С такой поддержкой контролировать распространение сплетен по столице стало гораздо легче, и Чунсок, руководящий всеми подобными делами, заметно расслабился. Раньше ему приходилось запускать сложные цепочки слухов сидя во дворце, и дальше дворца они не уходили.
– Я пришёл обсудить один вопрос, – заговорил Ли Хон, внимательно рассматривая собственные ладони. – Он беспокоит меня уже какое-то время, а сегодня с ним ко мне явилась Сон Йонг.
– Вы хотите спросить меня о Хранителях? – сразу же понял Рэвон. Ли Хон взглянул на него – тот не выглядел удивлённым.
– Как догадался?
– Это старая рана, ваше величество, – уклончиво объяснил Рэвон. – Нарывает, как язва, потом ноет перед бурей. Недавно Йонг сказала, что мой брат взял себе в Хранители своего мечника.
– И? Что ты думаешь, он не стал бы?
Рэвон ответил не сразу. Помолчал, прикидывая шансы быть побитым, видимо, после этого разговора. Наконец он вздохнул.
– Что вы знаете о Хранителях? – Вопрос был адресован Ли Хону, но Чунсок тоже напрягся.
– Я знаю, что Чунсок желал стать Хранителем все годы службы у Нагиля.
– И не стал, верно?
– Нет, Нагиль отказывал ему всё время.
– И не объяснял почему? – Бровь Рэвона скрылась под повязкой, которую он стал носить в стане драконьего войска на манер остальных воинов, хотя тем его вид не нравился. Специально он злил людей или же просто хотел казаться им своим, Ли Хон не знал, но думал, что таким образом Рэвон хотел показать своё подчинение местным порядкам. Жаль, его попытки не принимались воинами.
– Это меня не касалось, – уклончиво ответил Ли Хон и взглянул на посуровевшего Чунсока.
– Я тоже не знаю причины, – добавил тот, смутившись.
– Отчего же вы ни о чём не спрашиваете… – протянул Рэвон со вздохом и поднялся, вытягиваясь. Шагнул из стороны в сторону, прикидывая, сколько может сказать королю, которого дела Дракона не касались, и Первому Когтю, который не ждал объяснений. Ли Хон решил, что вытянет из несговорчивого Рэвона всё, что тот знает. В конце концов, Нагиль был королю другом в первую очередь.
– Дракон убивает своего Хранителя, ваше величество, – медленно сказал Рэвон спустя долгое мгновение.
– Что?.. – выдохнул Чунсок.
– Поэтому я отказался. Мастер Вонгсун хотел, чтобы мы с Нагилем стали Драконом и Хранителем, и один из нас должен был бы в конце убить другого. Не о такой жизни для брата я мечтал.
Тоска Рэвона, которую Ли Хон помнил по их долгим беседам в плену, наконец, стала понятнее. Он сжал одну ладонь, силясь принять эту правду, провёл второй по столу. Смутное ощущение навязанной свыше воли оформлялось в мыслях всё отчетливее в понимание: благородная задача, что стояла перед Великим Зверем, требовала цены почти неподъёмной. И ложь тут мешалась с правдой в таких хитросплетениях, что невозможно было разобрать, кто был первым солгавшим. С кого в длинной череде недомолвок началось всё?
Ли Хон посмотрел на Рэвона, в глазах которого читались бесконечная усталость и злость и неожиданно понятное ему желание. Хочу, чтобы всё закончилось, думал он. Совсем как Ли Хон.
– Ты уводил его от смерти всё это время, – сказал он. Рэвон его слова будто не услышал – сделал вид, что не слышит. – Святые духи, почему ты не сказал ему это? Почему не объяснил?
Рэвон поджал губы, словно обиженный ребёнок. Отвернулся, пряча лицо в дрожащей тени, отбрасываемой светом факелов по периметру комнаты.
– Он бы не поверил мне, – сказал он твёрдо. – Он верил нашему мастеру, почитал его. Боготворил. Он не стал бы меня слушать.
– Столько лет прошло, Ким Рэвон! – укорил его Ли Хон. Теперь он тоже злился – на беспомощного старшего брата, что допустил столько лжи из-за упущенного момента. – У тебя была возможность развеять его сомнения.
Рэвон качнулся из стороны в сторону, на короля не глядя.
– Что вы знаете о сомнениях, ваше величество.
– Всё! – Ли Хон вскочил, хлопая по столу раскрытой ладонью. Гнев вскипал в нём, точно лава в вулкане, он бросил в сторону короткое ругательство и заговорил быстро, едва поспевая за собственной злостью: – Я не был рождён законным сыном, не был воспитан наследником своего отца, не был допущен до Советов, как мой старший брат, и ничего не знал о том, как быть правителем огромной страны. И посмотри, где я теперь, что я делаю!
Пришлось отойти в сторону, чтобы не опрокинуть в ярости стул. Коннёнпхо жало во всех местах, дышать было тяжело и душно. Сейчас Ли Хон совсем не походил на спокойного мудрого правителя, которого должен был показывать подчинённым.
– Чосон достался мне в руинах, разбитым, мои люди страдают. Мой брат мёртв, мой отец мёртв, и я даже не могу проклясть их обоих за скоропостижную смерть, ведь это не их вина. Совет не доверяет мне, весь Чосон считает меня выскочкой, мои земли раздирает война, потому что какой-то ублюдок решил, будто мы маленькое ничтожное государство, не способное защищаться, и у нас можно отнять все сокровища и сделать нас рабами, ведь мы недостойны Великих Зверей.
Он остановился, чтобы перевести дыхание, отёр со лба пот. Рэвон и Чунсок, оба притихшие, смотрели на короля с опаской.
– Не говори мне о сомнениях, я испытываю их каждый день, каждое мгновение. Но знаешь что, бэсинджа-ёнг? Я не имею права окунаться в них, ведь несу ответственность за страну и всех людей, в ней живущих.
Рэвон даже не удивился, заслышав неприятное прозвище из уст Ли Хона. Он сел, переводя дыхание, Ли Хон остался стоять, возвышаясь над ним мрачной тенью.
– Как только Нагиль вернётся, советую тебе обо всём ему рассказать, – бросил Ли Хон напоследок. – Чунсок.
– Да, ваше величество?
– Отпиши генералу, что я жду его возвращения как можно скорее.
Они уже покидали покои Рэвона, когда Ли Хон, будто вспомнив, добавил:
– Чунсок, напиши генералу, что его возвращения ждёт упрямая госпожа. И можно приукрасить действительность, я думаю. Скажи, что она сожгла половину моего дворца и я в бешенстве.
– Ваше величество? – почти крякнул Чунсок.
– Что? Тоже врать не умеешь? И откуда вас, таких, в драконье войско отбирают…
Чжихо уже ждал Ли Хона в его кабинете. Потревоженный разговором с Рэвоном, король ворвался в комнаты с грохотом – задрожали бумажные двери и чуть не упала, скособочившись, ширма с горным пейзажем, стоящая перед столиком, – и лекарь вздрогнул от неожиданности.
– Мне сказали ждать вас внутри, ваше величество, – извиняясь, поклонился Чжихо. Ли Хон замер перед ним, сидящим, и тот мгновенно вскочил на ноги и поклонился так низко, как Ли Хону и советники не всегда кланялись.
– О, бросьте, Чжихо, – выдавил Ли Хон слабую полуулыбку. – Вы мне год назад пальцы бинтовали и отвары лекарственные делали, не вам так спину гнуть передо мной.
– Да как же… – зашептал лекарь. Чунсок кашлянул, возражения смолкли.
Ли Хон уселся за письменный стол, размял шею. Он думал, что разговор с Рэвоном не займёт у него больше получаса, а в итоге вернулся затемно, да ещё и злился. Не с таким настроением следовало принимать Чжихо, который выполнял теперь не только роль чудесного лекаря с золотыми руками, но и следил за всем городом ради короля.
– Простите меня, мой друг, – помедлив, заговорил Ли Хон. – Вы, должно быть, прождали меня не меньше часа. Обещаю, отпущу вас раньше рассвета. День был не из лёгких.
Чжихо, склонив голову, чуть улыбнулся. У него был не самый свежий вид, под глазами пролегли тени – явные следы недосыпа и усталости. Ли Хон сделал пометку отправить в лечебницу Четвёртого Когтя лекарства лично для лекаря, а не людей, его окружающих.
Был бы рядом Нагиль, он бы, вероятно, осудил молодого неопытного короля за то, что тот использует чужих людей на своё усмотрение и раздаёт им поручения выше их обязанностей. Чунсок обронил как-то, что иного пути у короля нет и что тяжесть, давящая на плечи Ли Хона, не миновала ни одного правителя. Утешала только эта мысль: не ему одному на троне приходилось переживать за свои действия, хотя предыдущего вана Чосона, похоже, с момента окончания первой войны с Японией мало что в жизни волновало.
– Какие новости, Чжихо? – Ли Хон сжал переносицу двумя пальцами, выдавливая из головы отвлекающие от дел мысли. Он не видел, но Чжихо переглянулся с Чунсоком, перекинулся с пуримгарра парой знаков, понятных только им, и нахмурился.
– Поговаривают, – начал он, возвращая внимание к королю, – японцы проникли в город.
– Да что ты? – раздражённо цокнул Ли Хон. – Японцы давно по нашим землям топчутся.
– Нет, ваше величество. Не так.
Ли Хон напрягся.
– Что ты имеешь в виду?
– Говорят, японцы под видом чосонских торговцев тканями и порохом бродят по городам и слушают пересуды.
– Шпионят то есть? Чунсок, отдай приказ Ким Мунсу, пусть удвоят охрану важных точек в Хансоне и выследят японских лазутчиков Тоётоми.
Чжихо покачал головой, несмело поднял ладонь вверх. Ли Хон осекся.
– Ваше величество, я слышал, это не шпионы Тоётоми. Говорят, купеческие гильдии послали людей прямо из Японии. Поговаривают, в Японии действия Тоётоми не всем по нраву.
– Хочешь сказать, это может быть третья сторона в войне? – медленно переспросил Ли Хон. Чжихо кивнул, но с сомнением. Правильно, делать выводы пока рано. Слухи – плодородная, но весьма неоднозначная почва для суждений. – Хорошо, давай понаблюдаем и не будем обрубать возможные связи. Враг моего врага – не всегда мой друг, но временный союзник. Да, Чунсок?
– Всё верно, ваше величество, – отозвался пуримгарра. На этот раз от Ли Хона не ускользнул взгляд Чунсока в сторону Чжихо.
– Что ещё? – протянул он. Лекарь замялся. – Чжихо?
– Простите, ваше величество, – быстро заговорил тот. – Возможно, я лезу не в своё дело. Мне и сообщать вам такое не следует, это не вас касается, и я должен бы хранить врачебную тайну…
– Слышу присказки нашей госпожи из Священного Города, – понял Ли Хон. – Говори сразу, что натворили? Вряд ли сожгли половину моего дворца, да?