– Если вы погибнете там… – выдохнула Йонг, и Перу накрыл её руку своей ладонью, шершавой от многолетних мозолей, которые он заработал на каторге в безымянной тюрьме. Йонг вскинула голову, упёрлась в лицо португальца испуганными глазами. Те наливались серо-белым цветом, насыщались Ци металла, только Йонг этого не замечала. Зато замечали остальные, те, кто следил за ней почти месяц в затяжном походе.
– Бэла, – проговорил Перу, – сыта-коль, а? Ты освободила нас, теперь позволь нам освободить тебя. Мы поможем сейчас и пусть погибнем, это будет наш выбор. Смелая смерть лучше трусливого спасения, сэ?
Йонг моргнула, думая, что сейчас расплачется от внезапной силы услышанных ею слов. Но слёз не было, грусти не было, переживания вдруг стали несущественными. «Вы должны помочь мне в другом деле, – рассердилась она не к месту, – не в этом внезапном сражении!»
– Не слушай его, бэла, – расхохотался вдруг Хольхе, – он слащавым речам научился в доме кисэн, а теперь на тебе тренируется, вспоминает! Женщины падки на смелые речи, а он просто хочет хорошенько подраться!
– Мер’тонъ, – проговорила Йонг и опустила руку с груди Перу. – Я не смогу вам помочь, я слишком…
– Ты и не должна, бэла! – Казалось, иноземцы даже разозлились. Перу и Хольхе переглянулись, окликнули раздающего оружие Коби-руана: – Эй!
Йонг осталась стоять на возвышении у храма Дерева, наблюдая, как люди, которых некоторое время она робко считала своими, спускаются вниз с горы и мчатся навстречу сражению. Всё, что она задумывала, шло не по плану. Чунсок, вероятно, обругает её последними словами.
Хаджун нашёл сбежавшего коня и привёл к Йонг, вдвоём они положили в седло тело погибшего Даби. Йонг говорила с ним всего раз за всё путешествие и теперь не могла решить, чувствовать ли вину за это или, наоборот, облегчение: не знать человека и потерять его было, наверное, проще, чем знать хорошо и всё равно потерять.
Сейчас она не могла позволить себе печаль, и слёзы по погибшему не помогут ему. Великий Лазурный Дракон. Либо в её сердце не осталось любви и сострадания, либо имуги съел их вместе с Ци.
«Главное, – думала Сон Йонг, вскакивая на коня снова и хватаясь за поводья дрожащими руками, – чтобы эти идиоты выжили. Может, их защитят воины дракона, раз они сильнее обычных людей?..» Прежняя Йонг никогда не стала бы рассуждать так цинично и опрометчиво, когда дело касалось чужих жизней. Особенно если дело касалось чужих жизней, тех, кто ей доверился.
Она решит, что делать с собой, очерствевшей, позже.
Рэвона Йонг и Хаджун вместе с конём и вещами в тюках нашли у заледеневшего устья реки Хан, восточной её части. Он придерживал коня, которого забрал вместе с Харин, сбегая из храма.
– Где вы были? – выдохнула она, останавливая коня. Звуки битвы стихали вдали, но Йонг вслушивалась в них так яростно, будто хотела повернуть коня и ринуться на помощь к Перу и остальным. За Чунсока она почти не переживала, за воинов дракона была спокойна. Но Перу и его друзья…
– Ой, – охнула Харин, выглянув из-за плеча застывшего Рэвона. – Это что, это…
– Его звали Даби, – тихо сказала Йонг, – и он погиб, защищая храм Дерева.
– Сколько людей гибнет… – медленно проговорил Рэвон. Сонбэ, не заводи опасные речи. – …Чтобы спасти тебя, хубэ.
Йонг закрыла глаза, пытаясь унять дрожь в руках. Ей хотелось владеть силой имуги, показать клыки, меняющие челюсть до неузнаваемости, выпустить когти, вонзить их в щёку сонбэ и дёрнуть со всей силы, чтобы вырвать изо рта его длинный язык… Но прямо сейчас она чувствовала только бесконечную усталость и хотела лишь одного: упасть на тёплый футон в западном крыле Чогёнджона и забыться глубоким сном.
– Не провоцируй… – начала Йонг, но её перебил угрюмый Хаджун:
– Он не смог спасти себя. Госпожа тут ни при чём, это был его выбор – кинуться в бой или остаться в стороне, никем не замеченным.
Хаджун подал Йонг руку и помог спуститься. Делить седло с мертвецом – нелёгкое дело, и лучше Йонг постоит рядом с конём. Она посмотрела в лицо Рэвону и зареклась говорить с ним до самой столицы. Что он скрывает и на что рассчитывает, станет ясно в Хансоне. Пусть его пытает Ли Хон, она умывает руки.
– Едем в столицу, – сказала Йонг Хаджуну. Они смогут предупредить о битве Ли Хона, собрать необходимое для лечения пострадавших, вернуться обратно, быть может. Йонг должна была явиться в Хансон вместе с отрядом иноземцев, чтобы найти там их капитана и доказать, что ей можно верить, но теперь она вернётся только с теми, кто останется в живых после сегодняшнего сражения. Самый неудачный расклад из всех возможных, Сон Йонг.
Только бы Перу и Хольхе не пострадали. Те, с кем Йонг общалась в дороге больше остальных, волновали её сильнее прочих. Она вновь подумала о том, как низко стала ценить чужую жизнь, и не смогла найти силы, чтобы обвинить себя в бесчеловечности.
– Сыта-голь? – позвал Хаджун с сомнением. – Вам нельзя спать прямо на земле, вы замёрзнете.
– Да, – медленно закивала Йонг, глаза наливались свинцом, бессонная ночь давала о себе знать. – Я только посижу недолго и…
Слабость накрыла Йонг, точно снежный покров – Алмазные горы. Она упала прямо на Хаджуна и нырнула в темноту.
Очнулась она в сумраке. Это был вечер того же дня или следующего, Йонг не знала и прислушивалась к доносящимся от костра голосам: она спала на одеялах под сводом пещеры, а у входа, разгораясь, пылал огонь, вокруг которого собрались усталые воины. Ёнгрос перемешались с иноземцами, все говорили на чосонском и ёнглинъ, путая слова.
Йонг села, слабо мотая головой. Заполнившая разум густая каша из воспоминаний прошедшего дня понемногу растворялась, уступая настоящему: Йонг всматривалась в спины сидящих у костра мужчин, ища знакомые фигуры.
Хольхе и Коби-руан стояли рядом со склонённым над котлом Сокву, воином отряда Чунсока, и пытали его неизвестными словами. Боясь покидать своё укрытие, Йонг считала головы иноземцев. Кого-то не было, как и воинов дракона. Боже, сколько людей погибло, защищая старый полуразрушенный храм?..
– Так и знал, что найду вас бодрствующей. – Чунсок заглянул в пещеру и сел рядом с притихшей Йонг. От внезапной грусти, одолевшей её из-за потери людей – сколько, сколько из них покинули мир живых в пылу сражения? – она в бессилии ткнулась лбом в плечо пуримгарра.
Тот охнул, но отодвигаться не стал.
– Вас так мало, – тихо сказала Йонг, больше не выискивая своих людей среди воинов дракона. Почти всех она знала лично: это были закалённые в боях мужчины, опытные и сильные. – Восемнадцать человек и ты – против сотни японских воинов? Чунсок, о чём вы думали…
– Не беспокойтесь, упрямая госпожа, – пуримгарра поджал губы, будто обиделся, – мы никого не потеряли. Воины дракона сильнее обычных людей. Да и король знал: не пошлёт к забытому храму японский генерал большую силу. Он попугать нас решил. Думал, если разрушить наши святыни, мы без защиты останемся, как малые дети без материной юбки.
– Для чего ему это? – нахмурилась Йонг. Она посмотрела через плечо на присевших к костру Хольхе и Перу. – Храм Дерева не какая-то важная точка, от неё неудобно отражать наступление.
– Японский генерал считает, будто святыню делает храм, – возмущённо проговорил пуримгарра. – Это не так, сыта-голь, священный храм стоит на священной земле, не наоборот.
– А вдруг он ищет реликвии? – устало спросила Йонг. Говорить о том, что она самолично разрушила две из них – в храме Земли и в храме Воды, было сейчас неудобно, Йонг попросту испугалась укора во взгляде Первого Когтя. Она скажет обо всём позже, в присутствии короля, пожалуй. Трусиха.
– Что он знает о реликвиях Чосона… – с сомнением протянул Чунсок.
Он окинул Йонг внимательным взглядом, выискал в её лице и всём облике что-то чужеродное, что ему не понравилось, и быстро отвернулся. Оранжевый свет костра вылавливал из темноты его бледную кожу с зеленоватым оттенком усталости, впалые щёки.
– Я хотела узнать…
Чунсок перебил Йонг раньше, чем она закончила фразу:
– Намджу жив, его выходили.
В один миг стало легче дышать. Огромное бремя потери, что она несла с собой от самого Хэнджу, утратило вес: хотя бы одна жизнь больше не висела на волоске по вине Сон Йонг. Хотя бы один человек из тех, кто пострадал из-за неё или ради неё, поправился.
– Его в Хансон Ильсу привезла, – хмыкнул Чунсок. – Несколько дней назад. И с ней был… Сыта-голь, Ильсу сказала, что это вы приказали привезти его.
– Португальца из пещер? – обрадовалась Йонг. Под сводом храма Дерева новости звучали всё лучше и лучше. Йонг глянула на уснувших Перу и Хольхе и решила, что им расскажет о капитане чуть позже.
– Д-да, – неуверенно кивнул пуримгарра. – И недели не прошло, а он переругался со всей прислугой короля, госпожа. Его величество даже решил, что он ваш родственник.
– Что? Почему?
Чунсок замялся.
– Вы такая же…
Он не договорил: пожал плечами и отвернулся, пряча смущение. Йонг криво улыбнулась.
– Всё в порядке? – спросила она, боясь, что тот сообщит ей что-то плохое. Что-то, чего на войне ожидаешь каждый день. Вопрос, на который не желаешь узнать ответ, не стоит задавать в первые минуты встречи, и Йонг, сначала заметив улыбку на лице Первого Когтя, решила, что в столице не случилось ничего ужасного. Но теперь он хмурился и смотрел на сидящих у костра людей, слушал их неразборчивую быструю речь и нервничал.
– Его величество затеял опасную игру, – наконец сообщил Чунсок. – И я боюсь, что на него нападут, пока меня нет рядом.
Йонг покивала, стараясь не показывать, как сильно её удивляет переменившееся настроение Чунсока. Прежде он не беспокоился так даже о Нагиле, который попадал в переделки куда чаще его величества.
– Раз ты здесь, с ним Гаин и Дочери, – сказала Йонг. – Они не дадут его в обиду.
О том, что вскоре предстоит сообщить предводительнице лучниц о смерти одной из них, Сон Йонг старалась не думать. Сейчас куда важнее было набраться сил перед дорогой до Хансона. Путь лежал неблизкий, рассчитывать на защиту посторонних Йонг не решалась. И Рэвону больше не доверяла совсем. Чем ближе они подходили к столице, тем мрачнее он смотрел на неё, тем сильнее злился. И Харин держал рядом с собой, как на привязи, будто Йонг могла откусить бедной служанке голову.