и, как сообщил Перу, одна телега с оружием.
– Оно ржавое было, – пожал плечами его приятель с непроизносимым именем.
– На войне всё пригодится, ты, идиот.
– Ну, что-то всё же осталось.
Иноземцы ругались – значит, были в порядке. Йонг осмотрела всех беглым взглядом и зацепилась только за стоящую поодаль Харин. Кажется, она испугалась больше остальных.
– Куда ты? – рявкнул Рэвон. Йонг дёрнула губой и ничего ему не ответила, зато меч Хаджуна, всё ещё в ножнах, преградил сонбэ путь, когда тот потянулся за Йонг.
– Кажется, мы недалеко от храма Дерева, – сказала она, осматриваясь.
Горная гряда, возле которой они очутились, казалась Йонг знакомой и в полумраке наступающего вечера, а теперь, когда ночь уступала права новому дню, и вовсе не оставляла сомнений. Йонг качнулась из стороны в сторону, чувствуя, как ниже вдоль позвоночника ползут комья снега. Холодные и мокрые, точно змеиная кожа имуги.
– Если мы сможем забраться на во‐он тот склон, то окажемся у тропы, что ведёт к храму Дерева, – сообщила Йонг уверенно. Рэвон побледнел после её слов и первым запротестовал:
– Хубэ, я не позволю тебе ступать на земли священных храмов. Ты разрушишь и это место! Ты и твой змей…
– Я должна думать о своих людях, сонбэ, – огрызнулась Йонг. – Ты всю дорогу твердишь мне об ответственности, я признаю её. Мне надо позаботиться о том, чтобы мои люди не замёрзли на лютом холоде и смогли поспать.
– Сон Йонг!
– Хватит кричать, сонбэ.
Йонг махнула рукой Хаджуну, что, хмурясь, уже обнажал меч. Видно, последние события подкосили его выдержку сильнее прочих, и теперь он искал повод, чтобы ударить Рэвона. Не мог сонбэ этого не замечать, но считал, видимо, что воин дракона не найдёт в себе храбрости поднять руку на бывшего друга ёнгданте. Рэвон почти всех в драконьем войске считал безропотными подчинёнными Нагиля, а к Хаджуну, похоже, относился ещё снисходительнее, раз тот выполнял волю женщины.
– Мы идём в храм Дерева, – хмуро добавила Йонг, глядя прямо в глаза Рэвону. Тот проглотил слова возмущения и демонстративно махнул рукой. А потом ушёл помогать Харин выбраться из сугроба.
Пропасть, что разделяла их, стала ещё шире, и теперь Йонг не была уверена, что примирение принесёт ей хотя бы облегчение. Не всегда мир между бывшими возлюбленными возможен. Не всегда он нужен. Йонг тихо выругалась и повернулась к Хаджуну и иноземцам, пытающимся вытащить из-под снега бедную лошадь.
Когда добрались до тропы, о которой Йонг говорила, занялся день. Солнце поднялось над горизонтом, снежная равнина, открывшаяся глазам усталых путников, сверкала в его лучах, и вид казался даже красивым. Бессонная ночь и усталость, невыраженные обиды, что повисли между Йонг и Рэвоном, протянулись через всю череду долгих дней, выжали из неё всю радость. Смотреть на бесконечные поля и горы не было сил – Йонг молча шагала в середине отряда, выискивая под ногами ровный склон, чтобы не спотыкаться.
– Не так давно, – переводя дух, начала Йонг, – тут шли ожесточённые бои за земли у храма Дерева.
– Что за страна! – подхватил разговор идущий впереди неё иноземец – Хольхе. Йонг была уверена, что и его имя она произносит неправильно [38]. – Что ни земля, то поле битвы.
– Вы правы, – устало согласилась Йонг. – Но всё дело во времени. Уверена, в другие годы Чосон спокоен, точно море в штиль.
– В другие годы Чосон раздирают ваши же короли, – возразил Перу. – Уж нам ли не знать, бэла.
Пришлось прятать горькую улыбку и гнать от себя непрошеную вину. Не Йонг посадила в забытую всеми тюрьму невинных людей, не Йонг вынесла приговор. Только с приближением к столице её всё больше одолевали сомнения в верности принятых ранее решений. И те грызли, подтачивали её совесть.
Храм Дерева, полуразрушенный прошлыми сражениями у его ворот, встретил их неприветливо. Йонг с грустью оглядела снесённые тараном врата, сломанные колонны, поддерживающие загнутую крышу. Крыло одного карниза накренилось, весь он перекосился – священный храм стихии воздуха походил на место, пережившее катастрофу. Кажется, после того как войско Нагиля отвоевало его обратно, Лан повелела вернуть сюда статую Лазурного Дракона…
Йонг прошла под своды храма, аккуратно ступая по осыпавшейся деревянной стружке и пыли, смешанной со снегом. Да, статуя была здесь – стояла посреди главного зала, смотрела на Йонг затёртыми позолоченными глазами. В раскрытой пасти не было пары клыков.
– Что здесь произошло… – выдохнул Рэвон, замирая позади Йонг. Она не обернулась, но ответила:
– Война, сонбэ. Японцы дошли до этих земель, и Нагиль прогнал их. Не всё сохранилось в целости, как видишь.
– Киты дерутся – креветки мрут [39], – заметил Хаджун. Губы Йонг тронула грустная улыбка. Всё так, ёнгро [40].
– Но есть и утешение, сонбэ, – бодрее, чем себя чувствовала, произнесла Йонг. Она посмотрела на Рэвона через плечо – тот выглядел опустошённым, что поразило её сильнее замеченной в голосе дрожи.
– Кэму? [41]
Йонг покачала головой.
– Хуже я здесь ничего не сотворю.
От усталости Рэвон смог только невесело рассмеяться. А в следующее мгновение его хриплый смех перекрыл ошарашенный голос.
– Сыта-голь? Великий Лазурный Дракон, что ты здесь делаешь, упрямая госпожа?